Тэней растёр руками предплечья и, тяжело выдохнув, отправился обратно в высокую башню, из которой он уже попал в основной чертог, где нехотя позавтракал с братьями. За столом Эйтель всё говорил о том, как сразил бы в честном поединке Белого Грифона. Как сорвал бы с него крылья и расколол его птичий шлем. Эйтель был слишком уверенным в себе и часто задирал свой нос, называя себя чуть ли не лучшим конным рыцарем. Тэней всегда думал, что Эйтель слеп и глуп. Сравнивая его с Лантисом – наследным принцем и старшим среди них, и, безусловно, самым умным и опытным.
Думая об этом, Тэней уже покидал свои покои, одетый в тёмно-бордовый с узорчатой золотой росписью бархатный кафтан. Его молодое лицо выглядело неуверенно, тёмные брови были нахмурены, а короткие ноги слегка потрясывались. Спускаясь в холл замка он то прикусывал вытянутые, дутые губы, то сжимал большие пальцы в кулаках, то почёсывал свои тёмно-русые короткие волосы с завитым кверху чубом, явно от нервозности. Овальное, вытянутое лицо было недовольным, а густые тёмные брови нахмурены. Тэней думал, что он один такой, волнительный и слишком переживающий принц для своих четырнадцати. Ему не хватало той уверенности Эйтеля и мудрости Лантиса, которые точно пригодились бы ему в ответственные моменты. Он восхищался братьями, но примером для него они не послужили, и Тэней от них ничего не взял. Отец практически не воспитывал Тэнея, возложив все обязанности на своих старших сыновей и единственную дочь.
Матерь Тэней не помнил. Она погибла после его родов, которые были тяжёлыми. Все, что должна была дать мать, он получил от Элины. А братья обучили его всем мужским делам. Практически всем. Так, Эйтель, Лантис и Элина стали для него опекой на протяжении всей своей жизни.
Тэней вошёл в распахнутую трёхметровую арку, которая вела в обширный замковый зал, украшенный мраморными плитами, резными колоннами и выбитыми в стенах каменными статуями прежних королей, родичей Тэнея. Расписанные красным, жёлтым и синим, статуи блестели от солнечных лучей, проникающих через огромные арочные окна и отливали чем-то золотистым. Тэней находил этот цвет властным, ведь только власть может иметь золото и им распоряжаться. Размашистым шагом Тэней ступал по залу, который также считался тронным. Громадное помещение теперь наполнялось различными звуками, исходящими от прислуг, которые вносили в зал столы, скамьи и различную утварь. Шум и гам стояли в тронном зале. На миг Тэней вспомнил свой сон, который приснился ему сегодня ночью, и волнение немного отлегло. Он вспомнил часть сна, где ехал в каком-то старом обозе, окружённый сеном. С ним были дети, и их было трое. Они сидели рядом и были укутаны в серые тряпки, а над обозом возвышался всадник, ехавший сбоку. Повозкой управлял кучер, капюшон которого виднелся где-то над клочьями сена. Сон был чётким и не похожим на обычные сны, которые виделись Тэнею по ночам. Это уже не первый сон, который заставлял Тэнея задумываться, всё глубже окунаясь в свои мысли. И об этом он снова хотел поговорить с Инѝсой, ведь только она его хоть немного понимала. Братья никогда не разделяли его мысли по поводу снов. Эйтель говорил, что сны не могут показать то, что могло бы произойти в дальнейшем, так как людям снятся только бредни.
Лантис отвечал проще и с намёком на то, что Тэней дурак, но и иногда молвил что-то в таком духе – не стоит задумываться о том, чему невозможно произойти. Как раз то, что и должен говорить старший брат младшему. Но Тэней не прислушивался ни к кому и слышал только себя.
В этих снах он желал видеть истину. Истину о его прошлом, которое ему так часто стало сниться. Тэней был крайне уверен в этом. Бредни ему снились часто. Наполненные то чем-то пугающим, то слишком забавным и нереальным. Такими не могли быть воспоминания – чёткими и вполне различимыми, а главное, легко запоминающимися. Каждый свой странный сон, иначе воспоминание, Тэней записывал на листах бумаги, чтобы никогда больше не забыть. И он верил. Верил, что рано или поздно узнает правду этих снов. А может, воспоминаний. Память у него была достаточно хорошей, чтобы не забывать всё, что он записывал.
Тут череду размышлений прервал протяжный и противный скрип.
– Ну куда ты! Влево давай, – кричал один слуга другому, двигая часть деревянного стола.
Тэней опёрся плечом на колонну и скрестил руки на груди, посматривая за работой прислуг. Тут в зале он ожидал Эйтеля, с которым они собирались посетить храм и помолиться, а после выехать на тракт, чтобы встретить наиболее важных гостей. Вассалы короля должны были прибыть сегодня, а это значит, что все графы южной, северной, восточной и западной Дормовии едут обсуждать военно-политические дела. Ну, а пир, само собой разумеющееся. Тут Тэней вспомнил, как Лантис говорил за завтраком о новом короле Тарвии. О наследнике Тѐнглиса Великого, Тѐлиссе по прозвищу «Белый грифон», который, не успев короноваться, уже выдвинул притязания на свои законные земли. Тэней вертел головой от недовольства. Политика ему никогда не доставляла удовольствия, как и фехтование, конные и пешие поединки, турниры и реки крови, о которых, не смолкая, говорили его старшие братья. Единственное, что любил Тэней – скачки на своём буланом мерине, с которым он был знаком ещё с детства.
Широко раскрыв рот от неожиданного зевка, Тэней вернулся к мыслям о сегодняшнем сне, пытаясь снова его посетить и заметить ещё больше деталей. Он тут же задался вопросом: "Почему в обозе везли детей и интересно, куда?". Недостаток знаний позволял Тэнею думать только о худшем, но тут проскочила мысль, что детей, возможно, намеренно укрывали от чьих-то глаз. С этой нитью размышлений Тэней согласился сразу же, но теперь его смущал всадник, ехавший сбоку. Точнее, его герб. Таких гербов Тэней никогда не видел и думал, что подобных не существует, так как зелёные цвета в Эскультере носили только падшие женщины, и об этом он знал от братьев. "Какой дурак нанёс бы горы на свой герб?" – подумал Тэней оттягивая левой рукой щеку. Задумавшись он смотрел куда-то в окно, устремляя свой взгляд на одну точку. "Горы на зелёном поле – никогда не подумал бы, что такой герб мог бы существовать" – озадачился Тэней и тут же вспомнил про библиотеку. Гербы всех знатных домов, графств и королевств можно рассмотреть в книге. Эта мысль горячо его порадовала. Да так, что он полоумно улыбнулся, всматриваясь куда-то на витраж.
– Не заждался? – над Тэнеем возвысился высокий и складный Эйтель. Немного запыхавшись, резким движением головы он смахнул свои тёмные кудри на бок и поправил на правой ладони кольцо с жёлтым камнем.
На нём был одет чёрный гамбезон с вышитыми серебряными звёздами на нём и пришитыми красными пуговицами, а золотистые острые рукава с тёмной окантовкой по краям облепляли его руки. Стоял он в кожаных носатых башмаках, а чёрные шоссы обтягивали его ноги.
Позади неуклюже плёлся его двенадцатилетний оруженосец Ро̀гер, сын королевского кузнеца, который ковал лучшие доспехи во всей Дормовии. Поэтому в Рѐнор, в частности, в Чёрный замок, приезжало достаточно знати, чтобы сделать желанный заказ у отца Рогера.
– Ты будешь сегодня в доспехах? – Тэней будто очнулся и снова расслышал шум готовящегося королевского пира, наполнявший огромное помещение зала.
– В своих парадных. – Эйтель был гладко выбрит и причёсан. Его слегка вьющиеся волосы почти доставали до ушей. Лицом он был настолько красив, что каждая знатная дама желала встречи с ним. Острые скулы, правильный нос, грубые губы и овальное лицо – всё это украшало его. Эйтель- искуситель – нередко его так называли за спиной, хотя сам Эйтель никогда намеренно не соблазнял женщин. Дамы делали это самостоятельно. Он даже уже был помолвлен однажды, но первый брак был недолгим и трудным.
– Не жарко ли тебе будет? – ухмыльнулся Тэней.
– Я выеду в них только на встречу гостей.
Эйтель почти на две головы был выше, поэтому для Тэнея он всё ещё казался грозным и сильным.
– Пойдём, братец, помолимся стражу, а после поскачем наперегонки, – сильной и мускулистой рукой он ухватил плечо Тэнея.
