– Надо мной бы так тряслась, как над ней! – выговаривал он её мамке.

Эгина ничего не ела в тот день, а, попытавшись на следующий, не смогла. Желудок просил есть, а горло не давало глотать, выталкивало еду обратно. Эгина с трудом заглотила несколько ложек жидкой каши. С питьём, к счастью, было проще. Эгина позвонила в другую поликлинику. Ближайший платный приём был только через неделю. Эринианка записалась. Она знала, что за врачи принимают в бесплатной поликлинике. Они были ничем не лучше тех, с кем она уже пыталась проконсультироваться, поэтому Эгина и решила ожидать платного приёма.

Через пару дней на ослабшую эринианку начала наваливаться ещё большая слабость. Давление падало, голова покруживалась, в глазах темнело. Эгина боялась упасть в обморок. За день до визита к врачу, она попросила дядю найти ей машину, чтобы съездить до клиники. У дяди были друзья с транспортом. Ехать из пригорода в центр на автобусе нужно было около часа, а потом ещё и на городской маршрут пересаживаться. Эгина прекрасно понимала, что место ей никто не уступит. Никто не поверит, что ей тяжело ехать, пока она не упадёт.

Вызывать такси тоже было не вариантом. В то время оно являлось самым опасным видом транспорта в городе. Настоящий таксопарк закрылся и появились частные извозчики: лихачи, неучи, жулики и прочие неблагонадёжные люди. Дядя же нередко договаривался с друзьями о том, чтобы они куда-нибудь свозили его или папашу Эгины. Найти извозчика для Эгины не должно было быть проблемой, но дядя ответил: «Где я машину возьму? Все заняты». Объяснять, насколько необходима машина, оказалось совершенно бесполезно.

– Не можешь сама до больницы доехать, скорую вызови – увезёт, – злорадно усмехнулся дядька. На том разговор и прекратился. Разумеется, скорая помощь не повезла бы Эгину в поликлинику. О госпитализации тяжелобольных и-то упрашивать надо было. Эгина обратилась к маме: «Может, у твоей подруги, кто с машиной есть?»

– Так, может и есть, да только они, скорее всего, тоже откажутся, – мамка, похоже, не хотела и заговаривать с подругой об этом.

– Но спросить-то можно? – настаивала дочка. Маме очень не хотелось: «Неудобно».

– Тебе неудобно, а я есть не могу и силы теряю. Я же могу в автобусе или на улице в обморок упасть, – сердилась и обижалась Эгина.

– Ну, я спрошу… – мамка нехотя ушла к подруге и, вернувшись через час, сообщила, – Никто не согласился.

– Так что ж мне делать-то? – прибывала в растерянности дочка.

– Эх, давай, я с тобой на такси съезжу, – предложила мамка.

– Боюсь…

– Так мы ж вдвоём.

Эгина вздохнула и согласилась. Можно сказать, что ей повезло: таксистом оказался вертиголовый выпускник школы, которому родителя подарили подержанную машинёжку, такую маленькую, что у пассажирки чуть не случился приступ клаустрофобии. С врачом ей повезло куда больше: тот оказался человеком доброжелательным и умным.

– Стрессы сильные были? – спросил врач. Эгина пожала плечами: «У меня постоянно стрессы», – она не знала, можно ли считать их сильными. Врач выписал ей спазмолитическое и транквилизатор, чтобы успокоить раздёрганный желчный канал и рецепторы горла. Эти средства начали помогать довольно быстро. Вот только причина раздражённости рецепторов была не в стрессе…

Эгина утомлённо прервала своё повествование. Вокруг заметно стемнело. Локлир молчал. Рассказчица тоже молчала, и он спросил: «Так ты от этого сейчас таблетки и принимаешь?»

– Нет. То лекарство я пила несколько лет назад, теперь – другое.

– И ты полагаешь, что на самом деле всё это происходило не из-за холецистита, а из-за какой-то отравы? – подытожил Лок.

– Считаешь, я преувеличиваю? Я и сама так некоторое время думала. Я ещё не всё тебе рассказала, поэтому тебе и не понятно, почему я пришла к такому выводу, – кружка Эгины давно опустела, – Засиделись мы, – эринианка не собиралась продолжать рассказ прямо сейчас. Лок получил довольно большую порцию информацию, переваривать было что и без скорого продолжения: «Да. Наверно, пора бы поспать».

– Да, – копательница поднялась с земли и подобрала рюкзак и циновку, – Потом ещё поболтаем, если не надоело галиматью слушать.

– Да, поболтаем… – задумавшись над тем, что ещё добавить, Локлир не успел сказать уходящей Эгине вообще ничего. Он видел, как она снова, довольно долго, сидела в темноте прежде, чем лечь.

Эгине удалось поспать подольше обычного. Она не спешила вставать даже тогда, когда солнце начало светить ей в глаза сквозь лисья ветвистой ивы. Вскоре, однако, крона перестала защищать спящую совсем, и той пришлось сесть. Засаленные волосы слежались и вихрами торчали дыбом. Эгина потрогала их рукой, но доставать из рюкзака расчёску не стала.

До неё донёсся запах жареных сосисок: Локлир уже встал, вскипятил чайник и теперь готовил «осьминогов». Похоже, он уже давно ждал пробуждения Эгины, потому что сразу же заметил, что она села, взглянул на неё и улыбнулся. Эринианка тяжело вздохнула, она чувствовала себя разбитой. Эгина увидела, что возле костра появилось второе бревно, очевидно, принесённое Локлиром для неё. Она чуть поправила руками волосы, достала из рюкзака фляжку и пересела к костру: «Только не говори «С добрым утром»».

– Ладно, не буду. Только почему? – полюбопытствовал Лок, переворачивая вилкой жарящуюся картошку.

– Папаша так говорил, распахивая по утрам дверь в мою комнату. Это такой способ давить на нервы: повторять человеку одно и то же. То, что ему ненужно… и именно тогда, когда ненужно. Мы же не на работе, чтобы спозаранок здороваться, – не особо охотно пояснила работница, – Кипяток?

– Да. Налить во флягу, чтобы остывала?

Эгина недоверчиво задумалась, но согласилась, ведь Локлир и сам собирался пить из этого чайника: «Половину», – подала она ему флягу. Лок отложил сковородку на песок: «О-о, гравировка с Роларном», – увидел он изображение на металле.

– Можешь найти большой кусок полиэтилена?

– Для полоскалки?

– Да.

– У меня брезентовая палатка есть, большая. Можем её растянуть.

– Ну, если можем, тогда давай растянем.

– Хорошо.

Бытовые проблемы понемногу решались. Локлир вернул Эгине флягу и взглянул на сковороду: «О, «осьминоги» без костра дошли».

– Лучше чая сначала.

– Конечно, – Лок подал Эгине кружку с пакетиком и налил горячей воды. Копательница заметила, что издалека на них смотрит Орлин. Тот, увидев, что она оглянулась в его сторону, пошёл дальше. На берег, из-за зарослей, выехала запылённая легковая колымага серо-бурого цвета. Работники стройотряда радостно засуетилась. Из кабины колымаги выскочил развесёлый водитель неблаговидной наружности и поспешил открыть багажник: «Позитив! Я вам позитив привёз!» – выдернул он наружу коробку с бутылками.

– Спиртное? – оглянулась на машину Эгина, – Разве тут можно продавать спиртное?

– Нельзя. Это «Торгаш позитивом». У него – безалкогольные напитки. Он здесь, почти, каждый месяц появляется, – ни раз видал здесь этот автомобиль Локлир.

– Позитивом? – насторожилась Эгина.

– У него на заднем стекле белой краской так и написано «Позитив». Слышала, как он о нём орёт? Он говорит, что напитки – это позитив, потому что они улучшают настроение. Пошли, возьмём что-нибудь, – предложил Лок.

– А потом отравимся, – не доверяла подозрительному продавцу Эгина, – Поди, в гараже разливает.

Танкист пожал плечами: «Я пару раз лимонад брал, не отравился. Похоже, что заводской. Прогуляешься со мной, за компанию?»

– У меня волосы грязные, – Эгина тем ни менее хотела взглянуть поближе на этот «Позитив».

– А платка или кепки нет?

– Нет.

– Расчешись немного, я подожду.

Эгина вернулась к оставленному под ивой рюкзаку. Расчёсывая волосы, она увидела, что Орлин стоит в стороне от толпы и пристально рассматривает автомобиль: «Можем идти», – вскоре позвала она Локлира, поравнявшегося с ней. Даже приблизившись к машине, сложно было увидеть, что у той в багажнике, из-за окруживших её копателей. Эгина не стала пробиваться сквозь шумную толпу. Её больше интересовала надпись на стекле, а не бутылки. Крышка багажника заслоняла ту, но она смогла увидеть половину слова и нарисованную рядом улыбчивую рожицу.