В конце занятия наставница сказала, что скоро начнутся тренировочные битвы между представителями одинаковых стихий из разных команд. Будет составлен единый список зовущих, где каждому присвоят баллы. И лучшие зовущие смогут потом состязаться за медную серьгу своей стихии. Кроме того, они будут вознаграждены привилегиями. Это сильно подействовало на Тая, от него повеяло таким рвением и надеждой, что я буквально ощутила его чувства всем нутром.

На следующий день Шейд снова не пришел. Однако на тренировке каждый член нашей команды бегал уже совсем иначе ‒ с гораздо большим усердием.

‒ Я себя уже готовлю к тому, что Шейд вообще не явится до самого испытания. И мы просто будем убегать от теней под куполом. Ведь это будет наш единственный навык! ‒ заявил Крайм. Айна рассмеялась, но никто больше не присоединился к ней. От Юрая и Тая повеяло тревогой.

Едва мы начали вторую пробежку, вечернюю, как несколько человек из других команд молча присоединились и побежали следом. Это было их собственным решением. «Никто не хочет умирать», ‒ тихо сказал Тай, оглядев их.

Крайм пытался узнать что-нибудь о Шейде, но выяснил только, что его не было на территории академии со дня распределения. И никто не знал, где он.

К занятиям добавились точные дисциплины и история империи. Мало кто из нас понял, зачем это нужно, учитывая, что нас ждало впереди. Но за посещениями и поведением следили очень строго. Одного юношу за неугодный Лорел вопрос выставили из зала, со словами «пять ударов плетьми». Стража вывела его, и больше никто ни о чем не спрашивал.

После второй пробежки я привела себя в порядок, приняла душ, взяла копировальные свитки и направилась в зал, где проводила занятия Лорел. Зал почти пустовал. На специальных столах лежали всего три больших книги, в которых изображалось контуром человеческое тело и внутри ‒ энергетические центры, соединенные линиями. Точки, через которые, по словам Лорел, осуществлялся зов. Я не имела понятия, как это может работать и звала воду и камень просто интуитивно. Также в книге значились все имена стихий.

Подождав очереди, я подложила свиток под нужный лист из книги и осторожно провела по рисунку сверху специальной металлической палочкой, едва касаясь бумаги, и рисунок начал отпечатываться на свитке. Я скопировала центры воды и камня и все линии соединения. Имена обвела тоже, все до единого. Пролистав книгу до конца, я осторожно заглянула на страницу духа. Но там ничего не было, только нарисованное сердце в контуре человеческого тела. И ни одного имени. Это озадачило меня больше всего.

К вечеру с такими копировальными свитками, полными имен и схем, оказался каждый член нашей команды, и никто ничего не понимал: ни как этим пользоваться, ни как звать по новым именам. Единственное, что удалось уяснить от Лорел, так это то, что хотя бы одно имя приходит всегда само, интуитивно, когда открывается стихия. Так что каждый зовущий знает хотя бы одно имя.

Мейли ходила в зал с Айной и скопировала точки звука и его имена на один из своих свободных свитков. Девушки сидели рядом, и Мейли объясняла Айне, что видит и зачитывала ей имена. Айна хмурилась, и судя по ее лицу, тоже ничего не понимала. Хотя звала звук она по трем именам.

На следующее утро мы шли к месту общего сбора на площадках, готовые к пробежке, и уже собирались идти сразу к дорожкам, как увидели Шейда. Он стоял и ждал нас на месте, предназначенном для нашей команды.

Оглядев нас, Шейд сделал знак головой. Это было распоряжение идти к нему. Такой же знак он делал в первый день, когда отвел меня в сторону и спросил, что чувствуют стражники. Меня охватило волнение. Когда увидела Шейда издали, я сразу его узнала, едва мое сознание наложило его высокую фигуру, уже в другой темной одежде, на собственные воспоминания. Остальные команды давно работали с наставниками, а мы встречались со своим впервые.

Едва мы подошли, Тай произнес сдавленное приветствие. Шейд посмотрел на нас внимательно, а затем спросил, что мы успели узнать за эти дни. Тай начал отвечать довольно подробно. О стихиях он сказал вскользь, тем самым показав всеобщее непонимание того, что делать со свитками и информацией в них.

Шейд слушал молча. Его темные глаза слегка щурились, когда поднимался ветер. Дослушав длинный рассказ Тая, он сообщил, что будет вызывать нас по очереди, и каждый должен показать ему зов. Так хорошо, как он владеет им, и все имена, какими каждый из нас пользуется. Шейд подошел к центру небольшой площадки, оставив остальных чуть в стороне, остановился и произнес:

‒ Тай, ты первый.

Никто из нас не представился ему, как, впрочем, и он нам. Но Шейд назвал Тая по имени и смотрел при этом точно на него. Тай слегка замешкался, подошел и показал, как зовет воздух, а затем огонь. Шейд кивнул, отпустив его.

‒ Айна, теперь ты.

Все переглянулись. Он определено знал наши имена.

Айна вышла и предупредила, что если позовет в полную силу, Шейд останется без слуха. Он дал всем знак отойти, но сам остался на месте и сказал:

‒ Зови. Так сильно, как можешь.

Даже на расстоянии, с закрытыми ушами, все сжались, сдавливая руками голову. Но Шейд не дрогнул, будто звука не было вовсе. Даже Айну это поразило. Судя по всему, перед тем, как позвать звук по оглушающему имени, она проявила пространство и увидела, что Шейд даже не пошевелился. Он дважды велел ей звать дальше, прежде чем она опомнилась. Айна спросила, откуда он знает, что она зовет не только одним именем, но владеет и другими.

‒ Ты переступила через контур площадки, пока шла сюда. Это не оглушающее имя, а проявляющее. Зови, Айна, ‒ произнес Шейд твердым голосом. И она позвала звук по остальным именам, объяснив ему, как видит с их помощью. Шейд задумчиво кивал, пока слушал. Едва Айна закончила, он сказал:

‒ Отлично. Иди к остальным.

Айна вернулась к нам, и я вдруг уловила, что от нее слабо повеяло обескураженностью. Это был первый раз, когда я ощутила эмоцию Айны. Либо она оказалась слишком сильной, либо я стала более чутко слышать.

Затем Шейд вызвал Крайма, тоже обратившись к нему по имени. Наставник смотрел, как тот зовет огонь, затем молнию, ударив ею в землю, затем воду. Ее я звала немного лучше Крайма.

После него Шейд вызвал меня. Подходя к нему, я ощутила, что ладони мои увлажнились. Когда мы стали друг напротив друга, он велел звать воду. Я протянула руку к чаше, которая находилась на краю площадки, подняла половину объема воды, вытянула в длинный поток, подержала в воздухе, двигая из стороны в сторону, и уронила обратно в чашу. Возвращать жидкость я умела очень плохо, даже в малом объеме она всегда падала. Вода обрушилась в чашу, обрызгав траву и часть площадки.

Шейд опустил руку в карман, достал небольшой камень, раскрыв передо мной ладонь, и молча протянул его мне. Едва он сделал это, как я увидела, что на его запястье, с внутренней стороны, темнеет рисунок солнца с черной серединой. Я протянула свою ладонь за камнем, Шейд посмотрел на мою руку, где на той же части располагались в ряд белые татуировки. И наши взгляды снова пересеклись. Его рисунок был маракандской работы. Черный, строгий и лаконичный. Татуировки рух, напротив, всегда сложны и содержат в себе точки или же линии. Рух никогда не используют черный цвет. По татуировкам нас сразу узнавали в любой части империи. Команда находилась поблизости, они наблюдали.

Я взяла камень, положив его на свою ладонь. Пальцем правой руки коснулась поверхности и сказала тихо: «Дробящий». Камень треснул и рассыпался на несколько частей, развалившись у меня в ладони.

‒ Возвращайся к остальным, Кейра, ‒ сказал Шейд, и я заняла прежнее место. Наставник тем временем вызвал Мейли. Та ужасно волновалась, одергивала платье и постоянно облизывала губы. Девушка зажгла тусклый огонек перед собой. Затем пошевелила траву, совсем немного, и сказала, что землю звать не умеет, стихию вычислили статуи. Шейд кивнул и указал ей все тем же знаком головы вернуться обратно. Последним подошел Юрай. Он был очень скован и позвал воздух так слабо, что Шейд нахмурился и сказал: