В 1904 г. у супругов Бутович родился сын Юрий. Но их отношения после этого не улучшились. Их ещё более омрачила болезнь Екатерины Викторовны. Во время беременности у неё на фоне мочекаменной болезни развился серьёзный недуг – пиелонефрит (воспаление почек).
Такой же болезнью страдала жена уже известного нам Александра Альтшиллера. На этой почве произошло сближение между ним и Екатериной Бутович. Новый знакомый рассказывал своей собеседнице о знаменитом берлинском профессоре-урологе Джеймсе Адольфе Израэле, прославленном специалисте в области хирургии мочевыделительной системы. Тот делал супруге Альтшиллера операцию на почках «два раза и оба великолепно». Поэтому, когда осенью 1906 г., у Екатерины Бутович резко ухудшилось состояние, она решила ехать в Берлин. Обследование показало необходимость срочной операции. Сопровождавшая её Наталья Червинская убедила своего кузена, Владимира Бутовича, направить письмо Альтшиллеру с просьбой договориться с профессором Израэлем по поводу лечения. Альтшиллер бросил все дела и срочно приехал в Берлин. Естественно, Екатерина Викторовна была ему чрезвычайно признательна. Они стали друзьями. Близкие отношения сложились у Альтшиллера и с Натальей Червинской. Она принимала обходительного подданного Австро-Венгрии в пансионе, где жила, «вместе с ним ездила по Берлину, бывала в ресторанах» [129, л. 87].
После операции (удаление камней из почек) Екатерина Бутович по совету врачей уехала в санаторий на Французской Ривьере (побережье Средиземного моря у подножья Приморских Альп, называемое также Лазурным берегом). Там она узнала, что её муж, занимавший должность инспектора Народных училищ Киевской губернии назначен директором Народных училищ Бессарабской губернии и служебные обязанности потребовали от него переезда из Киева в Кишинёв [141, л. 1об.].
Это означало, что Екатерине Бутович придётся расстаться с «Наталкой» (так она ласково называла свою подругу Червинскую) и прозябать с постылым мужем-скупцом в провинциальном Кишинёве.
Именно тогда в поле зрения Екатерины Викторовны попал Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор В. А. Сухомлинов. Они встретились в Ментоне, одном из главных курортных городов Французской Ривьеры (недалеко от него в горной деревне Горбио располагался санаторий Екатерины Бутович). В Ментоне находились православная церковь Пресвятой Богородицы и Святого Николая Чудотворца, а также лечебница для ветеранов русско-японской войны, больных туберкулезом. Там всегда было много русских, в том числе военных.
Ранее Екатерина Бутович и Сухомлинов виделись несколько раз в киевском обществе. Прекрасная блондинка, с удивительным синим цветом глаз, конечно, восхитила генерала. Тем более, что она, по признанию Сухомлинова, необычайно походила, «как своею внешностью, так и по характеру» на его покойную жену [141, л. 31]. Разумеется, Екатерине Викторовне, умевшей держать мужчин на расстоянии, ничего не стоило пресечь ухаживания Сухомлинова. Однако она не стала этого делать, поскольку в её голове созрело решение оставить супруга. И она поделилась своими мыслями с новым знакомым. Как вспоминал Владимир Александрович, в момент их встречи Екатерина Бутович «была уже на пути к разводу со своим мужем, который недостойно обращался с ней и обманывал её» [172, с. 254]. Естественно первым порывом генерала было спасти красавицу от этого чудовища. Сухомлинов «влюбился в неё со всей страстью старика, чувствующего и сознающего, что это его последняя любовь» [26, с. 208].
Так, энергичный мужчина пятидесяти восьми лет попал в сети, ловко расставленные молодой обольстительной авантюристкой. Это произошло «вероятно, около 1906 г.», как осторожно указывал Александр Тарсаидзе [177, с. 166], а точнее, зимой 1906/1907 годов.
Правда большинство историков описывает развитие отношений Екатерины Бутович и Сухомлинова несколько по-иному. Грегори Фриз, подробно изучивший бракоразводный процесс четы Бутович, инициатором романа считает Сухомлинова, который, безумно влюбившись в провинциальную красавицу «предложил ей заманчивую перспективу жизни в высшем обществе». При этом Фриз называет временем их знакомства осень 1905 года [198, с. 196]. Уильям Фуллер также пишет, что встреча Е. В. Бутович и В. А. Сухомлинова, произошла, «как известно», «именно осенью 1905 года» [183, с. 63]. Эту же дату называет Е. В. Бей [17, с. 91].
Видимо, она выведена ими из неправильно понятых воспоминаний В. В. Шульгина. (Из его мемуаров следует, что Сухомлинов познакомился с Екатериной Бутович осенью 1904, а не 1905 года) [194, с. 251–252; 195, с. 316–317]. Однако невозможно представить, чтобы роман Екатерины Бутович и В. А. Сухомлинова длился три или два года незаметно для её ревнивого мужа. Поэтому нужно доверять не памяти Шульгина, описывавшего события спустя 60 с лишним лет после них и допускавшего, поэтому, ошибки, а сведениям супругов Бутович, зафиксированным по горячим следам.
Екатерина Викторовна в 1908 г. сообщала Николаю II, что операцию в Берлине она перенесла в ноябре 1906 г., после чего уехала на юг Франции, где и встретила Сухомлинова [141, л. 1–1об.]. Владимир Бутович в ноябре 1907 г. излагал ход событий так: «прошедшей зимой» (т. е. зимой 1906 – 1907 гг.) у его жены «одна из болезней (нефрит в скверной форме) обострилась настолько, что ей пришлось сделать в Берлине очень тяжелую операцию в области почек»; после операции «в опасном состоянии здоровья» Бутович отправил супругу «для окончательной поправки» «до конца зимы в санаторий на Ривьеру»; там, «к несчастью», оказался генерал Сухомлинов, который начал оказывать ей «всё почти лежавшей от слабости, постоянно разные услуги и, в конце концов, говорить о своей любви к ней» [115, с. 309]. Таким образом, роман Екатерины Викторовны Бутович и В. А. Сухомлинова начался в первые месяцы 1907 года.
На Лазурном берегу их отношения не выходили за рамки светских условностей. В апреле 1907 г. Екатерина Бутович уехала для врачебного осмотра в Берлин, и курортный роман мог завершиться без всякого продолжения. Но это не входило в планы хитроумной обольстительницы. Она написала генералу письмо, которое вновь воспламенило чувства Владимира Александровича. В ответе Сухомлинов назвал себя «Ваш верный Масюм», вспомнив историю рассказанную Екатериной Викторовной о старой дворовой собаке Бутовичей, особенно к ней привязанной [113, с. 105]. (Шульгин в мемуарах ошибочно именует этого пса «Азором» [194, с. 253]).
Сравнив себя со старым псом, Сухомлинов невольно обозначил терзавшую его мысль. Генерал не мог не учитывать разницу в возрасте между ним и предметом его страсти: «мне почти 60 лет, а Вам едва 24», – писал он 28 мая 1907 г. Екатерине Бутович: «Гожусь я Вам не только в отцы, но даже в дедушки…» [113, с. 106]. В ответ расчетливая синеокая красавица говорила о «молодой душе» Владимира Александровича и, несмотря ни на что, выражала готовность стать его спутницей жизни. Отношения между ними становились всё более близкими.
Владимир Бутович в это время находился на новом месте службы – в Кишинёве. Там он проводил перепись населения Бессарабии на основе специальных анкет, разосланных учителям и священникам. Впоследствии, опираясь на этот материал, Бутович опубликовал полный перечень населенных пунктов Бессарабской губернии с подробными данными об их жителях [25].
Пользуясь отсутствием мужа, Екатерина Викторовна пригласила Сухомлинова к себе домой. После этого визита генерал совсем потерял голову. Во время своих выездов из Киева, он мог в порыве страсти направить предмету своей любви нежную телеграмму, подписавшись «Масюм». Естественно, когда с маленькой станции генерал-губернатор отправлял подобное послание, оно делалось тотчас известно и начинало обсуждаться на все лады [115, с. 309].
Отношения Сухомлинова и Екатерины Бутович, таким образом, быстро получили огласку. Узнал о них и её муж. В июле 1907 г. Фанни Рочат, гувернантка сына Бутовичей, Юрия, сообщила отцу семейства об измене жены [183, с. 64, 320]. Бутович примчался в Киев и, сломав замки у письменного стола супруги, обнаружил письма генерал-губернатора. Придя в ярость, Владимир Николаевич написал Сухомлинову «дерзкое скверное оскорбительное письмо с угрозами», требуя прекратить встречи и переписку с Екатериной Викторовной [113, с. 108–109].
