– Спиртонос, – услышала она рядом с собой голос Орлина, – Ты не пей. У него всё палёное, как нынче беленькая.

Вздрогнув от неожиданности, Эгина спросила: «А ты откуда знаешь?» Орлин мог просто предполагать, как она подумала, но у того имелись кое-какие основания заявлять так: «У нас, по деревне, машина с такой же рожей на стекле ездит. Тоже «Позитив» написано. Они спирт разбавляют в сарае, не стесняясь. Спиртоносы», – увидев, что Локлир возвращается, он отошёл от Эгины. У Лока была в руке стеклянная бутылка лимонада: «Что ему нужно?»

– Предупредил, что у этого спиртоноса всё палёное, и лучше не пить.

– Ясно. А бутылка-то с гравировкой и кольцо защитное на крышке есть, – танкист бросил подозрительный взгляд в сторону Орлина, – Пойдём или брать что-нибудь будешь?

– Пойдём, – Эгина хотела сказать ему ещё что-то, но в более тихом месте.

– Я думаю, у него просто нет денег, вот и говорит так, – предположил Локлир, не спеша, направляясь к «тягачу».

– Возможно, что и нету, но насчёт спиртоносов, думаю, он прав, – его спутница пояснила свои мысли, – У моего двоюродного брата такая же надпись с рожицей на машине, а у моего папаши – бутылки этим словом подписаны. Он якобы воду положительной энергией заряжает. Что напишешь, говорит, то и притянешь. Я сначала думала, они дурью маются, а теперь, увидев ещё одну машину, мне кажется, это тайный знак. Сеть по продажи зелья какого-то у них, а клиенты продавцов зелья по этой надписи узнают.

– То есть продавцов самогона?

– Нет. Ну, может, заодно и самогона, но прежде всего настойки из дурманных трав или галлюциногенных грибов.

– Прямо детектив, – Локу понравилась её версия, но он не воспринял её всерьёз.

– Лок, это не шутка. Может, для тебя всё это и звучит, как глупость, но… – Эгина замолчала.

– Но, что? Я слушаю, – танкист посерьёзнел.

– Я вчера ароматические травы заграничные упоминала. «Позитив» – это, как мне кажется, они и есть. Я уже, почти, не сомневаюсь в этом.

Эгина и Локлир дошли до костра, и присели на брёвна. Лок открыл бутылку: «Тебе налить?»

– Нет.

– Это «Тархун» и, похоже, что настоящий. Я уже пил такой.

Эгина помотала головой.

– Ладно. Если я ошибаюсь, будет кому меня откачивать, правда ведь?

– У тебя энтеросорбент есть? – задумчиво спросила эринианка.

– Э-эм, нет, – Локлир про такое средство никогда не слышал.

– Тогда сложно отваживаться будет.

– Эх, рискну, – глотнул из бутылки Лок, – Такой же, как и в прошлый раз. Им хорошо сосиски запивать.

Эгина посмотрела на оставленную на песке кружку чая, вылила содержимое и наполнила её снова. Коробка с заварочными пакетиками лежала в продовольственном мешке.

– Я возьму пакетик? – спросила работница.

– Бери, конечно, – не возразил Локлир, – Если родственники тебя действительно отравили, надо их наказать.

– Как? Доказательств-то нет, – Эгина не видела смысла говорить об этом.

– А медицинская книжка? – насадил на вилку «осьминога» Лок.

– А что в ней написано? Холецистит.

– М-да, – танкист не мог не заметить, что его собеседница раздражилась, и перестал искать доказательства. Та потрогала свои засаленные волосы и спросила: «А верёвка у тебя найдётся?»

– Смотря какая, для чего.

– Одежду повесить сушиться.

– Найдётся. Да, за одно уж и постируху устроить нужно… Бери «осьминогов».

Эгина и Локлир позавтракали молча. Торговля тем временем затихла. К автомобилю с «позитивом» подошло начальство стройки с удочками в руках. Водитель явно был их давним знакомым. Обменявшись приветствиями, они все вместе поехали на полуостров.

– Наверняка секретиками в шахте обмениваться будут, – подумала вслух Эгина. Лок согласно кивнул: «Катитесь они. У нас свои дела есть», – прибрав у костра, он принялся за сооружение полоскалки. Вёдра и ковши были отдельным вопросом. У каждого вагончика имелись свои и делиться ими никто не собирался.

– Всё своё вожу с собой, полная автономия, – у танкиста было одно металлическое ведро. Казалось бы, этого слишком мало для мытья, но он заявил, что вполне хватит для одного, и предложил Эгине взять кружку вместо ковша: «Вещи попозже в море пополощем, когда вода прогреется». Эгина ничего не возразила, но с недоверием спросила: «Покараулишь?»

– Конечно.

Похоже, копательница не особо верила в его надёжность. Взяв с собой рюкзак, она прошла в куб. Куб был лучше прежнего: аккуратно растянутый среди стволов брезент, циновка на земле, несколько верёвок сверху и углублённое в песок ведро. Довольно удобно, но тем ни менее у посетительницы не возникало желания задерживаться здесь. Она опасалась, что её охранник пропустит хотящих сделать гадость.

Эгина вытащила со дна рюкзака пакет со сменной одеждой и бутылкой шампуня. Закинув одежду на верёвку, она поставила рюкзак и ботинки в угол, подальше от ведра, оставив возле себя, на циновке, только шампунь.

– Ты здесь? – окликнула Эгина Локлира.

– Здесь-здесь, – послышался голос из-за брезента.

– Никуда не уходи.

– Не уйду.

Прислушавшись и не услышав ничего подозрительного, Эгина скинула верхнюю одежду и принялась поливаться, не снимая белья. Вышла из куба она довольно скоро, держа в руках куртку, свёрток одежды, и рюкзак: «Вода кончилась», – сообщила она Локу, сидящему на бревне.

– Принесу, – того не утруждала ходьба за водой. Эгина бросила все вещи на сухую циновку, села на неё и сняла ботинки. Выходя из полоскалки их пришлось надеть на мокрые ноги, чтобы не прилип песок. Эгина ощущала облегченье. Воздух словно стал прохладнее. Локлир ушёл за водой. Работница видела его издалека. Вскоре он вернулся и велел теперь ей караулить его.

Ещё чуть позже Лок уже подкидывал сухостой в костёр, а Эгина, повесив свою куртку на ветки, выколачивала из неё пыль крепкой хворостиной и приговаривала: «Нужно было сначала выхлопать, а потом голову мыть».

– Голову в любое время перемыть можно, – успокаивал её Локлир. Теперь с мытьём не должно было возникнуть проблем. К «тягачу» подошёл Орлин: «Мне ваш куб нужен», – обратился он к Локу. Эгина перестала махать прутом и оглянулась. Лок взглянул на неё и ответил гостю: «Ну, если гадостей нам там не сделаешь, пользуйся. Со своим ведром придёшь?»

– Нет, – насупился Орлин.

– Ну, возьми моё, да не вздумай уйти с ним и не вернуться.

– Я – не вор.

– Верю. Надеюсь, что не напрасно. Проходи, бери, – пропустил Орлина в полоскалку Локлир. Тот прошёл за брезент с таким напряжённым видом, словно не сам попросился, а его заставили. Эгина вернулась к своему делу. Пока полоскалка была занята, она и Лок молчали. Орлин удалился минут через двадцать. Небо затянуло облаками. Подул освежающий лёгкий ветер. Эгина налила себе кружку чая и присела на бревно. Машина с «позитивом» уехала восвояси.

– Быстро же нарыбачились, – прокомментировал Локлир.

– Можно подумать, здесь рыба есть. Распугали давно всю. Если и ловить всерьёз, то там, на берегу, под ивами, – добавила Эгина. Лок согласно кивнул: «Считаешь, они эпидот на «позитив» обменивают?»

– Вполне возможно. Тот Мастер, что нам печку сложил и ароматические травы привёз, строительством загородных домов зарабатывает. Он хвастался, что богатые клиенты заказывают ему столешницы из камня, и эпидот упоминал. Я этому значения не придавала. Ну, делает он столы и делает. А теперь, как увидела эту машину, так думаю, что есть связь у всего этого, – Эгина решила продолжить свой вчерашний рассказ.

Вскоре после того, как лекарство начало помогать Эгине, её папа стал очень нервным. Он всегда становился таким, когда дочке бывало лучше него. Это касалось и самочувствия, и настроения.

– Если мне плохо, то и всем будет плохо, – открыто говорил папаша. «Всем» не уходило дальше дочки и иногда её мамки. Остальных он боялся. Эти же двое были весьма терпеливыми и миролюбивыми. Эгина к тому же была запугана с детства. Папаша говорил ей, что если она кому на него пожалуется, то ещё и виновата останется, потому что он обвинит её в клевете.