– А что, братья, не думали баню построить? – Ихтар попытался увести разговор в другое русло.

– Начинали даже, – отмахнулся Ярра. – Потом, как поняли, что из источника вода по три капли так и будет течь, бросили затею.

– Может, достроим, когда колодец докапаем до вод подземных, – с робкой надеждой пробормотал Айлель.

– Не дождёмся вод, нет их в этой земле. – Ярра отчего-то бросил осуждающий взгляд на Елену.

– Как так? Вы же должны верить, что Живая земля проснётся и реки потекут. К чему остановились из-за такой мелочи? – спросил Ингвар, не скрывая горькой иронии.

Братья притихли.

– Он прав, – неожиданно подал голос Беер, – надо баню строить и колодец рыть, а то без дела засиделись. И не верить мы должны, что мир пробудится, а знать.

Ярра досадливо простонал, а Ингвар, разочарованный тем, что невольно подкинул хорошую идею миротворцам, насупился. Из-за деревьев донёсся чей-то оклик. Лиле повернулась на звук. Сквозь тьму различались слова.

– «Во времена былой любви» поёт, – протянул Ясень.

Распахнув глаза, Лиле прижала кулаки к щекам и заворожённо зашептала:

– Она пришла мстить за свою неупокоенную душу. Она поочередно выманит нас от костра, выдавит всем глаза, а тела развесит по деревьям.

– Не выдумывай, – бросил Ингвар, поворачиваясь на звук и ища невидимую Соль, которая то отделялась, то приближалась, дразня их.

– «И плавали лилии в чёрной реке»…– пропела она так громко, будто была уже за их спинами.

Лиле развернулась и завизжала: выжженные глаза Соль оказались прямо перед ней и тут же исчезли.

– Совсем обнаглела! Я прикончу её! – азартно вскричала Азовка и метнулась в дом за луком и стрелами.

– Останови её! – крикнул Ингвар Елене.

Но Мать не пошевелилась: миг – и Соль с Азовской двумя белёсыми молниями замелькали между деревьями и растворились в беззвёздной ночи.

– Ваш хвалёный мир без убийств трещит по швам, – объявил Ингвар и поднялся.

– Но она мертва! – Лиле схватила его за руку. – Соль мертва! Ты не видишь, что она призрак? Лишь зло, оставшееся в ней. Его нужно уничтожить, тогда душа её очистится.

Он вырвал руку и молча покинул поляну.

– Ясень, Сива, мне кажется, или у нас перед Ингваром должок? – Лиле обернулась к братьям.

– О чём ты? – забеспокоилась Мора.

Ясень и Сива непонимающе переглянулись.

– Ведь это мы помешали ему в прошлый раз отправить Соль в мир грёз. Надо идти и помочь ему спасти её от Азовки.

– Но ты только что сказала, что она злой дух и надо её умертвить, – растерялся Сива, тем не менее, поджигая от костра факел.

– Так и есть. Но сейчас эта проблема возникла из-за нас.

– Не ходите, – хрипло, после длительного молчания произнесла Мать.

Оглянувшись, Лиле не увидела в выражении её лица категорического приказа, и рискнула ослушаться:

– Честные люди вернули бы долг.

– Вы заблудитесь, Лиле, – сказала Мора.

Сива и Ясень помялись, но всё же собрались в путь, вооружившись факелами, а Лиле, довольная, уселась обратно к костру.

– Ты не идёшь? – Ясень поднял брови.

Лиле захлопала ресницами:

– Не девичье это дело – за мужиком по лесу носиться.

– Но …– начал Ясень, а Сива, махнув рукой, потянул его в сторону деревьев.

Елена. Живая земля

Тихий вдох и медленный выдох. Глаза прикрыты, мысли задвинуты прочь, тело расслаблено, спина вытянулась к небу. Она одна в тишине леса. Вдох-выдох.

Дождь немилосердно стучал по капюшону и плечам Елены, она спрятала руки под плащ, но они всё равно мёрзли. Казалось, сырость земли поднималась все выше и забиралась под одежду, вытягивая последнее тепло.

– Спи, дитя моё усни, буду я беречь твой сон, от заката до зари, – напевала Елена, покачиваясь вперёд-назад.

Здесь, в тишине, под кривыми иссохшими деревьями её дети будут спокойно спать, и раз они вдвоём, значит, им не будет одиноко. Но, наверняка, им ужасно холодно. Даже у неё, у взрослой овейн, дрожат руки и зубы, что уж говорить о годовалых малышах.

Елена нагнулась и расправила плащ, пытаясь прикрыть им детей.

– Потерпите немножко, мама вас согреет, – шептала она, сквозь дождь слыша детский плач.

Весь день она просидела с Лиле в больничном отсеке замка. Под локоть девочке ввели иглу, и через неё в кровь неспешно вливалось лекарство, которое Елена про себя называла ядом. Процедура шла неторопливо, и у Елены, читавшей ей вслух романтическую книжку, смысла которой она не замечала, устал язык. Лиле, казалось, заснула. Тогда Елена, отложив книгу, потянулась за графином с водой. Стакана от чего-то не было, и она, покосившись, нет ли кого из братьев поблизости, глотнула прямо из горлышка.

– Как ты? – вдруг спросила Лиле, открыв один глаз.

Елена пожала плечами. Лиле посмотрела в потолок. Елена подумала, что выглядит девочка неплохо, ну, во всяком случае, не хуже, чем до начала лечения. Глаза всё так же блестели, на веснушчатом носу и щеках намечался румянец. Но надолго ли это? Как скоро отрава начнёт убивать и заразу, и её тело? «Если бы мы раньше поняли, что кашель её неслучайный, что это не затяжная простуда, не аллергия и даже не астма… Может быть, мы бы выиграли ей чуть больше времени».

– Одиноко и страшно, – наконец вымолвила Елена.

Лиле оживилась и протянула к ней руку. Елена сжала её пальцы и подумала, что сейчас зарыдает прямо при воспитаннице. Она задрала подбородок вверх, чтобы Лиле не увидела её лица, и призналась:

– Если и ты умрёшь… Я не выдержу всего этого.

Лиле затрясла её руку:

– Я не оставлю тебя, обещаю, я буду бороться до последнего, ты не будешь одна.

Елена грустно рассмеялась. Дождь будто хотел расстрелять её своими каплями, и она ещё сильнее прижалась к могилам Араквия и Алисы.

– Елена, не сходи с ума, – сказал кто-то.

Она обернулась, чувствуя злость и отчаяние, готовая броситься на незваного гостя как бешеная собака. Арактур, прячась под зонтом, стоял за её спиной.

– Оставь их. Пойдём домой, пока не разболелась.

Дождь, точно обезумевший, молотил по замковой крыше. Чёрный от воды, их замок больше не казался ей домом. Как может быть домом, уютным и готовым согреть, это место, где умерли её дети. Она затрясла головой, вцепившись ногтями в надгробия.

Её муж присел рядом, прикрывая их от дождя зонтом.

– Елена, – позвал он ласково, но она отвернулась.

– Они и мои дети тоже, нельзя погибать здесь вместе с ними.

– Именно! Они и твои дети, и кто, как не ты, должен понять мою боль.

Глаза его расширились, точно от злости или удивления:

– Я и понимаю. Но ещё я знаю, что я нужен всему братству, что у нас есть и другие обязанности, кроме как быть родителями мёртвых детей. – Елена глухо зарычала, и он, почуяв её гнев, скривил рот и заговорил с отрезвляющей злостью: – Тебе суждено стать нашим предводителем, ты будешь Матерью не только Араквия и Алисы, но и всех миротворцев, и ты нужна им, и Лиле, поэтому тебе нельзя убиваться здесь.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.