И вот я вышел на Арбат,
Здесь я родился, он мне брат,
К метро «Смоленской» подошел,
Весна, я вновь себя нашел.
Арбат весь зеленью завит,
В кустах соловушка свистит,
Вахтангов двери распахнул,
Народ Москвы туда рванул.
Театр всей Москве известный,
Туристам просто он прелестный,
Билет в него, чтоб заказать,
Всю ночь придется простоять.
Листы ложатся на дорожку,
Стихи там льются под гармошку,
А рядом скрипочка поет,
Скрипач привычно денег ждет.
Там танцы, шутки, прибаутки,
Концерт идет почти что сутки,
Гитар там слышен перезвон,
Кларнет поет им в унисон.
Приезжих там полно туристов,
Отбоя нет и от таксистов,
Народ, как могут, зазывают,
По всей Москве затем катают.
В витринах куча сувениров,
Арбат магнит для магазинов,
С лотков купцы на шаг торгуют,
Детишки ряжены танцуют.
Арбатский чинный диалект,
Звучит для всех, на весь проспект,
С купеческой идет Москвы,
Я с ним с рождение на ты.
Там аура совсем другая,
Арбатская, нет, не земная,
Однажды на Арбат зайдешь,
До самой ночи не уйдешь.
Под вечер там поют частушки,
Студентки в платьях, хохотушки,
Ребята скромно подпевают,
Уйти с девчатами мечтают.
Когда стемнеет, танцплощадка,
Ансамбль для ребят загадка,
Там степ, там реп и просто твист,
Со всех сторон ребячий свист.
А продавцы все колядуют,
И день, и ночь они торгуют,
В их головах одна кровать,
Под утро только лягут спать.
Кто не успел домой попасть,
На лавке разместился спать,
Подушка есть под головой,
Она у них всегда с собой.
Поют там барды под гитары,
Какой Арбат без Окуджавы,
Почетный житель он Арбата,
Аккорд звучит, его баллада.
Дошел Арбатом до метро,
На улице пока светло,
День теплый в лето перешел,
В подземку я, в метро пошел.
Решил поехать я к Марату,
К Армянскому, сказать так, брату,
Есть у меня к нему забота,
Спросить, как жизнь и как работа.
В кафе Марат обосновался,
К нему ещё я не добрался,
Решил с ним вместе пообедать,
Там пищу новую отведать.
Кафе «Фили» – стою, любуюсь,
Как мне пройти, интересуюсь,
Кому и что мне здесь сказать,
Марата как мне разыскать.
На входе пост, милиционер,
Всем посетителям пример,
В кафе меня он пропускает,
Швейцар в фойе меня встречает:
«Куда путь держим, молодежь?
Зачем ты к нам сюда идешь?
В бар рюмку выпить, поплясать,
Билетик нужно срочно взять».
«А сколько стоит ваш билет?»
Спросил швейцара я в ответ.
«Так три рубля и вот билет,
Им вы оплатите обед».
Купил я молча тот билет,
Пошел к Марату на обед,
Я к стойке бара подошел,
Марат куда-то отошел.
Сел в кресло, интерьер смотрю,
В душе себя слегка корю,
Зачем купил сюда билет?
Есть дом, а там вкусней обед.
Но в целом интерьер красивый,
Столы, кабинки, дуб массивный,
Диван – огромный полукруг,
Столы для выпивки вокруг.
А стойка-бар краса резная,
Бордо там скатерть расписная,
Сервант зеркальный вдоль стоит,
Посудой, хрусталем набит.
Пол танцевальный из паркета,
Натерт до блеска, как монета,
Ждет он гостей к себе вечерних,
Студентов, клерков и военных.
А занавески на все окна,
Тюль на колечках и бархотка,
До пола шелк за ним висит,
От люстр рубином он блестит.
Вот слышу голос я знакомый,
Идет Марат, пиджак фартовый,
Меня увидел, улыбнулся,
От радости об пол споткнулся.
Он подошел, и мы обнялись,
Три раза в щеки целовались:
«Куда пропал? – спросил Марат, –
Как будто я тебе не брат».
«Да нет,– тогда ответил я, –
Работа, мама и семья,
Теперь еще Олимпиада,
Кому почет, кому награда».
«Давай обедать, – брат сказал,
Меню со столика он взял, –
Ты выбери себе по списку,
На кухню подадим записку».
Тогда Марату я признался:
«Билет купил, не отказался,
Обед мой стоит три рубля,
Сметана, хлеб, горшок борща».
Марат тихонечко встает,
На выход он трусцой идет,
Я слышу: «Федя, твою мать,
Как деньги с брата мог ты взять,
Ты видишь, что мы с ним похожи,
Одно лицо из смуглой кожи,
И рост один, и антураж,
Ты мне устроил саботаж.
Тебя сейчас чуть-чуть побью,
Как раз три раза по рублю,
За чек, который брату дал,
Устроил здесь ты нам скандал».
Тут Федя три рубля достал,
Марату в руки он отдал:
«Кому-то тетка, кому-то сват,
На лбу нет записи, что брат».
«Прости ему, – Марат сказал, –
Он первый раз сюда попал,
Спроси его, куда идешь,
Ответ получен, с него грош».
Марат мне денежки вернул,
На кухню быстро завернул,
Смотрю, несет большой поднос,
Еду он сам на стол принес.
Мы за столом расположились,
Друг другу тихо поклонились,
В борщ потекла ручьем сметана,
Платить не нужно из кармана.
Марат спросил: «Как на работе?»
«День мой прошел в одной заботе,
Начальник цеха сук изгнал,
Директор мне путевку дал.
У нас в Москве Олимпиада,
Нам подежурить там награда,
Затем путевку на курорт,
По два оклада в оборот».
«А у меня все как всегда,
Работа, дом, ты и друзья,
Мужик недавно заезжал,
Привет тебе передавал.
На кладбище он не копает,
Смотрителя там замещает,
Контора стала ему домом,
Все мужики к нему с поклоном.
Есть у него образование,
Прошел тюрьму он, воспитание,
С него все обвинения сняли,
Диплом вернули и медали.
В семью он больше не вернулся,
От сына также отвернулся,
Он тут немного приболел,
Семья: «Мужик нам не удел».
С погоста все к нему ходили,
Еду в больницу приносили,
Ему лекарства доставали,
Нет, умереть ему не дали.
Я с ним немножко поругался,
Еще чуток – и я б подрался,
Он заболел, а мы не знаем,
Страдает он, а мы гуляем.
Ну, слава Богу, пронесло,
Вновь на погосте всем светло,
Все план по копке выполняют,
Проблем на кладбище не знают.
Я здесь немножечко скучаю,
Наш павильон все вспоминаю,
Природный парк, пруд и каштаны,
При входе церковь и фонтаны.
Крутая лестница в обрыв,
На лодках по реке заплыв,
Паром на пляж везет людей,
И нет отбоя от гостей.
Где взять такие вечеринки,
Там день рождения, там поминки,
Там комсомольские пьянчужки,
Столы ломают, бьют все кружки.
А мы под ночь все убираем,
Посуду моем, вытираем,
Мангал очистим от углей,
Все чисто, на душе теплей.
А здесь, как в замкнутом кругу,
Бредешь к обычному углу,
Народ пока мне не знакомый,
И вход сюда к нам не дешевый.
Меня директор уважает,
Приеду я, меня встречают,
Машину ставлю я у входа,
У нас главенствует свобода.
Народ идет не так уж много,
Тебя здесь нет, мне одиноко,
О нас клиент еще узнает,
Кафе «Фили» пока страдает.
Придет в Москву Олимпиада,
А с ней народ, и нам отрада,
О нас узнает весь район,
Пойдет народ, как в павильон.
Ко мне ты тоже приходи,
Хоть утром, днем или в ночи,
Зачем алмаз во сто карат,
Ты мне единственный здесь брат.
Списал я кухню с павильона,
Здесь от салата до бульона,
Шеф повар для людей ваяет,
Клиент от той еды растает».
И я растаял от борща,
Затем картошка, два леща,
Графин с компотом осушили,
Расстаться вовсе не спешили.
Но меру тоже нужно знать,
Давно отец мне дал познать,
Обед наш в ужин перетек,
Марату дал тогда намек:
«Спасибо, брат, за угощение,
Спасибо за твое терпение,
Спасибо, что ты дверь открыл,
Спасибо, друга накормил».
Марат: «Тебя я провожу»,
Из глаз смотрю, пустил слезу,
Нет близких у меня в Москве,
Один лишь ты в моей судьбе.
Пошли с Маратом мы в фойе,
Швейцар смотрю, бежит ко мне,
Меня он радостно обнял:
«Прости за все», – он мне сказал.
Ему я: «Бог простит, в ответе,
У нас прописано в завете,
Я Вас ни в чем не упрекаю,
Всех я люблю и уважаю».
Он так же вдруг пустил слезу:
«Вы приходите, вас я жду,
Для вас всегда проход свободен,
Марата брат нам всем угоден».
На улицу с Маратом вышли,
Вдох запаха цветущей вишни,
Обнялись мы и попрощались,
Три раза в щеки целовались.
