«В стране советов вновь покой…» В стране советов вновь покой, Так называемый застой, Спортивный праздник на дворе, Огонь зажегся на горе. Огонь тот в факелы забрали, По многим странам с ним бежали, Бежать с огнем – большая честь, С ним нужно вовремя успеть. А стадион стоит в Москве, Поклоны бьет своей горе, Все носит имя Ильича, Гора и стадион родня. Куда ни плюнь, везде Ильич, Генсек наш – тоже, старый хрыч, Он отчество не выбирал, Отец ту метку сроду дал. Наш дорогой весьма Ильич В стране советов бросил клич: «В союз бредет Олимпиада, Для нас лишь золото награда, Другой металл стране не нужен, В войне я с немцем был контужен, Теперь другие времена: Олимпиада – как война. Должны мы за медали биться, К вершине спорта все стремиться, Футбол пусть будет, состязание, У нас одно для вас желание: Мы первыми должны все стать, Нам на Америку наср.ть, Заткнуть за пояс нужно всех, В страну тогда придет успех». У нас всё, как в том анекдоте, Не знал Ильич наш о бойкоте, Не знал о сговоре всех стран, Попал наш Лёня в свой капкан. Мы долго строили проспекты, Вдоль них спортивные объекты, Придет к нам скоро праздник спорта, Нам стадион важней курорта. Политбюро, как старый хрыч, Всех охватил в нем паралич, Когда узнали о бойкоте, Да, редкий случай в нашем спорте. «Политика и спорт – две силы, Они никак несовместимы!» – Кричал генсек с любой трибуны. Погост, «груз 200», вновь могилы… Война нас сделала изгоем, И занавес мы не откроем, Его из стали нам отлили И внешний мир отгородили. Олимпиаду очень ждем. В Афгане в бой за что идем? Я к теме спорта здесь вернусь, Простит читатель меня пусть. На кладбищах – аллеи славы Героев Родины, державы, Могилы быстро заполняют: Детей в Афгане убивают. Так появились уклонисты, Под стать хорошие артисты, Больных талантливо играют, Зачем служить там, где стреляют! Ребят я этих понимаю, Ни в чем я их не обвиняю, Зачем в чужой стране стрелять? За блажь вождя им умирать? Но пропаганда вещь гнилая, Она не Русская, чужая, Нам в уши льют со всех сторон, Война нам – верный бастион. По телевизору вещают: «Враги в Афгане в нас стреляют, Бандитов всех мы уничтожим, Путь в коммунизм мы им предложим». В стране есть власть, политбюро, У них есть ум, а там свое, По свету всем из уст пророчим: «Весь мир крестьянам и рабочим». Я, слава Богу, отслужил, В комод билет свой положил, Не нужно нарушать приказа, Служить сверхсрочно нам два раза. «Я в типографию вернулся…» Я в типографию вернулся, Начальник мило улыбнулся: «Тебя судьба к нам привела, Теперь у нас ты навсегда». Прошел я гоголем по цеху, Приветы всем вещаю сверху, Поклоны в ноги до земли, Мне отвечали, как могли. И вновь на прежней я работе, Наш комсомол всегда в заботе, Печется все о молодых, О сильных, смелых, холостых. Комсорг – девчонка так себе, Два метра ростом, не по мне Таскать с собою табуретку, Так лучше целовать соседку. Со мною у неё прокол, Меня все тащит в комсомол, Ей говорю: «Ваш труд напрасный, Для комсомола я ужасный». Она со всех меня сторон, Визит комсорга страшный сон, В цеху её не избежать, Прости меня, Святая мать. Приходит каждый день раз пять, Я ей: «Привет, пришла опять Мне душу рвать за комсомол, У вас, мадам, опять прокол». Работники в цеху с усмешкой: «К тебе спешит она с пробежкой, У нас один ты холостой, Она к тебе со всей душой». Коллегам я тогда сказал: «Она не есть мой идеал, Вы посмотрите под рубашку, Душа её вся нараспашку. А на груди значок висит, Владимир Ленин, флаг блестит, На душу смотрит, бедолага, Слюну глотает наш бедняга. Душа её всем напоказ, Ей Вова дал такой указ: «Комсоргом дольше чтоб ходить, Должна меня ты ублажить». Она к нам ходит, ублажает, Грудь нараспашку, удивляет, А молодежь ей потакает, Вся разом в комсомол вступает. Меня душа та не прельщает, Нет той струны, что гимн играет, Нет в ней звезды, что вдаль зовет. Что парня в ней с ума сведет? К нам в цех когда она заходит, Напрасный разговор заводит, Всем душу снова напоказ, Я не смотрю, не порчу глаз. Коллеги надо мной смеются, Улыбки с лиц их просто льются: «Верста опять твоя идет, Смеется, песенку поет». «Верста, так это не моя, Пусть держит путь в свои края, С собой пусть душу забирает, Пускай с другим в любовь играет». Своим коллегам отвечал: «Она, увы, не мой причал, Комсорг пусть смотрит вдаль уныло, Паром мой проплывает мимо». Но, нужно знать наш комсомол, Хоть провались пред ней под пол, Она и там тебя достанет, «Иди ко мне», – из горла грянет. На зависть всем её напор, Возьму версту я на измор, Пускай в любовь свою играет, Что ждет её, она не знает. |
