И вот я вышел на Арбат,

Здесь я родился, он мне брат,

К метро «Смоленской» подошел,

Весна, я вновь себя нашел.

Арбат весь зеленью завит,

В кустах соловушка свистит,

Вахтангов двери распахнул,

Народ Москвы туда рванул.

Театр всей Москве известный,

Туристам просто он прелестный,

Билет в него, чтоб заказать,

Всю ночь придется простоять.

Листы ложатся на дорожку,

Стихи там льются под гармошку,

А рядом скрипочка поет,

Скрипач привычно денег ждет.

Там танцы, шутки, прибаутки,

Концерт идет почти что сутки,

Гитар там слышен перезвон,

Кларнет поет им в унисон.

Приезжих там полно туристов,

Отбоя нет и от таксистов,

Народ, как могут, зазывают,

По всей Москве затем катают.

В витринах куча сувениров,

Арбат магнит для магазинов,

С лотков купцы на шаг торгуют,

Детишки ряжены танцуют.

Арбатский чинный диалект,

Звучит для всех, на весь проспект,

С купеческой идет Москвы,

Я с ним с рождение на ты.

Там аура совсем другая,

Арбатская, нет, не земная,

Однажды на Арбат зайдешь,

До самой ночи не уйдешь.

Под вечер там поют частушки,

Студентки в платьях, хохотушки,

Ребята скромно подпевают,

Уйти с девчатами мечтают.

Когда стемнеет, танцплощадка,

Ансамбль для ребят загадка,

Там степ, там реп и просто твист,

Со всех сторон ребячий свист.

А продавцы все колядуют,

И день, и ночь они торгуют,

В их головах одна кровать,

Под утро только лягут спать.

Кто не успел домой попасть,

На лавке разместился спать,

Подушка есть под головой,

Она у них всегда с собой.

Поют там барды под гитары,

Какой Арбат без Окуджавы,

Почетный житель он Арбата,

Аккорд звучит, его баллада.

Дошел Арбатом до метро,

На улице пока светло,

День теплый в лето перешел,

В подземку я, в метро пошел.

Решил поехать я к Марату,

К Армянскому, сказать так, брату,

Есть у меня к нему забота,

Спросить, как жизнь и как работа.

В кафе Марат обосновался,

К нему ещё я не добрался,

Решил с ним вместе пообедать,

Там пищу новую отведать.

Кафе «Фили» – стою, любуюсь,

Как мне пройти, интересуюсь,

Кому и что мне здесь сказать,

Марата как мне разыскать.

На входе пост, милиционер,

Всем посетителям пример,

В кафе меня он пропускает,

Швейцар в фойе меня встречает:

«Куда путь держим, молодежь?

Зачем ты к нам сюда идешь?

В бар рюмку выпить, поплясать,

Билетик нужно срочно взять».

«А сколько стоит ваш билет?»

Спросил швейцара я в ответ.

«Так три рубля и вот билет,

Им вы оплатите обед».

Купил я молча тот билет,

Пошел к Марату на обед,

Я к стойке бара подошел,

Марат куда-то отошел.

Сел в кресло, интерьер смотрю,

В душе себя слегка корю,

Зачем купил сюда билет?

Есть дом, а там вкусней обед.

Но в целом интерьер красивый,

Столы, кабинки, дуб массивный,

Диван – огромный полукруг,

Столы для выпивки вокруг.

А стойка-бар краса резная,

Бордо там скатерть расписная,

Сервант зеркальный вдоль стоит,

Посудой, хрусталем набит.

Пол танцевальный из паркета,

Натерт до блеска, как монета,

Ждет он гостей к себе вечерних,

Студентов, клерков и военных.

А занавески на все окна,

Тюль на колечках и бархотка,

До пола шелк за ним висит,

От люстр рубином он блестит.

Вот слышу голос я знакомый,

Идет Марат, пиджак фартовый,

Меня увидел, улыбнулся,

От радости об пол споткнулся.

Он подошел, и мы обнялись,

Три раза в щеки целовались:

«Куда пропал? – спросил Марат, –

Как будто я тебе не брат».

«Да нет,– тогда ответил я, –

Работа, мама и семья,

Теперь еще Олимпиада,

Кому почет, кому награда».

«Давай обедать, – брат сказал,

Меню со столика он взял, –

Ты выбери себе по списку,

На кухню подадим записку».

Тогда Марату я признался:

«Билет купил, не отказался,

Обед мой стоит три рубля,

Сметана, хлеб, горшок борща».

Марат тихонечко встает,

На выход он трусцой идет,

Я слышу: «Федя, твою мать,

Как деньги с брата мог ты взять,

Ты видишь, что мы с ним похожи,

Одно лицо из смуглой кожи,

И рост один, и антураж,

Ты мне устроил саботаж.

Тебя сейчас чуть-чуть побью,

Как раз три раза по рублю,

За чек, который брату дал,

Устроил здесь ты нам скандал».

Тут Федя три рубля достал,

Марату в руки он отдал:

«Кому-то тетка, кому-то сват,

На лбу нет записи, что брат».

«Прости ему, – Марат сказал, –

Он первый раз сюда попал,

Спроси его, куда идешь,

Ответ получен, с него грош».

Марат мне денежки вернул,

На кухню быстро завернул,

Смотрю, несет большой поднос,

Еду он сам на стол принес.

Мы за столом расположились,

Друг другу тихо поклонились,

В борщ потекла ручьем сметана,

Платить не нужно из кармана.

Марат спросил: «Как на работе?»

«День мой прошел в одной заботе,

Начальник цеха сук изгнал,

Директор мне путевку дал.

У нас в Москве Олимпиада,

Нам подежурить там награда,

Затем путевку на курорт,

По два оклада в оборот».

«А у меня все как всегда,

Работа, дом, ты и друзья,

Мужик недавно заезжал,

Привет тебе передавал.

На кладбище он не копает,

Смотрителя там замещает,

Контора стала ему домом,

Все мужики к нему с поклоном.

Есть у него образование,

Прошел тюрьму он, воспитание,

С него все обвинения сняли,

Диплом вернули и медали.

В семью он больше не вернулся,

От сына также отвернулся,

Он тут немного приболел,

Семья: «Мужик нам не удел».

С погоста все к нему ходили,

Еду в больницу приносили,

Ему лекарства доставали,

Нет, умереть ему не дали.

Я с ним немножко поругался,

Еще чуток – и я б подрался,

Он заболел, а мы не знаем,

Страдает он, а мы гуляем.

Ну, слава Богу, пронесло,

Вновь на погосте всем светло,

Все план по копке выполняют,

Проблем на кладбище не знают.

Я здесь немножечко скучаю,

Наш павильон все вспоминаю,

Природный парк, пруд и каштаны,

При входе церковь и фонтаны.

Крутая лестница в обрыв,

На лодках по реке заплыв,

Паром на пляж везет людей,

И нет отбоя от гостей.

Где взять такие вечеринки,

Там день рождения, там поминки,

Там комсомольские пьянчужки,

Столы ломают, бьют все кружки.

А мы под ночь все убираем,

Посуду моем, вытираем,

Мангал очистим от углей,

Все чисто, на душе теплей.

А здесь, как в замкнутом кругу,

Бредешь к обычному углу,

Народ пока мне не знакомый,

И вход сюда к нам не дешевый.

Меня директор уважает,

Приеду я, меня встречают,

Машину ставлю я у входа,

У нас главенствует свобода.

Народ идет не так уж много,

Тебя здесь нет, мне одиноко,

О нас клиент еще узнает,

Кафе «Фили» пока страдает.

Придет в Москву Олимпиада,

А с ней народ, и нам отрада,

О нас узнает весь район,

Пойдет народ, как в павильон.

Ко мне ты тоже приходи,

Хоть утром, днем или в ночи,

Зачем алмаз во сто карат,

Ты мне единственный здесь брат.

Списал я кухню с павильона,

Здесь от салата до бульона,

Шеф повар для людей ваяет,

Клиент от той еды растает».

И я растаял от борща,

Затем картошка, два леща,

Графин с компотом осушили,

Расстаться вовсе не спешили.

Но меру тоже нужно знать,

Давно отец мне дал познать,

Обед наш в ужин перетек,

Марату дал тогда намек:

«Спасибо, брат, за угощение,

Спасибо за твое терпение,

Спасибо, что ты дверь открыл,

Спасибо, друга накормил».

Марат: «Тебя я провожу»,

Из глаз смотрю, пустил слезу,

Нет близких у меня в Москве,

Один лишь ты в моей судьбе.

Пошли с Маратом мы в фойе,

Швейцар смотрю, бежит ко мне,

Меня он радостно обнял:

«Прости за все», – он мне сказал.

Ему я: «Бог простит, в ответе,

У нас прописано в завете,

Я Вас ни в чем не упрекаю,

Всех я люблю и уважаю».

Он так же вдруг пустил слезу:

«Вы приходите, вас я жду,

Для вас всегда проход свободен,

Марата брат нам всем угоден».

На улицу с Маратом вышли,

Вдох запаха цветущей вишни,

Обнялись мы и попрощались,

Три раза в щеки целовались.