– И большая шахта? – спросила Эгина Локлира.

– Ну, вход широкий, на тракторе заехать можно, но глубокая ли, не знаю, не заходил. Его вот встретил у входа и о камнях заспорили. Внутрь соваться не стоит: опоры не поставлены, того и гляди, обвалится потолок. Не знаю, есть ли внутри балки какие, – рассказал тот, – Неважно. Нам там делать нечего. Не пойму только, зачем ради дешёвых камней туннель рыть.

– Из них сейчас столешницы делают для интерьеров загородных домов.

– Ну, продав столешницу, можно, наверно, месяц в магазин ходить… – прикинул Лок, – Только всё равно такая сумма, как мне кажется, расходов на раскопки не восполнит.

– Так топливо-то казённое, – напомнила Эгина.

– Ну, разве что за счёт этого прибыль выкраивают. Я – к «тягачу», – отправился обратно, к месту стоянки, Локлир. Его спутнице оставалось только последовать за ним. Дойдя до танка, копательница с тревогой заглянула за гусеницу. Рюкзак лежал на месте. Она проверила его содержимое: ничего не пропала и ничего лишнего не появилось. Лок предложил выпить ещё чая.

– Чтобы потом среди ночи по кустам бегать? – отказалась Эгина, – Хотя, ты ведь не бегаешь, ты крепко спишь.

– А ты долго не ложишься, так что одна кружка помешать не должна, – надеялся, что она передумает, танкист, – Я тоже ещё посижу. Может, хоть компанию составишь?

– Словно есть варианты лучше, – Эгине некуда было податься.

– Мой вариант слишком плох? – Локлир ничуть не обиделся. Он и сам не находил других занятий.

– Нет, – работница принесла припрятанную циновку. Лок развёл костёр и хотел повесить над ним чайник, но Эгина сказала «Ты сначала под крышку загляни». Локлир заглянул: «Ничего лишнего, только вода».

– Слей на набери заново, – можно сказать, потребовала копательница.

– Думаешь, могли что-то подсыпать, подлить? – танкисту тоже иногда приходили подобные мысли, – Я понимаю, что люди здесь нехорошие, но не настолько же.

– Слыхала я подобные речи. Доверяй, да проверяй. Слей, – настаивала Эгина.

– Ладно, – Локлир счёл, что предосторожность не помешает. Он вылил остатки воды под ближайший куст, хотел идти к общей водогрейке, но задержался и спросил: «Неужели тебе что-то подсыпали?» Эгина подумала пару секунд и ответила: «Да». У Лока возникла масса вопросов в голове, но, прежде чем уйти, он задал только один: «Из-за этого ты болеешь?»

– Да, – снова помедлив, подтвердила Эгина.

– Ясно, – не нашёл более подходящего слова танкист и отправился за водой. Вернувшись через несколько минут, Лок повесил чайник над костром и принялся молча ждать, пока вода закипит.

– Любопытно, да? – прервала молчание Эгина.

– Ну, не так, как сплетникам, – с заминкой проговорил Локлир, пытаясь подобрать другое слово, – Ты можешь ничего мне не рассказывать.

– Не разболтаешь? – сделав паузу, спросила эринианка.

– Не. Да кому?

Лок не выглядел болтуном, и Эгина сказала ему то, что он хотел бы знать: «Мой папаша, он мне подсыпал». Танкист не особо удивился: «Зачем?» Эгина вздохнула: «Чтобы квартирой завладеть, – эта фраза вызвала у него гораздо больше недоуменья, – В двух словах не объяснить», – Эгина замолчала. Локлир тоже молчал, не зная, как лучше задать вопрос о том, почему её папаша не придумал ничего лучше, чтобы обзавестись квартирой. На округу опустился сумрак. Эгина решила рассказать Локу немного об этой истории.

– Расскажу, пусть хоть кто-нибудь знает, – решила не скрывать Эгина.

– А разве вообще никто не знает? – уточнил Локлир.

– Мамка подругам, да родственникам говорила, но они не верят, я их в счёт не беру. Посторонние никто не знают. Ну… если кратко, папаша, дядя и тётя решили квартирой завладеть и её поделить, а для этого от нас с мамкой избавиться нужно было, иначе их доля при дележе заметно уменьшится. Отравили меня… нас, но мы смогли уехать в недостроенный дом, и теперь я зарабатываю на очередную зимовку, – кратко описала произошедшее эринианка.

– Звучит так, словно ничего не случилось, – заметил ей Лок. Эгина говорила о случившемся очень спокойно: «Нам все говорят, что ничего страшного не произошло. Иногда мне начинает казаться, что это действительно так». Локлир хотел что-то возразить, но замялся. Работница, не дожидаясь его возражений и вопросов, принялась рассказывать подробнее.

В квартире были прописаны все упомянутые Эгиной, но дядька и тётка уже давно решили завладеть жильём целиком и полностью, и разделить его. Папаша-алкоголик Эгины не имел ничего против этого: дядя нередко наливал ему и обещал выплатить ему его «долю», равную мешку денег такого необъятного объёма, что и сумму назвать сложно. На самом деле с продажи квартиры денег много было не выручить. Во всяком случае, на три однокомнатных точно никак не хватило бы. Тут дядька с тёткой и пришли к мысли, что от претенденток на долю нужно избавиться.

– Да как вы все в одной квартире оказались? – прервал рассказ Локлир. Эгина вздохнула: «Довольно глупо… – она задумалась, как объяснить покороче, – Сначала дядьке из села в город перебраться захотелось. Мамка, понятно, слишком добрая и наивная оказалась, не задумываясь согласилась. Дядька ж обещал ей выписаться, как только дом в пригороде построит. Она в его словах и сомневаться не стала. Папаше он, не знаю, чего пообещал за прописку, а меня никто не спрашивал. Потом и тётка так же к нам забралась. Мама утверждала, что много родственников в одном доме – это признак дружной родни, а они нам угрожать начали», – налив себе чаю, она продолжила свой рассказ.

Дядя и тётя начали угрожать сначала только Эгине, надеясь, что она напугается и повлияет на свою мамку, не упоминая той о них. Они говорили, что ей с мамкой нужно переезжать в Герберу, иначе можно здоровья лишиться. Казалось бы, это не должно было стать проблемой и реальной опасностью: записал их слова на диктофон, да и обратился в правоохранительные органы. Вот только у эринианцев ещё не было диктофонов. Такие вещи имелись только у спецслужб. Про мобильные телефоны же вообще никто не слышал. Беспроводным средством связи являлась только рация.

Кассетные магнитофоны встречались нередко, но, как правило, без пишущей головки. Кассетные же плееры с пишущей считались редкостью. Даже цветные телевизоры появились ещё не в каждом доме. Ни о какой интерактивной сети и речи не шло. Поэтому Эгине нечем было подтвердить свои жалобы на угрозы.

Она старалась игнорировать их. Эринианка думала, что это психологическая атака, и до действий дело не дойдёт. Она считала, что родственники хоть и склочные люди, но на преступление всё же не пойдут. По-другому думать родителями и не позволялось.

– Все свои, – говорил пьяный папа. Эгина, возможно, и рада бы была с соседями по квартире разойтись, да только понимала, что денег с продажи с трудом хватит лишь на захудалую деревяшку где-нибудь на окраине, и-то, если добавить свои сбережения, коих и не было. Понятие «Кредит» ещё не появилось. Кто-то где-то что-то и поговаривал о том, что некоторые банки деньги в долг дать могут, но заём этот считался крайне опасной затеей.

– Век не рассчитаешься, – так о тогдашнем кредите говорили и зачастую были правы.

Возможно, Эгина с родителями и наскребли бы на деревяшку, но дяде с тёткой без личных вложений уж точно другое жильё не купить было. Дядя занимался халтурами, вместо того чтобы устроиться на постоянную работу, а тётя была внештатным корреспондентом местной сплетницы. Особого дохода это им не приносило, зато рабочие часы и выходные они сами себе устанавливали, что обоих и устраивало. Зато не устраивал тот факт, что при разделе суммы на покупку другой квартиры им не хватит.

Эгина недавно окончила обучение в университете. Чувствовала она себя довольно неважно, и мама предложила ей не спешить с работой, и отдохнуть лето. Отдых предстояло провести в городе. В деревню не приглашали. Своего дачного дома, как такового не было. Имелся только незавершённый долгострой – небольшой сруб с крышей и окнами. Папаша Эгины ездил до Герберы раз-другой в год и якобы занимался строительством. Стройка же с места не сдвигалась, потому что папаше вполне хватало стен с лежаком, чтобы вволю попить спиртного.