Казаков пинками сгрёб за борт обрезки просмолённых канатов и парусины. Они медленно опустились на днео и улеглись на белый песок между морскими звёздами, раковинами, офиурами и крабами, во множестве усеивающими дно лагуны.

— Готово! Не тяни уже, что за манера?

— Да я и не тяну. — Сергей обошёл вокруг сундука. — Этот заперт, как видишь, придётся ломать. А вдруг там ловушка какая — пружина там отравленная, стреломёт, встроенный в крышку?

— Ты что, издеваешься? — Казаков едва не взвыл. — Давай я, если сам опасаешься!

— Не пори горячку. — Сергей решительно отобрал у спутника топор. — Я ведь не шучу — сам видишь, какие меры предосторожности приняли владельцы этой штуковины. Вполне могли какую-нибудь ловушку предусмотреть!

Он вставил лезвие топора в щель под крышкой и, отстранившись подальше от гипотетических отравленных колючек, нажал на рукоятку.

Крышка со звонким щелчком отскочила. Казаков и Сергей одновременно сунулись к сундуку — и с сухим стуком столкнулись лбами.

— Вот эта штука там и лежала? — спросил Казаков. — В свинцовом ящике, я имею в виду…

«Штука» представляла из себя сложной формы бронзовый короб, клёпаный по швам, весь усаженный лимбами, шкалами с непонятными символами, утопленными в бронзу кристаллами, рычажками. Сверху, в самом центре имела место выпуклая линза хрустального стекла — внутри неё что-то загадочно поблёскивало.

Сергей покопался в кармане штормовки, извлёк брусок с кожаной нашлёпкой, взятый из сундука на 'пиратском корабле. Приладил его к коробу, сначала в одном, месте, потом в другом — и так, пока вырез точно не подошёл к загадочному предмету.

— Похоже на то. — сказал он. — видимо, те, кто перетаскивал его на берег, не смогли сдвинуть с места освинцованный сундук. Вот и пришлось срочно изобретать другую тару, не менее надёжную.

— Сам же говорил, их было двое. — припомнил Казаков. — Лоцман и другой, который с Земли. Вдвоём, конечно, ту дуру не утащишь…

— А этот — не слишком-то и тяжёлый… — Сергей обеими руками поднял короб и извлёк его наружу. — Килограммов десять, не больше!

Он утвердил добычу на крышке каюты, на сложенную в несколько раз штормовку.

— Что это такое — не знаешь? — спросил Казаков. Вопрос, разумеется, был риторическим.

Сергей пожал плечами — вид он имел откровенно озадаченный.

— Никогда в жизни не видел ничего подобного. Хотя нет, погоди-ка…

Он метнулся в кормовой кокпит, а когда вернулся — в руках у него поблёскивала астролябия.

— Видал? Словно от одного мастера!

Казаков осмотрел по очереди оба предмета.

— Что-то общее есть. — неуверенно сказал он. Лимбы эти, значки… Но вдруг тут так полагается?

И потянулся рукой к рычажкам на верхней панели загадочного устройства.

— Руки убрал! — Сергей бесцеремонно хлопнул его по ладони. — Пока не выясним, что тут к чему — ничего не нажимать и вообще не трогать!

— А как выяснять будешь?

Сергей задумался — впрочем, ненадолго.

— Проще всего, конечно, показать Валуэру. Или мессиру Безанту.

— Это тому, у которого мы зеркала забирали?

— Во-во, ему самому. Если уж он не в курсе, что это за хренотень — то и никто не знает.

— А тот гном, у которого ты доску-переводчик стырил? — припомнил Казаков.

— Ничего я не тырил! — возмутился Казаков. Мы её потом купили, и как раз у мессира Безанта.

— Да наплевать. Ты, помнится, говорил, что у него в лаборатории много всяких штуковин? Может, и с этим разберётся?

— Вообще-то меня к нему Зирта привела…. вообще-то… — Сергей задумался. — Можно, конечно, но только как крайний вариант, если никто больше не поможет.

Некоторое время они молча рассматривали загадочную находку.

Ладно, давай упакуем и запрячем, что ли… — Сергей встал. — у меня в каюте есть рулон полиэтилена и скотч, как раз подойдёт.

— Погоди! — Казаков склонился над сундуком. — Смотри, тут ещё что-то есть! Между этой штукой и стенкой лежало…

«Что-то» оказалось, во-первых, увесистым мешочком, глухо звякнувшим, когда он взял его в руку. А во-вторых — массивным свёртком, на этот раз, не из просмолённой парусины, а из плотной промасленной бумаги, вульгарно стянутой бечёвкой. Пока Сергей боролся с завязками мешочка) внутри оказалась приличная жменя разносортных золотых монет да дюжина массивных золотых же перстней с разноцветными камнями), Казаков зубами распустил узлы на бечёвке и развернул, шурша, упаковочную бумагу. Развернул, и…

— Ох, и ни… ж себе!..

«Маузер» С98 в деревянной коробке, тщательно смазанный, в полном ременном обвесе, с шомполом и прочими принадлежностями. Несколько пачек патронов и маленькая, на скверной жёлтой бумаге, книжка. На обложке — кораблик с красными парусами, надпись: «А. С. Грин, „Алые паруса“. Изд-во А. Д. Френкель, 1923 г.» Старая фотографическая карточка, чёрно-белая, вся с пятнах от реактивов. А ещё — несколько дореволюционных открыток с видами Феодосии.

Сергей перевернул снимок. На обратной стороне обнаружилась надпись: «Нина Николаевна Грин, 1924 г.»

— Это… что… как?

Сергей покосился на Казакова — старый друг ожесточённо, обеими руками, скрёб себе макушку.

— Спроси чего полегче.

— Получается, это он был тем самым человеком с Земли? А «Маузер» откуда? Если биографы Александра Грина не врут — он был человеком мирным, революционных бурь избегал, как мог, в боевых действиях ни на той, ни на другой стороне не участвовал. Его, правда мобилизовали в девятнадцатом в Красную Армию — но он подхватил сыпной тиф, и на фронта не попал…

Сергей отстегнул крышку подсумка, притороченного к портупее. Внутри оказалась снаряженная обойма на десять патронов в бутылочных гильзах.

Семь-шестьдесят три. — определил он. — Что до «Маузера» — в Крыму, в двадцатых ещё и не такое можно было раздобыть, было бы желание. А уж если он готовился отправиться в Зурбаган — вполне логично было обзавестись оружием.

Он вытащил «Маузер» из коробки, несколько раз передёрнул затвор.

— Держи. Обещал же добыть тебе пистолет — вот, владей, осваивай. — и он вручил оружие слегка опешившему от такой щедрости. Только это всё потом, а сейчас — по местам стоять, с якоря сниматься! Идём назад, в Зурбаган!

Из записок Сергея Баранцева.

«…Перед тем, как покинуть Зурбаган и отправиться в Мир Трёх Лун мы, как и было запланировано, вывели 'Штральзунд» на ходовые испытания. Для этого шхуна вышла из гавани и около часа шла на норд-ост, огибая большой Остров Рено (он, надо отметить, находится совсем не там, где на известных у нас картах страны Гринландия). Оставив по левому борту Главный маяк, мы свернули ещё больше к норду и оказались в широком проливе, отделяющем Рено от мелких островов Архипелага.

В принципе, не было особой необходимости уходить так далеко — опробовать шхуну на мерной миле можно было вблизи Зурбагана. Однако я, не будучи привычным к паровой тяге, хотел погонять машину на разных рабочих режимах (мастер Леру, разумеется, сопровождал нас) а так же оценить фактический расход топлива и выяснить, как работает котёл, если питать его не углём, а дровами. Кроме того, в планах значилась апробация нашей судовой артиллерии — той самой пятиствольной картечницы — и, хотя в этом с точки зрения законов Зурбагана не было ничего предосудительного, я всё же предпочёл устраивать пальбу подальше от чужих глаз.

Первое, что мы обнаружили, миновав узкий мыс, ограничивающий пролив с юга, была канонерская лодка «Гель-Гью» неподвижно лежащая на водной ряби. Да-да, та самая, которую я безуспешно высматривал, когда мы пришли в Зурбаган двое суток назад. На ней сейчас полагалось находиться Зирте — девушка состояла на «Гель-Гью» в должности вахтенного офицера, однако совсем недавно мы видели её в городе. Получила отпуск со службы и проводит его за подготовкой для грядущих гонок Пяти Фарватеров? Или просто наслаждается радостями жизни в компании своих друзей из Морского Корпуса? А может, плетёт очередную интригу, нацеленную — конечно, против меня, любимого? Ведь если ты параноик — это вовсе не значит, что никто за тобой не следит…