Сам генерал узнал о вызывающем письме Бутовича в Карлсбаде. Там, в мае 1908 г. после полугодовой разлуки он встретился с Екатериной Викторовной. Туда же явился Александр Альтшиллер, принимавший большое участие в судьбе влюбленной пары. «Приехал Альтшиллер, и мы втроем всюду путешествуем, так что время идет незаметно», – писал Владимир Александрович своей экономке М. Ф. Кюнье [99, с. 448]. В результате совместного обсуждения ситуации 16 мая 1908 г. Сухомлинов из Карлсбада поручил Неметти довести до Бутовича следующее: либо тот добровольно согласится на развод, либо пусть готовится к тому, что генерал использует все имеющиеся в его распоряжении средства [183, с. 65].

Но эта угроза только озлобила взвинченного до последней степени мужа Екатерины Викторовны. Позже тот признался Шульгину: «Я бы дал развод, пусть уходит, куда хочет. Но когда Владимир Александрович Сухомлинов, генерал-губернатор и командующий войсками, пробовал мне угрожать, требуя развода, я вспомнил, что мой предок Бутович подписал решение Переяславской Рады. Бу-то-вича-ми не командуют, хотя бы Сухомлиновы, и им не угрожают. Я ответил отказом: не дам развода!» [194, с. 253].

В июне 1908 г. Екатерина вернулась в Киев, где сняла квартиру. Между ней и мужем возобновились изнурительные переговоры. Посредником со стороны Бутовича выступил её двоюродный брат Николай Михайлович Гошкевич, молодой инженер-технолог, только что (в 1907 г.) окончивший Киевский Политехнический институт. Фуллер, ссылаясь на письмо Бутовича к Н. М. Гошкевичу от 16 июня 1908 г., сообщает, что Владимир Николаевич соглашался на расторжение брака, с условием, однако, что жена оставляет маленького Юру отцу и отказывается от финансовых претензий – «обманутый муж не должен ей ни копейки». Екатерина Викторовна «немедленно согласилась на первое условие Бутовича и отвергла второе, касавшееся денег» [183, с. 65].

Тогда Бутович в письме официальному поверенному Екатерины Викторовны, Матусевичу, от 21 июня 1908 г., выразил готовность выдавать деньги на её содержание. Но предоставление денежных средств он обставил рядом условий, которые жена сочла издевательскими.

Последней попыткой достичь соглашения стала встреча супругов на квартире присяжного поверенного Матусевича. По его воспоминаниям Владимир Бутович всё время свидания язвил и издевался над женой, доведя её до слёз. Его требования всё увеличивались и «затрагивали такие стороны чести и женской стыдливости», что несчастная женщина «краснея и плача, должна была отказаться от всяких с ним переговоров» [141, л. 26об.].

В этой ситуации она решила прибегнуть к защите царя. 24 июня 1908 г. Екатерина Викторовна подала на его имя прошение, в котором сетовала на притеснения со стороны супруга и молила Николая II «приказать расторгнуть» её брак [141, л. 2–2об.].

После того как Екатерина Бутович официально обозначила свою позицию стало ясно, что не Сухомлинов её преследовал, а она сама хотела уйти от мужа-тирана. Теперь обвинения в адрес Сухомлинова, изложенные В. Н. Бутовичем в письмах 1907 г. Редигеру и Столыпину, выглядели поклепом. Поэтому главный военный прокурор, согласно докладу военно-судного управления от 21 июля 1908 г., рассмотрев жалобы Владимира Бутовича, за «ложностью» помещенных в них фактов оставил их без последствий [23, 1912, 10 мая]. Точно также на прошение В. Н. Бутовича отреагировал Николай II [117, с. 50].

Зато бумаге его жены царь дал ход. 6 августа 1908 г. император повелел главноуправляющему своей канцелярией барону Будбергу передать прошение Екатерины Викторовны обер-прокурору Святейшего Синода П. П. Извольскому. Однако всей этой историей монарх был недоволен, сказав докладывавшему о ней (16 августа 1908 г.) помощнику военного министра Поливанову: «жаль, что это так распространилось; для такого видного лица это неудобно» [117, с. 50].

Беспокойство царя объяснялось тем, что он давно с симпатией относился к Сухомлинову, а теперь готовил для него новое крупное назначение. Император знал Владимира Александровича с тех пор, как, будучи наследником престола, обучался под его руководством в Офицерской кавалерийской школе (1889). В военных кругах генерал «считался талантливым генштабистом и просвещенным кавалерийским офицером» [70, с. 163]. Государь его очень любил, считая одним из выдающихся военных стратегов [163, с. 206]. Это мнение сложилось у царя после больших маневров русской армии под Курском в 1902 году. В ходе учений Владимир Сухомлинов, игравший роль начальника штаба «Южной армии», мастерски разработал план операции, и только вмешательство Николая II не позволило «южным» разгромить «Московскую армию» великого князя Сергея Александровича [17, с. 59].

После этого император рассматривал генерала Сухомлинова как одного из основных кандидатов на высшие военные посты и регулярно интересовался его мнением по вопросам военного строительства. Осенью 1904 г. В. А. Сухомлинов докладывал Николаю II в Царском Селе о состоянии западных военных округов, а в начале 1905 г. государь передал ему для оценки поданный великим князем Николаем Николаевичем проект реорганизации военного ведомства.

Суть его состояла в том, что роль военного министра резко умалялась. Из военного министерства выделялось независимое от него Главное управление Генерального штаба, начальник которого напрямую подчинялся царю. Право личного доклада императору получали и инспектора отдельных родов оружия. Военный министр вместе с ними становился рядовым членом Совета государственной обороны.

Сухомлинов раскритиковал проект великого князя, чем нажил в его лице открытого и непримиримого врага. Владимир Александрович считал, что отсутствие одного ответственного за военную сферу приведет к анархии в управлении ей. А сам царь при изобилии личных докладов глав соперничающих ведомств утонет в пучине разноречивых мнений, в каждое из которых ему придется глубоко вникать [172, с. 136]. Однако в условиях, когда русская армия терпела поражение в войне с Японией, для поиска выхода из сложившейся кризисной ситуации учет разных суждений мог быть полезен Николаю II. К тому же великий князь Николай Николаевич в это время являлся одним из самых близких к императорской чете людей. Поэтому царь, несмотря на критику Сухомлинова, принял проект Николая Николаевича и доверил тому возглавить Совет государственной обороны. Начальником Генерального штаба стал сподвижник великого князя и фактический автор проекта генерал Ф. Ф. Палицын. Военным министром был назначен лишённый чрезмерных амбиций генерал А. Ф. Редигер.

В результате этих преобразований по оценке Е. В. Бея «создалось многовластие, еще более дезорганизовавшее и без того расстроенную войной армию» [17, с. 111]. Между тем в 1908 г. в Европе запахло порохом. То и дело возникали внешние осложнения, требовавшие принятия быстрых решений. Произошедшая в июле 1908 г. революция в Турции могла резко изменить обстановку на Балканах и поставить на повестку дня вопрос о судьбе жизненно важных для России черноморских проливов. Возникла срочная необходимость восстановить единовластие в управлении вооруженными силами.

К тому же у Николая II к указанному времени ухудшились отношения с великим князем Николаем Николаевичем, а того подвергла нападкам Государственная дума. Причем великий князь поставил вопрос так: либо парламент будет за это распущен, или он оставляет свой пост. В этой ситуации 26 июля 1908 г. император предпочёл освободить великого князя от должности председателя Совета государственной обороны. Тем самым предрешался уход со своего поста начальника Генерального штаба Ф. Ф. Палицына, ближайшего сподвижника великого князя и идеолога децентрализации управления армией.

Военный министр Редигер начал искать преемника Палицыну и остановился при этом на Сухомлинове. Свой выбор он подробно обосновал в мемуарах, охарактеризовав Владимира Александровича как человека, который отлично знает штабную работу, «быстро схватывает всякий вопрос и разрешает его просто и ясно» [145, с. 230].