Глаза открыл, в окне рассвет,

Будильник мне кричит: «Привет!»

С постели быстро поднимаюсь,

Бегу и в ванной умываюсь.

Мой завтрак с ночи на плите,

Записка – это, сын, тебе,

Еду свою разогреваю,

И с чаем, хлебом уплетаю.

Моя семья ещё вся спит,

Обняв подушку, брат сопит.

Моя работа. Рано встать!

И в типографию бежать.

Я завтрак быстро доедаю,

Посуду мою, вытираю,

Прическу в ванной уложил,

В метро на поезд поспешил.

При входе гривенник меняю,

Два пятака в звон получаю,

Один бросаю в турникет,

Иду вперед, проблемы нет.

К платформе поезд подкатил,

К нему бегом я поспешил,

Народу утром не так много,

Все смотрят друг на друга строго.

У каждого свои проблемы,

Кому-то прок, кому дилеммы,

Кому-то чай и торт на блюде,

Кому-то хрен в пустой посуде.

Есть люди, выпили вчера,

Их голова болит с утра,

Есть, книжки по ночам читают,

В вагоне утром засыпают.

В ладони также я зеваю,

Немного есть, недосыпаю,

Наступит скоро выходной,

Я досмотрю свой сон ночной.

А в целом наш народ трудяга,

В любой семье есть работяга,

Страна героев примечает,

В Кремле на праздник награждает.

У нас не цех, доска почета,

Коллеги высшего полета,

У всех медали, ордена,

Вручили им за их дела.

Спасибо Богу я сказал,

За то, что в этот цех попал,

У всех коллег я на виду,

Свой коллектив не подведу.

К Арбатской поезд подкатил,

К дверям я быстро поспешил,

Мне по проулкам пять минут,

На проходной я тут как тут.

А на работе есть рутина,

Моя кормилица-машина,

Я с ней при встрече обнимаюсь,

Иду домой и с ней прощаюсь.

Печатаю сегодня в радость,

Труд Ильича, такая гадость,

Все на вьетнамском языке,

Приходит к ним он в каждом сне.

Абрамыч, вижу, суетится,

Ему в конторе не сидится,

Опять задумал он крамолу,

Мне, интересно, иль другому?

Я сделал вид, не замечаю,

Сижу, задание изучаю,

А глаз косит в его сторонку,

Да, видно мерзкую душонку.

Внутри, как видно, все кипит,

Разряд мой он мне не простит,

Ошибки будет собирать,

Начальству кляузы писать.

Сосед, коллега, мне кричит:

«Опять копает мерзкий сыч,

Я думаю, что он дождется,

К врачу пойти ему придется».

«Да ладно, – говорю соседу, –

Ему к врачу, так к логопеду,

Чтоб букву «Р» он пригасил,

Рычит Абрамыч, нет уж сил».

Сосед смеется во весь рот:

«В семье же должен быть урод,

Иначе скучно будет жить,

Мы станем без него тужить».

В стране у нас всегда прогресс,

У нас в печати свой процесс,

Семьсот листов, как на приемке,

Я вижу образ комсомолки.

Грудь, как всегда, колени бьет,

Идет, как будто сталь кует,

Абрамыч карандашик точит,

Он кляузы все время строчит.

Я сделал вид, не замечаю,

С приемки лист жду и снимаю,

Смотрю на оттиск, на марашки,

Строчит Абрамыч по бумажке.

Вся типография в огне,

Она опять пришла ко мне,

Глазами мило улыбнулась,

И вновь чуть носом не споткнулась.

Абрамыч со всех ног спешит,

Под руку взял её, дрожит:

«Споткнулись вы, могли упасть,

Нам не нужна хромая власть».

Она: «Спасибо, кавалер,

Вы им в цеху всем как пример,

Не то, что эта молодежь,

Не дай Бог рядом упадешь».

Абрамыч взгляд свой ей на грудь,

Глаза не может отвернуть,

Достоинством своим трясет,

Абрамыч вот-вот упадет.

И кто кого ведет, не знаю,

Куда идут, я не гадаю,

Абрамыч ей, как доброволец,

Один в цеху не комсомолец.

Ко мне та пара подошла:

«Ну, здравствуй, я к тебе пришла,

С ухабами была дорога», –

И матернулась, так, для слога.

Я ей послал тогда в карьер:

«У вас Абрамыч кавалер,

Он вас на руки может взять,

И крепко-накрепко обнять.

Вы посмотрите, каков парень,

Не руки, а булыжник, камень,

Он вас поднимет, как пушинку,

Проложит в отчий дом тропинку.

Ваш он завидит силуэт,

В цеху рождается дуэт,

Абрамыч голосом сопрано,

Поет, как форте, так и пьяно.

Где вам такого еще взять,

Наш цех готов его отдать,

Да, не простая вы затея,

Наш цех ждет скромная потеря.

Но мы все стройными рядами,

Абрамыч, как всегда, за нами,

Любую стену он пройдет,

Любовь свою он в вас найдет».

Абрамыч тут при всех расплылся,

В лице своем переменился,

А взглядом сверлит её грудь,

Дыханье сперло, не вздохнуть.

От слов моих он озарился,

Улыбкой на лице умылся,

Готов он здесь пуститься в пляс,

Абрамыч – цеховой паяц.

Коллеги все мои смеются,

В цеху аплодисменты льются,

Абрамыч знатный карьерист,

Для нас сегодня он артист.

Грудь комсомолки напоказ

Ввела Абрамыча в экстаз,

Не может взять запретный плод,

От нас он вдохновенье ждет.

Тут комсомолка разошлась:

«Я, что вам моды здесь показ,

Или туземка погремушка,

Я лидер здесь, а не игрушка.

Меня должны вы уважать,

Встречать и чинно провожать,

Вести со мною разговоры,

Платить партийные поборы.

Я обо всех должна все знать,

Мне нужно истину узнать,

Кто с нашей партией, кто нет,

Вопрос поставлен, где ответ?»

Народ наш начал расходиться,

Зачем пред нею суетиться,

Абрамыч все к ней пристает,

Она его с ума сведет.

Я сделал вид, не замечаю,

На тот вопрос не отвечаю,

Абрамыч на ухо ей в шепот,

А я им обеспечил грохот.

Она удав, гюрза, змея,

Все взглядом смотрит на меня,

Абрамыч тоже тот змееныш,

Ужом весь вьется, как гаденыш.

Один ей на уши плетень,

Она мне свои формы, тень,

Один ей сплетни и доносы,

Она мне каждый день вопросы:

«Когда вольешься ты в ряды?

У нас один лишь с Богом ты,

Я здесь пороги обиваю,

К уму его все призываю.

Давно уже пора понять,

Что партия родная мать,

А комсомол её ребенок,

В него стремимся мы с пеленок.

У нас в цеху беда, крамола,

Один юнец без комсомола,

Ты «Слава Богу» все кричишь,

Ты партию совсем не чтишь.

Нам партия родная мать,

Как утром без неё нам встать,

Прожить не сможем белым днем,

В постель мы ляжем, не уснем.

Детей мы с партией рожаем,

Затем в детсад их отправляем,

И в школе партии звонок,

Ведет на первый наш урок.

У нас партийные позывы,

На БАМ, военные призывы,

Отряд студентов удалой,

Клич – партия наш рулевой!

У нас сейчас в стране бравада,

В страну идет Олимпиада,

Сегодня всем нам не до сна,

Есть партия, она одна.

Нам нужно комплексы отстроить,

Народ на праздник весь настроить,

Всем нужно здравицы кричать,

И вспоминать родную мать.

Один лишь ты у нас тревожный,

В народе просто не серьезный,

Не хочешь в комсомол вступать,

Стране не хочешь помогать».

Абрамыч рядом веселится,

В руках его сейчас синица,

Он ей кивает, одобряет,

Сам о другом в мозгах мечтает.

Она стоит, его отрада,

Грудь комсомолки, как награда,

Боится, к ней он прикоснется,

А завтра утром не проснется.

Я на машине за приемкой,

Абрамыч рядом с комсомолкой,

Рулады пары не стерпел,

Мозг в голове моей кипел:

«Кто жизнь вам в этом мире дал?

Наверно Маркса «Капитал»?

Наверно Ленин вас зачал?

А Троцкий в церкви вас венчал?

Сродни вас партия пригрела,

Вам песни в колыбели пела,

Вихри враждебные, воют над вами,

В бой роковой вы вступили с врагами.

Скажите, кто у вас враги?

Те, у кого свои мозги,

Те люди, кто сегодня верит в Бога,

Те, у кого своя дорога.

Враги у нас, кто воевал,

Страну от немцев защищал,

Враги закончили войну,

Отстроили затем страну.

Враги отстроили заводы,

Вспахали пашни, огороды,

Все проложили магистрали,

А вы себе на грудь медали.

В больницах лечат нас враги,

А в школах учат упыри,

На страже Родины стоят,

Врагов бесчисленный отряд.

В глазах я ваших также враг,

Безродный, просто так, варяг,

В моем кармане есть просвет,

В нем не лежит ваш партбилет.

Отец мой также был врагом,

Из танка в немцев бил огнем,

И мать врагом в народе слыла,

Подранков в госпиталь носила.

Пиджак врага в шкафу повешен,

Весь орденами он увешен,

В войну он был простым танкистом,

Для вас врагом, не коммунистом.

Устроили мне здесь театр,

А мама, враг ваш, педиатр,

Детей в больнице исцеляет,

Душой своей всех согревает.

Когда в семье больные дети,

Вы проклянете все на свете,

Болеет детский организм,

Где детский доктор «коммунизм»?

Вон грудь твоя вся нараспашку,

Абрамыч смотрит под рубашку,

Боится только прикоснуться,

От счастья утром не проснуться.

Ильич заметит его страсть,

Абрамыч может здесь упасть,

Прической кафель он поправит,

И Богу весточку отправит.

Так кто же здесь в цеху наш враг,

Абрамыч, нет – с родства варяг,

Грудь лидера его смутила,

Смотри беднягу как скрутила.

Его всего заворожило,

И грудь врага мозги пробила,

Он видит партии оплот,

Здесь рядом, но запретный плод.

Зачем сюда вас занесло,

Абрамыч для меня трепло,

Вы здесь мешаете процессу,

Ильич печатается в прессу».

«Да кто посмел и как могли,

В цеху здесь лишние мозги,

Тебе доверить труд такой,

Кто здесь не дружит с головой?» –

Кричит грудастая солистка,

В цеху у нас она артистка.

«Для партии тот злейший враг, –

Кричит она машине в такт, –

Того врага сейчас найдем,

К ответу быстро призовем,

Лишится премии квартальной,

Он мышью станет аморальной.

Ему поставим мы на вид,

Для всех трудяг он паразит,

Мы в должности его понизим,

Прилюдно, здесь в цеху, унизим.

Мы партсобрание соберем,

Врага к порядку призовем,

Запомнит промах свой надолго,

Работать будут здесь недолго.

Да, надо ж так рубить с плеча,

Доверить речи Ильича,

Кому! тебе! не комсомольцу!

Парнишке, просто добровольцу!»

Абрамыч вышел из экстаза,

Убрал он руку с её таза,

Смотрю, он медленно рычит,

Прорвало, он теперь кричит:

«Вы как посмели сомневаться,

Да кто осилит с ним равняться,

В руках его огонь горит,

Не парень он, а монолит.

Разряд ему достойный дали

И передовиком назвали,

Он слов на ветер не бросает,

И звезды с небо не хватает.

Ему в цеху все доверяют,

Приходит утром, обнимают,

Он постоянно весь в работе,

Не то, что ты в своем полете.

Не любит парень суеты,

Он с нашей техникой на ты,

Ему бы я печатать дал,

Любимый Маркса «Капитал».

Его директор уважает,

При встрече руку пожимает,

А самый главный инженер,

Всем ставит нам его в пример.

Здесь речи пылкие звучали,

Вы молодежь врагом назвали,

А это нужно доказать,

Не нужно парня обижать.

Вопрос поставлю на парткоме,

Порядок пусть пребудет в доме,

Скажи мне, как ты проживешь,

Любить нам нужно молодежь.

Мы пол Союза обойдем,

Такие кадры не найдем,

А вы ему грудь нараспашку,

Не смотрит он к вам под рубашку».

А я в работе весь, но слышу,

Абрамыч злится, сносит крышу,

Своей рукой он подписал,

Мне Ильича в работу дал.

Он на ответственность давил,

Меня совсем не удивил,

Ждал наш Абрамыч, ошибусь,

В поту холодном я проснусь.

А он к начальству на поклон,

Пойдет трезвон со всех сторон,

Мне наказание, понижение,

Ему по службе продвижение.

Выходит, я меж двух огней,

Мне нужно выбраться скорей,

Столкнуть двух паразитов лбами,

Пускай врагами станут сами.

Я ей: «Абрамыч подписал,

Он мне работу эту дал,

Здесь дифирамбы мне поет,

А сам ошибки моей ждет.

Над Горьким можно ошибиться,

Над Маяковским чуть зашиться,

Но ошибиться над вождями,

Прибьют к кресту тебя гвоздями.

Он спит и ждет моей ошибки,

А я ему в ответ улыбки:

«Гляди, Абрамыч, не проснешься,

Моей ошибкой захлебнешься.

Так сделай вывод, комсомолка,

Украсит грудь твою марлевка,

Абрамыч все глаза сломал,

Смотри, пойдет на криминал.

Вы о врагах своих твердите,

Что вы добиться тем хотите,

Один в цеху за мной следит,

Другая ходит, мне хамит.

Мол, в комсомол ты не вступаешь,

Нам показатель занижаешь,

У вас ко мне одно стремление,

Мое вам нужно заявление.

Сегодня в кадры я пройдусь,

Пред дверью встану, помолюсь,

Там напишу я заявление,

У вас пусть будет облегчение.

Пойду в «Науку» я работать,

Там так же можно заработать,

Мне не придется прятать глаз,

О, праздник! я забуду вас.

Там нет людей с таким заносом,

Там грудью не трясут пред носом,

И мастеров таких там нет,

Абрамыч в твой припев, куплет.

Ну, все, давайте расходиться,

Начальство вон ко мне стремится»,

«Нет, нет, постойте, подождите,

О чем молва, мне расскажите».

Начальник басом им заметку,

Абрамыч сел на табуретку,

«Мне срочно поступил сигнал,

В цех вы несете криминал.

Вы что к нему все пристаете,

В свой комсомол его зовете,

Вы посмотрите на свой вид,

Совсем уж потеряли стыд.

В публичный дом вам бы комсоргом,

В нем пол и связь с большим парторгом,

Мужчин пришедших раздевают,

Всех комсомолки принимают.

А ты, Абрамыч, ей здесь в пару,

Даете здесь в цеху вы жару,

Должны вы молодежь любить,

А вам бы руки им отбить.

За всем, за этим наблюдаем,

Давно поймать тебя желаем,

У всех людей свое терпение,

Как лопнет, будет ускорение.

Твоя работа помогать,

Ошибки быстро исправлять,

А ты своей гнилой душонкой,

Связался с этой комсомолкой.

Вы, дама, сняли бы значок,

Вождь в нем в томате, как бычок,

Он грудью вашей весь помят,

Глаза от этого грустят.

Одна стоит, другой сидит,

У вас плачевный вижу вид,

В работе парня вы помеха,

Балласт для цеха и прореха.

Я вам скажу без дурака,

Вы в нем увидели врага,

Идеи лишь у вас в мозгах,

А парень с детства в мастерах.

Его вам стержень не сломать,

Лишь зубы можно обломать,

Да, он крещенный, верит в Бога,

У каждого своя дорога.

Нет человека на Земле

Без Бога в собственной душе,

Когда вы что-то натворите:

«Прости нас Бог», вы говорите.

Когда вы сильно заболели,

Вы оду Господу пропели:

«Ты исцели меня, родной,

Я болен сильно головой».

Когда с родней беда случится,

В дом залетит шальная птица,

Бежите в Храм вы свечки ставить,

Бог может только все поправить.

Не приведи Господь, скончался,

Родной ваш с Богом повстречался,

Где отпевать его собрались?

Наверно там, где вы венчались.

Вам Бог детей дал народить,

Скажите, где вам их крестить,

В райком пойдете комсомола?

Или к стенам Святым Собора?

Там, на том свете, нет партийных,

Там нет послушных и строптивых,

Придаток к телу там душа,

Получит все свое сполна.

Идите с Богом и творите,

К нему сюда не подходите,

Управа и на вас найдется,

Без вас с работой разберется».

Пошла, покачиваясь, пара,

Как после жуткого пожара,

Мечтали, все сойдет им с рук,

А здесь звонок к ним в дверь и стук.

Взорвался цех, аплодисменты,

Визит разобран на фрагменты,

Со всех машин мне взмах руками,

Я им в ответ кричу: «Я с вами».

Ко мне начальник подошел,

Машину взглядом обошел:

«Тебя ругать сейчас я стану,

Ты терпишь эту обезьяну,

Ты посмотри, она верзила,

Абрамыч рядом с ней, горилла,

Грудь оголила в зоопарке,

Ей срочно нужно к той доярке.

Мы встанем за тебя стеной,

В цеху ты самый молодой,

Тебя в обиду не дадим,

Мы коллективом победим.

Ко мне ты должен подходить,

На них не нужно доносить,

Мне нужно знать, когда идут,

Возьмусь тогда за свой я кнут.

Я отхожу их по спине,

Тебя увидят лишь во сне,

С волками жить, по волчьи выть,

Их нужно один раз побить.

Кинь кусок мяса воронью,

Увидишь в них тогда свинью,

Увидишь подлость и подвох,

Услышишь и последний вздох.

Есть у свиньи свое корыто,

Их рыло грязью все умыто,

Не приведи Господь, умоют,

Заблеют твари и завоют.

Они болеют головой,

В тебе есть Бог и он Святой,

У них звериные повадки,

К таланту у тебя задатки.

Да, у тебя разряд высокий,

У них есть сон, он не глубокий,

Спать не дает твоя зарплата,

Тебе все в плюс, у них утрата.

У нас народ перекрестился,

Когда в цеху ты появился,

И ты ни в чем нас не подводишь,

Одну с ума, комсорга сводишь.

Ты на неё совсем не смотришь,

Её ты стороной обходишь,

Она тебе грудь нараспашку,

А ты свой нос в свою рубашку.

За ней давно мы замечали,

Ей чужды Русские морали,

Абрамыч в роли примака,

Комсоргу нужно мужика.

В душе её Святого нет,

Есть грудь, а между, партбилет,

Ей не дано с людьми дружить,

Ох, трудно будет с кем-то жить.

Да, что-то здесь я распинаюсь,

Жизнь в твою голову вложить стараюсь,

Ты парень умный и простой,

Задел есть с детства трудовой.

А то, что Бог всегда с тобой,

Я только за, он наш Святой,

В рождение выйдем из чертога,

Умрем и вновь в руках у Бога.

Он позволяет нам прожить,

Россию-матушку любить,

В ней засыпать и просыпаться,

Ни перед кем не унижаться.

У каждого проложен путь,

Ни влево, вправо не свернуть,

Назад дороги так же нет,

Ступай туда, где белый свет.

К нему идешь, а он все дальше,

Жизнь нужно честно жить, без фальши,

Когда её ты проживешь,

Свой свет в руках ты понесешь.

Осветит он твоих детей,

Сестер, братьев, их матерей,

Он в них вольет твою частицу,

Осветит в доме всю водицу.

Осветит полностью и дом,

Осветит двери, окна в нём,

На свет родные все пойдут,

И в Храме светлом помянут.

Там теплый свет идет от свечки,

Дым собирается в колечки,

Затем над вами он летает,

Святых людей напоминает.

У каждого в глазах свой свет,

Идем к нему мы много лет,

Дошли, в пути своем устали,

Вам сверху – отдохни, сказали.

Мы отдыхать в тот свет уйдем,

В рай или в ад мы попадем,

Всем по заслугам воздадут,

Кому-то мед, кому-то кнут.

Да, что-то я разговорился,

Обед на голову свалился,

Затем собрание проведем,

В цеху достойных изберем.

Тебя в цеху все уважают,

Здоровья, счастья все желают,

А эти двое отщепенцев

Пусть фильмы смотрят про индейцев».

Поклон начальнику отбил,

Спасибо, нас он обучил,

Как в жизни нашей разбираться,

На что плевать, а с чем сражаться.