– Интересно, чему лидер может научить тебя, Тина, – тянет Нелли. – Лучшие тренера Защитников не смогли вдолбить в тебя элементарные знания рукопашного боя.

– Зато Тина – лучшая в стрельбе, – заступается Боб.

Нелли ухмыляется.

– Не бери в голову, – шепчет Белла. – С ней что-то происходит. Вчера в баре она вела себя… неосмотрительно.

На мой вопросительный взгляд Белла отмахивается и отворачивается.

– Тина, – окликает Боб. – Тебе пора.

– Питер сказал, что будет ждать тебя на полигоне, – добавляет Белла.

Отодвинув стул, поднимаюсь. Меня провожают молчаливым взглядом. Я первая из Чистых, кого пригласил на тренировку лидер. И меня до дрожи пугает это. Ведь мы останемся один на один.

Выйдя через парадные двери штаба, я поднимаюсь на станцию. Кабинка плавно плывёт по натянутым веревкам. Слегка покачиваясь над городом, она, не сворачивая, приближается к тренировочным полигонам. Обычно здесь проходят тренировки защитников. Командиры обучают не только рукопашному бою, но и навыкам выживания. Морозильная камера, стена без страховки, обжигающий огонь. И это всего лишь малая часть того, через что проходят защитники. Смерть витает в этих стенах. Защитники погибают постоянно, и не от рук Отчуждённых, а от жёстких правил города. Я сама пару раз лежала в лечебнице, исцеляя ожоги и переломы. Но тогда это казалось нормальным. Сейчас в душе нет места спокойствию. А что если опасаться стоит не захватчиков города, а лидеров, наших защитников?

Неуверенно толкаю массивную дверь. Она такая высокая и тяжёлая, еле получается сдвинуть её с места. Проскальзываю в узкую щель и на дрожащих ногах вступаю на тренировочный полигон. Выдыхаю. Полос препятствий нет, как и оборудования для скалолазания. Пол – сплошная глина, но тут есть боксёрские груши, пара лавок и серые стены, уходящие ввысь и врезающиеся в облака. Потолка нет, поэтому полигон освещают слабые лучи солнца.

– Снимай куртку и обувь, – вот приказ Питера.

Он выходит из тени. Чёрная майка облегает его мускулистое тело. Языки пламени скользят по сложенным у груди рукам. Штаны снизу подогнуты, видны голые щиколотки.

Без особой уверенности я иду в его сторону, на ходу сбрасывая обувь и снимая куртку. Намокшая от ночного дождя глина скользит под босыми ногами. Пропускаю волосы сквозь пальцы и стягиваю их резинкой.

Всё это время Питер не сводит с меня чёрных глаз.

– Ты выбрал меня первой, потому что я самая отстающая?

Тина, научись сдерживаться, – стук в голове.

Хорошо, что он никак не реагирует на это. Просто разминает шею и делает шаг навстречу.

– Главное, чему ты должна научиться, это побеждать в схватке с противником, – он делает паузу на выдохе. – Учись убивать – так ты сможешь выжить.

– Так же, как ты убил того старика?

Слова самопроизвольно срываются с губ. Зажмурившись ёжусь, готовясь к удару. Но ничего не происходит.

– Осторожно, Тина…

Его угрожающий шепот будит во мне нервную дрожь. Опускаю глаза, прячу испуганный взгляд. Не обращая на меня внимания, Питер ногой чертит на земле круг.

– Подойди, – говорит он, когда заканчивает.

Питер встаёт в центр круга. Неуверенно ступаю по глиняной мешанине, пытаюсь устоять на ногах и не поскользнуться. Перешагиваю начерченную линию и словно лишаюсь былой уверенности, которой и так было не много.

– В бою ты действительно одна из самых слабых, поэтому сейчас мы заново разучиваем приёмы, – голос снова ровный и будто пустой.

Он отворачивается и становится спиной ко мне. Подхожу вплотную. Резкий поворот и подножка. Питер сбивает меня с ног, опрокидываюсь навзничь. Футболка пропитывается мокрой грязью. Тело начинает дрожать от холода.

– Советую тебе быть более внимательной, Тина, – шепчет он, протягивая руку.

Не хочу этого, но другого способа выбраться из грязи не вижу. Поэтому крепко сжимаю его ладонь и спрашиваю:

– Обязательно было меня ронять?

– Надеялся, что ты среагируешь, – говорит он. – Любая ошибка на войне может стоить тебе жизни.

Питер тянет меня на себя. На его теле ни один мускул не дрогнул, он как не сдвигаемая скала. Даже не пытаясь стряхнуть с себя грязь, встаю в стойку.

– Ты должна понять, что такое борьба, – Питер наклоняется, так что я ощущаю его дыхание на своей коже.

Смотрю ему в глаза. Несколько маленьких родинок, словно луч, тянутся от носа до уголка правого глаза; они, как маяк, манят меня. Рука дёргается, провожу по ним кончиками пальцев, оставляя грязевой след. Ощущаю напряжение в теле Питера. Но он не реагирует. Меня пугает его близость. И влечение. Меня как магнитом тянет к среднему лидеру.

– Прими боевую стойку, – шепчет с придыханием.

Одним движением он разворачивает меня к себе спиной. Удар по голени, встаю на ширину шага. Давление на плечи, колени подгибаются. Питер прижимает мои локти к телу, поддерживая правой рукой под грудью. Моя спина упирается в его тело. Волнительная дрожь и лёгкое покалывание в груди. Да что со мной происходит? Мне действительно нравятся прикосновения лидера.

Но он, кажется, этого не замечает и занят только приёмами.

– Передвигайся плавно, не забывая следить за противником, – шепчет мне на ухо Питер.

Его голос завораживает. Не могу думать ни о чём, только о его манящих губах.

– Всегда следи за противником, – горячее дыхание щекочет шею. – Будь начеку.

Питер тянет меня за собой, и мы плавно кружим по липкому полу полигона. Его горячее дыхание обжигает тело. Лидер что-то говорит, но я не слышу. В мыслях ничего другого не существует, только он и я. Наши сердца стучат в унисон, в такт внезапно обрушившегося ливня.  Капли мелкого дождя отрезвляют разум. И я отстраняюсь от лидера.

– Могу спросить? – слишком хорошо слышна неуверенность в моём голосе, которую не получается скрыть.

Он смотрит и отвечает:

– Только если этот вопрос не убьёт тебя.

Сердце с громким стуком качает кровь в моей груди, ладони леденеют, но я задаю вопрос, тревожащий меня последние дни:

– Тебе было обязательно убивать его? – спрашиваю я, вспоминая убитого Питером старика.

Он делает шаг в мою сторону, но я не боюсь. Его ладонь на моей шее, он сжимает её и спиной бьёт об стену. Капли дождя стекают по искривлённому от злобы лицу. В его чёрных глазах блестят яростные огоньки, но я замечаю неприметные оттенки скорби и сожаления.

– Я бы не советовал тебе задавать своему лидеру такие вопросы, – со злостью отвечает он. – В городе каждый должен быть полезен. Таково основное правило.

Ладонь на моей шее сжимается всё крепче. Он приподнимает меня над землёй. Я задыхаюсь. Беспомощно дёргаю ногами, пытаясь дотянуться до Питера, но он ловко уклоняется.

– Жизнь – борьба, если сдался, значит, умер, – сквозь зубы шепчет Питер, выпуская меня из захвата.

Отхожу, потирая шею. Бесчеловечность – вот что правит этим городом. Лишённые чувств люди уязвимы и беспомощны. И лидеры пользуются этим. Зачем?

– Ты помогал мне! – шепчу сквозь слёзы. – Не дал погибнуть. Почему? Ты с братьями вначале придумываете эти испытания, а затем оставляешь подсказки. Зачем? Чтобы я была благодарна тебе? Нет!

Трясёт в ознобе. Выпрямившись, Питер идёт в мою сторону. Мне очень страшно, ведь он легко способен меня убить. Но я не бегу от него, нет, я сама несусь к лидеру. Сжимаю руку в кулак и направляю в сторону Питера. Он уворачивается и бьёт в ответ. Падаю. Слёзы скрывает дождь. Да я и не хочу прятаться. Надоело. Я устала.

Питер наклоняется. Жду новый удар. Пусть убьёт, я готова. Вместо этого Питер садится на колени и прижимает меня к своей груди. Всё то, что я держала в себе эти дни, исходит слезами, мокрыми пятнами на чёрной футболке Питера, и без того пропитавшейся дождем.

– Запомни, – шепчет он. – Пока ты в городе, тебе нужно следовать правилам, так же, как и мне.

Тепло его тела не согревает меня, но я не вырываюсь из этих объятий. Сегодня так много произошло, я потеряла доверие к близкому человеку, чуть не умерла, выполняя приказ лидеров. Но самое главное, здесь, на полигоне, я поняла, что люблю лидера среднего брата Ван. Поэтому меня так раздражает та жестокость, которая сидит внутри него.