Локрог достал трубку, забитую всё ещё не докуренным табаком, и с нескольких попыток подпалил огнивом. Ночь была тихая, несмотря на разговоры ошарашенных людей. Локрог не замечал их, пытаясь расслышать звуки присутствия живности, раздающиеся где-то во тьме ночи. Только уханья филинов, завывания волков и пение сверчков сопровождало их путь. Глен все ещё чувствовал опасность, всматриваясь в тёмные очертания лугов и опушек, а после поглядывал на звёзды, расплывающиеся белым золотом на чёрном полотне. Глену часто приходилось глазеть на ночное небо, рассматривая созвездия и наблюдая звездопады. Издержки службы заставляли его ночевать на улице в холод, мороз и дождь, под звёздным небом. Он был вольным, но не рыцарем. Скорее всадником, странствующим по всему миру в поисках заветных целей.

– Давно я не бывал в Ильдарии, – Глен молвил, глубоко затянувшись.

– Насколько давно? – вопросил сир Виель Вилейн, всё не отрывавший взгляда от мрачных очертаний на горизонте.

– Пять лет…

– Ваше присутствие не осталось не замеченным. Да и приём вам оказали довольно тёплый. – Виель проговорил грубо.

– Пламенный и шумный. – Глен продолжал смотреть по сторонам, не замечая Виеля.

– Где-то мы точно согрешили. Иначе как объяснить то, что произошло? – теперь Виель уставился на Локрога.

– Вы всё так же любознательны. Не думайте, что я в чём-то перед вами обязан и лучше молитесь стражу за своё спасение, – грубо ответил Глен, выдув перед собой дым, а Виель лишь вздохнул и снова всмотрелся куда-то во мрак.

– Понимаете, когда-то давно ходили слухи о неких людях, что читают письмена на странном языке. Голосом они подчиняли природу и будто управляли ей. Они приносили огромную пользу людям, но однажды всё изменилось. Они смогли подчинить огонь и стали сжигать всё вокруг. Хохоча, они наблюдали за сгорающими людьми. Казалось бы, обычная байка, которую преподносили как страшную историю. Меня она пугала. Даже представлять было страшно. Но кто верит в байки? Я не верил. Определённо, до одного момента. Пока не прочёл то письмо и не осмотрел тот свёрток бумаги из окровавленного конверта. – Виель склонил голову.

– Когда мы ждали вас в постоялом двору, меня всё ещё окутывали сомнения, но они вмиг испарились после вашего приезда. – Он завёл руку, облачённую в перчатку из чёрной кожи за голову, и приспустил капюшон. После обернулся и пустым, расстроенным взглядом оглядел Глена. В его глазах пронеслось отчаяние.

– Вы не обязаны Глен, но теперь я свидетель и прошу вас поведать мне…

– Вы увидели и прочли достаточно, чтобы понять всё самому. – Локрог даже не повёл глазом и тем более не смотрел в сторону молодого рыцаря.

– Вас даже не волнует, что мной оно прочитано? – Виель нахмурил брови.

– Ещё как волнует. Если бы вы не вскрыли конверт, вместо вас меня ожидал посыльный, скорее всего, отправленный вами. И вам бы не пришлось оказаться на волоске от смерти. Ваша жизнь куда ценнее, чем какого-нибудь посыльного, и это меня волнует.

Локрог набрал воздуха и глубоко вздохнул.

– Могу лишь сказать одно: слухи отчасти правдивы.

Виель отвернулся и снова всматривался в ночной пейзаж, а Глен продолжал:

– Видите ли, любознательность в наше время приводит к страшным вещам. Тот, кто много знает, обычно спит вечность.

– Это угроза? – Виель надменно возвысил голову.

– Это следствие. Да и не вижу смысла угрожать вам. Просто волнуюсь за вас. – Глен снова выдул клубы дыма, снова затянулся и снова выпустил, но уже намного больше.

– Волнуетесь за человека, которого и дня не знаете? – криво ухмыльнулся Виель и снова опустел в своем взгляде, обращённым куда-то ко всему и одновременно в никуда. Подобно четвёртому лику стража, преклонившего голову и смотрящего наискось. Четвертый лик называли стражем души. С головой Риллы – призрачной, неведомой птицы. Облачаясь в четвёртый лик, великий четырёхликий страж встречал каждую иссякшую душу в небесном царстве и некоторых возвращал обратно.

– Это мой вечный жизненный долг. – Глен снял промокший капюшон и ладонью вытер лоб. – Тем более вы младший сын графа Эйвенда Вилейна, – твердо добавил он.

Виель опешил и изумился, словно слышал такой девиз впервые.

– Можете не беспокоится. Я не дам себе так просто погибнуть где-либо. Хоть под завалами заведения разрушенного под натиском молний и раскалённого пламени, надышавшись едкого дыма, хоть рядом с неизвестным странником, курящим табак. Попрошу вас не дымить в мою сторону, – монотонно, но грозно проговорил сир Виель. – Вы напоминаете мне о том, что произошло.

Глен слегка ухмыльнулся, послышав гордый голос молодого рыцаря. Его пустой взгляд и судорожные движения всё выдавали внутренний страх, заколоченный где-то за каменной стеной души, но в голосе Виель старался не показывать своих переживаний. Глена это забавляло, но и удивляла его стойкость. Сир Виель Вилейн не давал себе броситься в отчаяние от переисполнившего внутри страха. Всё-таки старый Арсмердский граф, Эйвенд Вилейн, его закалил. Виель, несомненно, был одной из незыблемых гор, пики которых могущественно располагались на гербе Вилейнов, но ещё зелёной и совершенно малой. Когда-то и Глена мучил внутренний страх. Пустой взгляд, судорожные движения и только малый кинжал в юной руке. Налитый тёплой кровью, отчаянием и предрешением, а смотрел тогда Глен в её глаза, жалостливые и наполненные страхом. Таким же, что и питал его изнутри. Мой долг, моя жизнь, моя вечность, – повторял тогда Глен и не останавливался повторять по сей день.

Путники ехали к городу очень медленно. Это не давало покоя Глену, так как время теперь играло слишком большую роль. Текст в письме об этом напоминал. Глен взглянул на хозяина, который продолжал бормотать себе под нос какой-то бред. Казалось, что он сошёл с ума от увиденного и пережитого. Локрог вспоминал, как кричал людям о пожаре и как они выбегали из заведения под град молний. Когда-то Глен Локрог, будучи ещё юнцом, выслушивал наставления своих учителей: "Запомните, ваш долг найти нечистого, поймать его и доставить на небесный суд. Чем больше вы их поймаете, тем чище станет наш мир". Безусловно, он винил себя за смерть людей, ведь он их поднял на уши. Локрог не знал, что за участь их всех ждёт. Теперь он снова вспоминал о долге, чести и ответственности, которая выпала на его плечи.

Ночь веяла холодом и сыростью. Глен всё сильнее раскуривал трубку, думая, что дым прогреет его изнутри.

– Взгляните на него. Мы уже проехали не меньше мили, а он все ещё не перестает. – Брафи показал рукой на хозяина, который, склонив голову, огорчённо бормотал себе под нос и пребывал в трауре.

– Его горе понятно. Постоялый двор был для него целой жизнью, – Глен серьёзно заметил.

– Эй, Лысый ус! Не переживай, мы, Вилейны, выделим тебе денег на отстройку заведения. – он развернулся и теперь говорил всем, идущим сзади. И, безусловно, всем остальным, пострадавшим сегодня.

– Звёзды прекрасны. Они всегда напоминают мне о блестящем золоте, а небо, словно кошелёк, усыпано ими, – не останавливался сир Вилейн, посмотрев на ночное небо.

Локрог неодобрительно покрутил головой и закатил глаза, но вряд ли кто-то заметил: – Не стоит долго всматриваться, оно, определённо, завораживает, но также может помутнить ваш рассудок сир, тем более, если вместо звёзд вы представляете монеты.

– Насколько важен текст в письме? – Виель отрешённо посмотрел на него.

– Настолько, что любой гонец почуял бы хвост, – отвечая, Локрог смотрел перед собой. В голове он возмущался. Молодой рыцарь всё не отставал от него и желал узнать больше.

Улыбка спала с лица Вилейна и теперь он отвернулся.

– Разве за гонцами можно уследить?

– Как видите, за одним уследили и напихали ему стрел в спину, а за вами слежку продолжили, – серьёзно говорил Глен.

– Постойте, вы хотите сказать, что за нами всё это время следили? – Вилейн повернулся к страннику, удивлённо заявив.

– В тот момент, когда вы отдали мне конверт, за окном сверкнула белая, словно стрела, молния. Вы же помните то разгорающееся дерево? – спросил Глен.