Странно думать об этом, о том факте, что теперь у меня есть настоящие друзья. Это не то, что я когда-либо испытывала до Трента или позволяла себе с тех пор, как начала скрываться.

Почему-то мне даже больше не кажется, что я прячусь. И все же этот тихий голосок в глубине моего сознания любит щебетать, что Трент всегда позволял мне впасть в ложное чувство безопасности, прежде чем он говорил мне, что знает, где я нахожусь. И он тоже всегда знал, когда я переезжала.

Я просто пытаюсь убедить себя, что на этот раз все по-другому. Что он меня не найдет. Что я позволяю Томми поступать по-своему, и вот почему все по-другому.

Потому что это должно быть по-другому.

Единственное, о чем мне было немного грустно, так это о том, что этот Горячий Парень, похоже, исчез с лица земли, как только ко мне переехала Йен. Он так и не попросил перенести встречу в другой раз после моей ночи паники и его визиту в два часа ночи, но я пытаюсь не зацикливаться на случайном парне, который позволил мне испытать лучший секс в моей жизни.

Не то чтобы планка была совсем высокой, но все же.

С тех пор я не позволяла себе ни к кому подходить достаточно близко, чтобы снова впасть в ебаный экстаз, и часть меня почти не хочет портить этот опыт.

Хотя, это не совсем так, как если бы мне приходилось отбиваться от парней палкой. Если я не на работе, я с девушками и любым парнем, который сделал шаг вперед… ну, они, кажется, исчезают посреди разговора. Это странно, но что ж, я думаю, такова городская жизнь.

Я приспосабливаюсь. И я уверена, что Харпер все еще ненавидит меня, хотя она уволила Джессику примерно на четвертой неделе после того, как она фактически напала на меня на работе, так что, возможно, ненависть — слишком сильное слово, но все же… другие девчонки, которые вели себя с Джессикой как сучки, отступили с тех пор, как она ушла. Как будто главная дрянная девчонка ушла, и они потеряли свою привлекательность.

Определенно не жалуюсь.

О чем угодно, на самом деле. Кроме того факта, что осень здесь на самом деле не осень. Я скучаю по множеству красок, которые приходят с возвращением домой осенью, но я могу смириться с отсутствием красок смены сезона, когда впервые за целую вечность я по-настоящему ощущаю жизнь.

— Пожалуйста, скажи мне, что здесь есть кофе. — Йен, спотыкаясь, заходит на кухню, где я просматриваю новости, потягивая из кружки темное чудо, которое она ищет. — Спасибо тебе, милый младенец Иисус, за то, что подарил нам темные зерна жизни.

Я хихикаю, когда она наливает себе кружку и опускается на стул рядом со мной за кухонным столом.

— Важный вечер?

Она стонет и роняет голову на руки, лежащие на столе.

— Тара завела всех на Ягера. Мне действительно нужно перестать пытаться угнаться за хорошенькими молодыми созданиями.

Я закатываю глаза от ее драматизма.

— Йен, ты одна из самых красивых молодых созданий. Тара на сколько, на три года младше тебя?

— Не начинай с меня. Ты тоже не сможешь угнаться.

— Да, но мне почти тридцать, и я перестала пытаться угнаться за ними месяца два назад, когда поняла, что слишком стара для этого дерьма.

— Ты ненамного старше меня. Как получилось, что ты разыгрываешь старую, обветшалую карту?

— Потому что я старше тебя, и так будет всегда. — Я показываю ей язык, и она снова стонет.

— Ты такая соплячка. Пожалуйста, скажи мне, что здесь есть еда.

— Нет, мне нужно сходить в магазин. У нас есть, например, палочка сыра и, возможно, замороженное буррито. Мы здесь почти не едим, так что покупать еду почти бессмысленно.

Она делает глоток кофе, издавая при этом радостный писк.

— Правда. Думаю, мы могли бы сходить за рогаликами и проведать Тину. Убедиться, что с ней все в порядке.

С тех пор, как я здесь, я хожу повидаться с Тиной и перекусить к ней по крайней мере два раза в неделю. На прошлой неделе у нее был синяк под глазом, и я хотела совершить убийство — потому что, очевидно, я могу заступиться за людей, которые не являются мной, да, — но она умоляла меня ничего не делать и клялась, что с ней все будет в порядке. Я не хотела уходить и ничего не делать, и я не утруждала себя сообщением об этом, потому что опыт подсказывает мне, что это бессмысленно, но я также слишком хорошо знаю, что нельзя помочь кому-то, если он не хочет, чтобы ему помогали.

— Да, по-моему, это звучит заманчиво. — Я делаю еще глоток кофе, наслаждаясь шикарной кофеваркой, которую привезла с собой Йен, и шикарными кофейными зернами, которые она для нее купила. Я до сих пор не знаю, где она берет деньги на все, особенно учитывая ее прошлое. Я знаю, что она выполняет дополнительную работу для Мейера, но она ничего не разглашает, а я вряд ли из тех, кто лезет не в свое дело. Тем более, что это, вероятно, незаконно, судя по тому, что она сказала о других предприятиях Мейера, и я просто не хочу этого знать. — Я собираюсь запрыгнуть в душ, а потом мы сможем выйти.

— Звучит заманчиво. Еще мне нужно принять душ, чтобы смыть с себя вчерашний вечер.

Я смеюсь над ней и качаю головой.

— Я даже не хочу знать.

Она подмигивает мне, тихо смеясь. — Ты знаешь, что любишь. Твоя бедная, высохшая вагина нуждается в какой-то форме самореализации, и если это означает жить опосредованно через меня…

Я затыкаю уши пальцами, пока стою.

— Ла, ла, ла, я тебя не слышу.

Я слышу ее кудахтанье несмотря на то, что зажимаю уши пальцами, и убираю их, когда врываюсь в свою комнату. Сегодня будет хороший день. Я просто чувствую это.

— Черт! — Я поворачиваюсь, когда Харпер ругается достаточно громко, чтобы я услышала ее сквозь музыку здесь. Вечер безумно насыщенный. Сегодня четверг, который обычно у нас самый тихий вечер, но это начало нового семестра в колледже неподалеку, и, по-видимому, это вызывает хаос сегодня вечером.

— Все в порядке? — Спрашиваю я после сортировки заказа и замечаю, что она смотрит на свой телефон. Она яростно стучит по экрану, и на секунду мне кажется, что она меня не услышала, потому что не обращает на меня внимания, поэтому я иду вдоль стойки и беру следующий заказ.

Двенадцать долбаных кегельбанчиков. Весело.

Как только им наливают, и я принимаю оплату, искоса поглядывая на парня с детским личиком, который пытается за мной приударить, я возвращаюсь к Харпер, чтобы сделать глоток воды из бутылки, которую держу в дальнем конце бара.

— Ты можешь закрыться сегодня вечером? — Спрашивает Харпер, и я оглядываюсь через плечо, думая, что она, должно быть, разговаривает с кем угодно, кроме меня, вот только там больше никого нет. — Куинн!

Я слегка подпрыгиваю от ее крика, но стряхиваю его.

— Я имею в виду, я никогда не делала этого здесь раньше, но, конечно. Это не может настолько отличаться от того, к чему я привыкла.

— Просто закрой кассы и убедись, что все чисто и пополнено на завтра. Остальные помогут, затем мне просто нужно, чтобы ты включила сигнализацию и заперла все. Бобби останется с тобой, пока все не закроется.

Я киваю, принимая все это во внимание. Бобби — нежный гигант, который работает охранником в мою смену. Ну, я говорю "нежный гигант"… он нежен с нами. Я видела, как он буквально сбил с ног взрослого мужчину и швырнул его, так что, может быть, не так нежно, но он всегда был добр ко мне.

— Да, хорошо. Я могу это сделать. Мне просто нужны детали сигнализации.

— Я отправлю информацию тебе. Удали это, как только закончишь, ради всего святого, чтобы я, может быть, не потеряла работу.

— Понятно, — говорю я, кивнув. Все еще не уверена, что Харпер не ненавидит меня, но, судя по тому, что видела, она такая дерзкая и резкая со всеми, так что, возможно, Харпер просто такая, какая есть.

У меня в кармане жужжит телефон, и я хватаю его, давая ей понять, что у меня есть информация.

— Мне нужно уходить, если что-то пойдет не так, прихвати Йен снизу или Элли. Сегодня они дежурят в этих помещениях. Если ничего другого не получится, хватай Бобби или попробуй позвать Мейера, Хантера или Рори. Я думаю, они все еще наверху. — Она протягивает мне связку ключей, и я кладу их в карман вместе с телефоном.