– Ты снова проиграешь. – Тэней сонно и хитро улыбнулся, но понимал, что в скачках Эйтелю нет равных.
– Не задирай нос, пытаясь меня задеть. – Эйтель самовлюблённо рассмеялся. – Иначе нагоню тебя и вдарю по шее. – И теперь улыбчиво пригрозил.
Он приобнял Тэнея, и вместе они пошагали по залу. Плетущийся позади оруженосец Рогер всё отставал от них и нагнал братьев Клейвенов только у храма, которые, уже помолившись направлялись к конюшне.
Тэней смотрел, как Рогер завязывал последний узел на доспехах Эйтеля, выкованных из чернённого золота и расписанных рельефными, серебряными узорами – снова в цветах родной геральдики. Похожий доспех был и у Лантиса, только золотого в нём было куда больше.
Теперь в своих парадных доспехах Эйтель выглядел грозно и угрожающе, как истинный "чёрный всадник" – так они любили называть себя вместе с Лантисом. Шлем Эйтель надевать не стал, так как погода была слишком тёплой.
Он всё размахивал своими волосами, вальяжно крутя головой по сторонам. Таких красивых доспехов у Тэнея не было, но вряд ли бы он гнался за красотой. Таким, как Эйтель, он быть не хотел, хотя с ним его отношения были более братскими, чем с Лантисом, и разница в возрасте, между младшим и средним составляла всего пять лет. Точнее сказать, Тэней хотел быть похожим на братьев, но как бы он ни старался, ничего у него не получалось. Кто-то когда-то ему сказал: "Ты должен быть тем, кем ты рождён. Запомни, Тэней – ты Клейвен и никогда этого не забывай". Похоже, эти слова говорил ему отец, вот только этого Тэней не помнил. Просто фраза, застрявшая в его голове и всегда напоминающая о нём. "Но как быть Клейвеном… если ты совсем на них не похож?" Такой вопрос мучал Тэнея всегда. Стоило ему только взглянуть на братьев или отца, на миг восхититься, расстроиться и принять долгое огорчение. Тень от таких столпов, как Лантис и Эйтель, грубо падала на мелкого Тэнея и полностью его покрывала с головой. И, задумавшись об этом снова, Тэней поник и свесил голову.
– Что с тобой, Тэней? Ты всё ещё держишь на нас обиду? – Эйтель поднялся со скамьи, стоящей у конюшни, и сначала нахмуренно, а после удивлённо устремил свой взгляд на Тэнея.
Находясь под небольшим, бревенчатым навесом конюшни, усыпанной сухим сеном, как внутри, так и возле неё, Тэней разгребал носом башмака сухостой под собой, всматриваясь себе под ноги.
– Ты слышишь меня, братец? – Эйтель громко хлопнул в ладоши перед лицом Тэнея и навязчиво вопросил.
Тэней снова будто очнулся и увидел перед собой раздражённого Эйтеля, на которого он смотрел исподлобья. Старший брат близко подошёл к Тэнею и непроизвольно прижал его своей чёрно-серебряной кирасой. Правой рукой Эйтель схватил ухо Тэнея и потянул на себя.
– А так слышишь? – он наклонился и прокричал в оттянутое ухо.
– Осёл, зачем ты так? – Тэней потряс головой так, чтобы вырвать своё ухо и попытался оттолкнуть обеими руками Эйтеля, но не смог. Он был слишком стойким, сильным и мускулистым, а тяжёлые доспехи на нём только прибавляли ему веса.
– Как? – старший брат обступил Тэнея. Грозно посмотрев сверху он провёл языком по верхней челюсти и, вздыхая, цокнул.
– Всё ясно… Ты снова мечтаешь о своих снах, – недовольно молвил Эйтель.
– Я не из-за этого расстроен…, – жалобно выдавил Тэней.
– Тебе уже четырнадцать лет, Тэней, а ты всё ещё думаешь о каком-то там волшебстве, видениях и воспоминаниях во снах. Откуда столько бреда в твоей голове? – сказав, Эйтель поправил свои тёмно-серые завитые кудри.
– У тебя со дня на день помолвка, Тэней. Хватит задумываться о воображаемом. Теперь ты должен думать о своём будущем, жене, детях и…
– Не хочу об этом думать! – злостно выкрикнул Тэней.
– Что? Разве не о ней ты думаешь каждое утро и вечер? – Эйтель удивился.
– Конечно…, Эйтель, только о ней и думаю! Просто пока не хочу заводить детей… – с трудом что-то выдумал Тэней.
– А я хочу. Хочу, чтобы наш род продолжался! На нас теперь выпало это бремя, – Эйтель выговорил томно.
– Мы должны быть сильными и нас будет много. Никто не посмеет усомниться в нашей власти, а если мы покажемся мечтателями, вечно думающими о бреде, нас в миг свергнут и смахнут, будто залежавшуюся пыль!
Тэней сердился и не желал смотреть в глаза Эйтелю. Скребя зубами, он злостно вымолвил:
– С чего ты взял, что это может быть бредом?
Эйтель, вдавливая в кожу ладонь, провёл ей от лба до подбородка.
– Вот ответь мне… – теперь он положил свою тяжёлую руку на плечо Тэнея. – Ты ясновидец?
Эйтель махнул головой и посмотрел на Тэнея снизу вверх.
– Нет? Тогда, стало быть, волшебник? – теперь взмахнул левой рукой.
Тэней казался щенком, забившимся у стены, и продолжал сердито смотреть под ноги.
– Снова нет. Тогда ты странствующий по снам? – Эйтель ехидно ухмыльнулся.
– Нет. – Тэней грубо ответил.
– Я просто верю в то, что во сне могу увидеть будущее или вспомнить забытое прошлое, и это, определённо, волшебство. – Теперь Тэней посмотрел на Эйтеля задрав свою голову.
– Ну и что же ты увидел в своих видениях о будущем? – хохоча, спросил Эйтель. – Как впервые возлежал с девицей?
– Поверь, в них ты такой же высокомерный идиот, – выпалил Тэней.
– Это слепая вера, Тэней. Ты веришь в то, что совершенно невозможно. – Эйтель яростно прокричал на него:
– Тогда откуда появились великие птицы, о которых говорит чуть ли не каждый моряк. Десять футов в длину и пятнадцать в высоту, а размах крыльев которых доходит почти до тридцати футов? – злостно выдал Тэней. – А рассказы о ивликах? Страшных существах, что живут в лесах. Каменных големов и оживающих горгулий, что охраняют ворота Арведа? А как же…
– Василиски, импы, келпи, вулверы… – Эйтель продолжил, тяжело выдыхая. – Что там ещё, Тэней? Морские марулы и громовые птицы? – он махнул рукой и отвернулся.
– Ты заложник своих фантазий, Тэней, – Эйтель сказал отчаянно и грустно. – Слишком много ты читал книг и слушал истории этого маразматика и фанатика Мисрѐмара.
Тэней сразу понял чувства брата, так как уже не в первый раз он ему говорил подобное.
– Ты можешь и дальше мечтать, но делай это реже. Всё-таки реальная жизнь отличается от той, что находится у тебя в голове. – Эйтель ухмыльнулся. – Реальная жизнь куда суровее. Попробуй выйти за пределы города, и там ты встретишь их – импов, келпи, ивликов, только уже в обличии людей. А люди, Тэней… Люди куда страшнее, злее и опаснее. Мне вот непонятно, что творится в твоей голове, но мне даже страшно представить, что творится в головах остальных людей. Поэтому не бей голову и не думай о том, что пишут в книгах. – Эйтель напоследок сказал твёрдо и настойчиво и ушёл к своей гнедой кобыле, ступая латными башмаками по сухому сену.
Звеня сталью, Эйтель что-то крикнул Рогеру, явно от недовольства после разговора.
Тэней перестал скрести зубами и ковырять башмаком сено, но теперь думал, что расстроил брата.
– Поскакали, Тэней. Нам пора выезжать, – сказал Эйтель, залезая в кожаное чёрное седло. Он возвысился на своей лошади и теперь выглядел ещё грознее. Чернёный рыцарь, гордый и честный, при этом заботящийся о собственном брате, но настойчивый и строгий, Эйтель Клейвен, впервые подал Тэнею пример. Он смотрел на старшего брата и, кажется, теперь с наступающим восхищением.
На миг Тэней, захотел стать таким же, надеть подобные доспехи и гордо восседать в седле своего коня, но мысль о воспоминании во сне прервала его мимолётное желание. Он снова подумал о том странном гербе, развевающемся по ветру и прикреплённом к копью некого всадника в доспехах. Всё-таки его мечтания были ему куда важнее. Сны, казавшиеся воспоминаниями, должны перестать быть снами. Тэней подумал об этом решительно, поэтому сейчас же решил проверить и убедиться в своих мыслях. Впервые он увидел во сне значимую деталь – странный герб с горами.
– Только сначала я схожу в библиотеку на несколько минут. – Тэней прошёлся хрустя сеном и подошёл к коню Эйтеля.
