Наверное, я ошибалась.

— Куинн? — Я вздрагиваю, когда мое имя срывается с его губ, но мое тело по-прежнему не двигается.

— Какого хрена она здесь делает? — спрашивает тот, что посередине, как я понимаю, Мейер.

— Черт возьми, если я знаю. Йен следовало бы знать лучше, — говорит блондин, и я снова моргаю, не веря своим глазам.

Лифтёр?

— Что нам делать? — спрашивает третий. Он выглядит устрашающе. От его огромного роста до короткой стрижки и чернил, размалеванных по всему телу. Единственное, что не кричит "убегай", это его глаза — ярко-голубые, как небо, — которые на секунду дают мне ложное чувство безопасности. Но я не в безопасности.

У них есть оружие.

Они только что убили кого-то.

Я только что видела, как они кого-то убили.

Срань господня, они и меня собираются убить, не так ли?

Тихие слезы текут по моим щекам, когда Горячий лифтер подходит ко мне и приседает передо мной.

— Тебе не нужно плакать, Ангел. Здесь ты в безопасности.

Смех клокочет в моей груди и срывается с губ. Безопасность — это последнее, что я чувствую прямо сейчас.

— Давай отведем ее обратно в дом. Очевидно, нам нужно поговорить, и теперь все изменится. — Мейер смотрит на них двоих, пока говорит, прежде чем встретиться со мной взглядом, и я чувствую все и ничего одновременно. Жарко и холодно. Напуганная и в безопасности. Желание убежать и желание остаться.

Несмотря ни на что, достаточно легко сказать, что дурман от текилы выветрился из моего организма. Я чувствую себя трезвой как стеклышко и почти жалею об этом.

— Изменится? — Спрашиваю я, запинаясь на каждом слове. Я сжимаю кулаки, чтобы унять дрожь в руках, и делаю попытку встать.

— Хантер, помоги ей подняться, — говорит Мейер. Парень с короткой стрижкой молчит рядом с Мейером, в то время как Хантер, которого я знаю как Горячего Лифтера, предлагает мне руку. Когда я не соглашаюсь, он поднимает меня на руки и на мгновение прижимает к себе.

— Ты можешь стоять? — бормочет он, и я киваю, не доверяя своим губам, чтобы не сказать какую-нибудь глупость. Он обнимает меня еще мгновение, прежде чем поставить на ноги.

Меня охватывает сильное желание влепить ему пощечину, но я сопротивляюсь. Я только что видела, как они убили парня, наверное, не лучшая идея начинать бить одного из них, но как, черт возьми, он смеет спать со мной, притворяясь, что не знает, кто я такая, когда совершенно очевидно, что он знал.

Тогда, когда предательство пронзает меня, как острое лезвие, мне приходит в голову, что Йен знала, кто он такой. Она увидела меня с ним в тот первый вечер в баре. Она не сказала мне, кто он такой, и у нее были шансы.

Она солгала мне.

Она солгала мне, и я впустила ее в свою квартиру, рассказала ей о себе то, чего никогда никому не рассказывала. Мое и без того разбитое, не подлежащее восстановлению сердце раскалывается еще сильнее, потому что, конечно, на самом деле она не была моим другом.

Я доверяла ей…

Мне кажется, меня сейчас стошнит. Я действительно никому не могу доверять. Почему она не сказала мне, кто он такой? Я знала, что она замешана в нелегальном дерьме, и я никогда не осуждала ее, так почему бы ей не доверять мне? Я не могу поверить, что она вот так предала меня.

Голос моего отца у меня в голове звучит так громко, как будто он стоит рядом со мной, смеется и кричит о том, что, конечно же, у меня нет друзей. Мне приходилось подкупать людей, чтобы они притворялись, что я им нравлюсь, а у нас на это не было денег. Я была слишком странной, чтобы иметь настоящих друзей, поэтому, конечно, она не была моим другом.

Глупо, Куинн.

— Пошли, — требует Мейер, прежде чем повернуться к третьему парню. — Рори, вызови уборщиков. Я хочу, чтобы ты был с нами.

— Слушаюсь, — парень, по-видимому Рори, отвечает как хороший маленький солдат и нажимает на свой телефон, прежде чем поднести его к уху.

Они вдвоем начинают двигаться вперед, в то время как я остаюсь прикованной к месту, Хантер пристально наблюдает за мной.

Мейер оборачивается, почти впиваясь в меня взглядом.

— Ты можешь идти или тебя нужно нести?

— Я не хочу идти с тобой, — отвечаю я, выпячивая подбородок и мысленно проклиная себя за дерзость, которая, скорее всего, приведет меня к смерти. Может, он и дружил с Томми, и, возможно, помогал мне уберечься от Трента, но сейчас все по-другому.

Теперь я знаю правду о том, кто он такой.

Какие они есть.

Томми тоже такой? Он упомянул про убийство так небрежно, но, наверное, я действительно не подумала, что он это имел в виду… не совсем. Не так, как сейчас.

Встретиться лицом к лицу с правдой гораздо сложнее, чем просто услышать что-то.

— Неси ее, — говорит Мейер Хантеру, прежде чем повернуться и уйти, Рори идет в ногу с ним.

— Пожалуйста, не заставляй меня делать это, Ангел, — умоляет меня Хантер, и я чувствую, как борьба покидает мое тело. Драка ни к чему меня не приведет, разве что, может быть, истеку кровью на полу, как тот парень.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

МЕЙЕР

Какого хрена она здесь? Я не хотел, чтобы все прошло так, но теперь мои руки связаны. Кровожадная ярость течет по моим венам, как лава. Не на нее, а на ныне мертвого парня, лежащего там, на земле, и немного на Йен за то, что она привезла ее сюда.

И на Луку за то, что, блядь, не сказал мне, что они здесь.

Каждый, кроме нее, заслуживает моего гнева. Она… она натерпелась достаточно гнева на всю жизнь, и я отказываюсь быть просто еще одним человеком, который так поступает с ней, когда она не заслуживает этого гнева.

— Уборка уже в пути, — говорит Рори, и я отвечаю кивком, потому что, если я сейчас открою рот… что ж, я собираюсь превратиться в своего отца и отказываюсь когда-либо им становиться. Я поклялся в этом давным-давно и не собираюсь сейчас все испортить.

Я вытаскиваю телефон из кармана, ударяю по экрану, прежде чем поднести его к уху. На линии раздаются два гудка, прежде чем соединение устанавливается.

— Сэр?

— О'Коннор, мы готовы. Выведи машину на задний двор. — Мой лай злобен, пропитан ядом, которым является мой гнев.

— Да, босс. — Линия быстро отключается, и я выдыхаю.

Я оглядываюсь через плечо, когда добираюсь до двери, и вижу, что она стоит там, где я ее оставил, тихо споря с Хантером.

У него есть свои проблемы с ней, но сейчас не время.

— Хантер!

Мой крик эхом разносится по огромному пространству, и сожаление щекочет мне мозг, когда она вздрагивает.

— Прости, Ангел. — Его слова звучат тихо, когда он подходит к ней, и ее удивленного вскрика, когда он с легкостью перекидывает ее через плечо, почти достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться. Я всегда думал, что хотел бы женщину, которая знала бы свое место, но я начинаю думать, что огонь, который живет в Куинн, — это все, чего мне не хватало.

Мне всегда нравилось охотиться на свою добычу, и всегда гораздо веселее, когда они превращают это в вызов. У меня такое чувство, что Куинн станет лучшим испытанием, с которым я когда-либо сталкивался.

Она еще не знает об этом, но мы уже заявили на нее права. Сегодняшний вечер только укрепляет это.

Томми может попытаться оспорить это со мной, но старик знает, когда давить, а когда нет, и если он попытается давить на это… что ж, он быстро поймет, что я не валяю дурака.

— Отпусти меня, ты, огромный неуклюжий олух! — кричит она, колотя Хантера по спине сжатыми кулаками, но он не сбавляет шага. Он страдал и похуже этого.

Гораздо хуже.

У всех нас есть история.

Улыбка, которая играет на его лице, говорит мне все, что мне нужно знать. Он наслаждается этим так же, как и я. Мой телефон жужжит у меня в руке, отвлекая мое внимание от нее.

О'Коннор

Снаружи

— Пошли, — говорю я Рори, который достает пистолет и первым открывает дверь. Мне все еще не нравится, что он так поступает, но дурацкая иерархия, которая присутствует в играх, в которые мы играем, означает, что он чувствует необходимость действовать первым и убедиться, что территория свободна от любых угроз.