Он был детективом. Добропорядочный гражданин в нашем маленьком городке. Не может быть его вины в том, что он сломал мне запястье и травмировал шею, душа меня в приступе ярости.

Очевидно, мне следовало забыть об этом. Мне следовало просто смириться с чрезмерным употреблением алкоголя, потому что он усердно работал и выплескивал свое разочарование.

Пока он не понял, что я не уйду… Тогда он вымещал все на мне.

Слеза скатывается по моему лицу, когда мой гнев побеждает.

Конечно, он нашел меня. Не имеет значения, что я сменила имя, перестала разговаривать со всеми людьми из моего прошлого, с которыми он общался, когда стало известно, что я ушла от него, изменила свою внешность.

Все это не имело значения.

Он обладал властью.

И я отчаянно хочу взять свои слова обратно.

Оглядывая квартиру и свои скудные пожитки. По крайней мере, мне не потребуется много времени, чтобы собраться. Квартира была меблирована, и я сохранила только абсолютный минимум.

По крайней мере, мне удалось пробыть здесь три месяца, прежде чем на этот раз появились розы. Я начинаю лучше прятаться.

Или он ищет не так усердно.

В любом случае, это похоже на маленькую победу, и я собираюсь цепляться за нее всеми фибрами своего существа.

Дрожащими руками я кладу розы на стойку и вытаскиваю открытку из держателя.

На конверте написано Тони, имя, которым я пользуюсь в данный момент, и, клянусь, я вижу самодовольную улыбку на его тупой физиономии, когда читаю имя. Я вытаскиваю открытку из конверта, делая глубокий вдох и желая, чтобы мои руки перестали дрожать.

Моя любимая, дорогая,

Прятки надоедают, тебе не кажется?

Ты не можешь убегать вечно, просто вернись домой, и мы во всем разберемся.

12.03

Всегда твой,

T

Меня тошнит, когда я заканчиваю читать, поскольку все мое тело восстает при мысли о возвращении. Потребовалось слишком много времени и силы воли, чтобы уйти. Даже если сейчас жизнь трудна, нет ничего тяжелее того, чем как я жила раньше.

Бегу в ванную, но едва успеваю сделать это до того, как мои хлопья снова появляются, когда я хватаюсь за фарфоровую раковину, мой желудок скручивается, а из глаз текут слезы. Когда тошнота переходит в сухую рвоту, и мне наконец удается отдышаться, я падаю на задницу и сажусь у стены, холод от кафеля проникает в мою кожу.

Думаю, пришло время снова бежать и просто надеяться, что он меня не найдет, потому что я знаю, если он найдет… на этот раз он убьет меня.

После двух автобусов и трех поездов, идущих в разных направлениях, я наконец подъезжаю к станции в Бельвью. Я могу поймать такси отсюда до города, но знаю, что городок, в котором находится эта остановка, крошечный, так что, скорее всего, за ним нет слежки. Даже если Трент найдет мой билет несмотря на то, что я заплатила наличными, он не узнает, где я вышла.

Два года бега многому научили меня, в том числе не доверять людям, которые должны быть у власти, таким как полиция — если Трента было недостаточно для этого урока, я видела, как слишком много людей было выпущено на свободу в маленьких городках, когда они должны были оказаться в тюрьме. Это также научило меня всегда носить с собой перцовый баллончик, спать так чутко, что меня разбудит жужжание мухи, и быть в постоянном состоянии повышенной бдительности. Вдобавок ко всему, это научило меня слежке, узнала людей, которые изготавливают поддельные удостоверения личности, и то, как зарабатывать деньги, не оставляя следов.

Сначала я боролась. Много. Первые несколько месяцев я жила на сбережения, которые медленно снимала в течение шести месяцев, пока составляла план своего великого побега. Я понятия не имела, что делаю, останавливаясь в кишащем блохами мотеле, где для регистрации не требовалось удостоверение личности. За исключением того, что стены были тонкими, как бумага, а кровать… Я содрогаюсь от этого воспоминания.

Но после того, как Трент нашел меня в первый раз, я поняла, что мне нужно стать умнее, если я действительно собираюсь исчезнуть. Если я действительно хочу быть свободной. Удивительно, какую информацию можно найти в интернете, и, к счастью, библиотека в Слипивилле, Андолте, где я была в тот первый раз, разрешала пользоваться компьютером бесплатно.

С тех пор многое изменилось. Единственный человек, с которым я общаюсь на регулярной основе, это Томми — парень, который создает мои новые документы. Это еще одна причина, по которой я выбрала эту станцию. Согласно его инструкциям, мое новое удостоверение личности должно ждать меня в камере хранения.

Я уже выбросила свой последний одноразовый телефон, но знаю, что он положил еще один в мой пакет. Честно говоря, если бы не Томми, я, вероятно, была бы уже мертва. Он научил меня всему, чего не давал интернет. А еще у него повсюду чертовы контакты.

Я спрыгиваю с поезда, перекинув рюкзак через плечо, натягиваю на голову капюшон толстовки и застегиваю кожаную куртку. Может, это и западное побережье, но на рассвете все еще холодно, даже в Золотом штате.

Я бесшумно ступаю ботинками, когда спускаюсь с платформы и направляюсь к шкафчикам. Понятия не имею, как работает сеть Томми и почему у него всегда есть место, куда я могу обратиться, но я быстро научилась не задавать слишком много вопросов, когда дело касается его.

«With you’d stayed» The Haunt тихо играет через единственный наушник, который у меня в ухе, от старого школьного iPod shuffle, который я засунула в карман. Я перевожу кодовый набор навесного замка на цифры, которые дал мне Томми, прежде чем я выбросила свой последний телефон, и раздраженно выдыхаю, когда он не открывается. Снова дергая за него, я изо всех сил стараюсь не топать ногой, как малыш. Замок крепкий, но после нескольких ворчаний и внутренней истерики он открывается, и я нахожу внутри коричневый конверт, который ждет меня, как всегда.

Сопротивляясь желанию открыть его сразу же — потому что нетерпение не раз было моим недостатком, и Томми любит подшучивать надо мной по этому поводу, — я кладу его в сумку, перекидываю через плечо и начинаю идти.

На то, чтобы поймать такси, не уходит много времени, что удивительно, учитывая, где я нахожусь.

— Куда едем, мисс? — спрашивает водитель, когда я сажусь на заднее сиденье машины.

— Ближайшая закусочная на окраине города, — отвечаю я, изо всех сил стараясь улыбнуться ему, но я устала, и прошло слишком много времени с тех пор, как я пила кофеин.

Побег утомителен, но это лучше, чем альтернатива. Я всю свою жизнь жила на условиях всех остальных, была боксерской грушей для мужчин в моей жизни — как морально, так и физически, — и я отказываюсь когда-либо жить так снова.

Такси плывет сквозь темную, тихую ночь, освещенную лишь редкими уличными фонарями, из динамиков тихо доносятся звуки музыки. Хотя бы раз мне хотелось откинуться на спинку сиденья и расслабиться, но я на собственном горьком опыте убедилась, что расслабляться в первые два месяца на новом месте невозможно.

Проходит тридцать минут, и я начинаю видеть вдалеке освещенные высотные здания, и нервная энергия, которая сжимала мою грудь, начинает немного спадать. Всего несколько минут спустя я вижу неоновое свечение вывески "Открыто", когда мой водитель заезжает на стоянку закусочной, в которой, похоже, всего три человека… и я почти уверена, что двое из них тут работают. — Все в порядке, мисс?

— Да, спасибо. — Я расплачиваюсь с парнем наличными, прежде чем выпрыгнуть из такси, постукивая по стеклу, когда освобождаюсь. Я набираю полные легкие резкого, холодного воздуха, потираю руки, прежде чем войти внутрь.

Как только дверь за мной закрывается, я осматриваю закусочную. Она не очень большая, но обеденная зона имеет V-образную форму с барной стойкой вдоль того, что, как я предполагаю, является кухонной зоной.

— Садись, где тебе нравится, куколка, — говорит мне официантка за стойкой с легкой улыбкой. Я улыбаюсь ей в ответ и направляюсь в дальний правый угол, откуда мне видна вся закусочная снаружи, а за моей спиной по-прежнему стена.