– Нет, – отрезала Эгина.

– Тоже отвадили?

– Локлир…

– Извини… Я вижу, ты подавлена, вот и подумал, что это, наверно, потому что кто-то большую гадость сделал.

– Так и есть, если можно так выразиться.

– Ты плюнь на них и сделай по-своему, – посоветовал Локлир.

– Лок, – услало и с укором произнесла Эгина, – Лучшее, что я могу сделать, это заработать деньги на зимовку. Поэтому оставь фантазии.

– Нет, фантазии я оставить не могу, я только вдохновился. Хочу теперь построить дом в деревне. Летом работать, а зимой на печке спать, – поделился своей простой мечтой танкист.

– Про себя, что хочешь фантазируй. Про меня ничего не надо, – попросила Эгина. Вдалеке раздались крики. Купальщики отбежали от воды. Случился очередной оползень, песок съехал по склону острова в воду. Он не мог никого задеть, но всё равно вызвал переполох.

– Пойдём, посмотрим, – предложил Локлир.

– На что? – оползни стали обыденным делом и не вызывали у Эгины ни беспокойства, ни любопытства.

– Прогуляемся, повод есть, – не хотел сидеть на месте Лок, тем более что разговор не задавался.

– Пошли, – работнице тоже не хотелось сидеть без дела. Танкист поднялся с земли и подал ей руку. Она встала без его поддержки и посмотрела на рюкзак.

– Спрячь буде за гусеницу, – не хотел сейчас лезть в «тягач» Локлир.

– А ты потом переедешь.

– Ни.

– Ладно.

Убрав вещи с видного места, они, не спеша, обошли стороной толпу купальщиков и поднялись на мост. Солнце стояло над горизонтом, давая приглушённый свет.

– Ну, ничего особенного, – осмотрел место обвала Локлир и пошёл дальше, – Посидим у грузовика?

Эгина молча поплелась за ним. Грузовик стоял на краю карьера. Сейчас здесь было тихо. Берег большой земли выглядел со стороны острова обманчиво уютно. Лок распахнул дверь кабины: «Фу, духота там, – он захлопнул её обратно и осмотрел пейзаж, – Не дикари бы, так красота бы тут была. Зачем на курорт за большие деньги ехать, если можно и здесь на песке посидеть? – танкист побрёл дальше, по наезженной дороге, – Ты когда-нибудь ездила на курорт?»

– Нет, – отозвалась, поотстав, Эгина.

– И я не ездил. А хотела? – остановился подождать её Лок.

– Нет.

– Чего ж так? Вроде бы все хотят, – танкист направился к экскаватору.

– Не вижу смысла.

– Виды посмотреть. Многие мечтают в Линату попасть хоть на один день, лишь бы в натуральную её увидеть, не на страницах журнала.

– В воспоминаниях она останется такой же журнальной картинкой. Многое из того, к чему нельзя прикоснуться, на что можно только посмотреть, превращается в воспоминаниях в изображение, подобное фотографии. Такие воспоминания вызывают не больше эмоций, чем кадры, сделанные другим человеком, – слова Эгины звучали несколько пессимистично, – Да, мне хотелось бы увидеть некоторые вещи. Некоторые вещи настолько хороши, что вызывают восторг одним лишь своим видом. Лината никогда не интересовала меня настолько. Если говорить о видах, мне интересно смотреть на те, которые я никогда не видела, а Лината – в каждом журнале, и вряд ли её посещение вызывает какие-то особенные ощущения. Тот же городской шум, тот же запах бензина… А вот когда что-нибудь плохое увидишь, оно гораздо дольше в голове сидит и в тусклую картинку не превращается. Видимо, потому что более сильные эмоции вызывает.

– Звучит удручающе, – остановился у трактора её спутник.

– Не знаю, как у других, но у меня часто так. Помню, как давным-давно ходила в передвижной зоопарк. Зоопарк – такая редкость. Вроде бы здорово должно быть: звери не на экране телевизора, они – прямо перед тобой, настоящие. Я тогда ещё и в школу не ходила. Помню льва. Я смотрю на него и думаю «Передо мной – настоящий лев, но, когда я выйду из зоопарка, в воспоминаниях он будет словно кадр из телевизора, словно я никогда не видела его на самом деле, потому что не прикасалась к нему». Так и получилось. День был пасмурный, и в воспоминаниях тот лев теперь такой же серый, как изображение на моём давнишним телевизоре, – рассказала небольшую историю Эгина. Локлир промолчал, опёршись о стрелу экскаватора.

– Родители постоянно куда-то торопились. Мне кажется, я находилась в зоопарке всего минут десять. Меня увели оттуда в самый интересный момент, когда страус начал вытягивать шею и вертеть головой. И зачем я ехала, почти, час на автобусе, на одной ноге, припечатанная к окну? – сидячие места были только на плечах родителей, – Наверно, потому что они, на самом деле, поехали в госте к моей тётке, – продолжила рассказывать Эгина, – Помню ещё обезьян, передававших друг другу печенюшки из клетки в клетку. Эти воспоминания серые. Странно. Наверное, из-за освещения… А обратно я ехала, сидя у папаши на шее. Это было даже интереснее зоопарка… – она взглянула на Лока, – Ты сам хотел послушать какую-нибудь ерунду.

– Да, я и не отрицаю. Наверно, теперь моя очередь? – тот отошёл от экскаватора и задумчиво сунул руки в карманы брюк.

– Нет, не обязательно, – не ждала от него никаких рассказов Эгина. Локлир и обрадовался, и нет. С одной стороны, он не находил занятной истории, и был рад, что можно помолчать. С другой стороны, его огорчало, что ей неинтересно его слушать. Они подошли к бревенчатому мосту через провал. Эгина оглянулась на берег с купальщиками: «Я давно не вижу Орлина».

– Думаешь, что-то случилось? – Лок так не считал, – Он, как кот, гуляет сам по себе, то и не видно.

– Где тут вообще можно гулять?

– Везде. Мы вот в карьер забрались.

– Здесь только слоняться можно, а не гулять, – возразила Эгина, – Прогулка с толком должна быть. Без толка – это уже не прогулка, а пустое шатание, – она предположила про себя, что Орлин тоже может сейчас бродить по карьеру.

– Если под островом действительно раскопки ведутся, вход в шахту – на дальнем берегу. Проверим? – предложил Локлир.

– Нельзя туда, – не согласилась Эгина.

– Никто не обратил внимания, что мы на мост поднялись. Про нас уже забыли. Никто не заметит, – любопытствующему представилась хорошая возможность проверить то, что он хочет.

– Иди один. Я здесь подожду, – отказалась Эгина.

– Ладно. Если через полчаса не вернусь, беги спасать меня, – похоже, на полном серьёзе попросил танкист, – Я ведь могу рассчитывать на твою помощь?

– Можешь, – Эгина присела на продольное бревно моста. Локлир отправился на разведку.

Прошло минут десять, но эринианке показалось, что вдвое больше. Солнце приблизилось к воде, голоса на берегу начали затихать. Эгина встала и перешла мост, немного постояла на месте, и прошла ещё чуть дальше, и ещё дальше. К её радости, уходить далеко от моста не пришлось, из-за кучи песка показались Орлин и Локлир. Первый вертел в руках камень.

– Да булыжник это обычный, – говорил второй.

– Отстань, умник, – огрызался копатель.

– Ну, а что это, по-твоему? Алмаз, что ли?

– Тебе, что? Иди, себе свой найди.

Увидев Эгину, оба остановились. Та приблизилась к ним.

– С той стороны острова действительно шахта, – сообщил ей Локлир, – Только я не думаю, что там драгоценные камни добывают.

– А почему он тогда зелёный? – не согласился с ним Орлин.

– Да где зелёный? Чёрный он, – взглянул ещё раз на камень танкист.

– Ну, вот здесь.

Эгина тоже посмотрела на находку: «Похож на эпидот».

– В камнях разбираешься? – Локлир предположил, что этому её вполне могли научить в университете.

– Немного, – не дала никаких пояснений Эгина.

– Драгоценный? – поинтересовался Орлин.

– Да.

– И сколько такой кусок стоит?

– Немного… Один раз в магазин за продуктами сходить.

– Что так мало? – изумился Локлир, – Драгоценный же.

– Скорее, поделочно-драгоценный. У многих образцов плотность ниже семи, насколько я помню, – Эгина была не уверена в правильности своего ответа, и от этого ей стало неловко.

– Всё равно деньги, – Орлин сунул камень во внутренней карман куртки, – Никому ни слова, – зашагал он к мосту.