– Доча, гадать-то будешь на суженого?

– Сегодня гадают?

– Да. В ночь. На расчёску?

– И что? Прям суженый ко мне явится? С расчёской?

– Может и явится…

Среда, 16октября

Сама Вселенная пыталась достучаться до меня. Больше ничем я до сих пор не могу объснить тот ужасный гром, несокрушимые раскаты которого, казалось, достают до самой глубокой частички моей души. Такого сильного грома я не слышала ни разу за свои двадцать пять лет. Он как будто был призван вернуть меня обратно откуда-то… я и сама не знаю откуда, из какой-то внепространственной бездны бытия, знаю только, что я туда словно провалилась час или два назад, или больше, и не хотела возвращаться. А по факту я просто спала.

– А почему потолок такой? Грязно-жёлтый? Должен же быть белым. А стены голубые? Где я? – произнесла я, кажется, вслух и вздрогнула от очередного сильнейшего грома.

– А ты в палате номер шесть, – ответил мне тихо чей-то женский голос.

– Ого… А отделение какое?

– Гинекологическое.

– Фух…

Что-то похожее на смех в ответ.

Больница? Лежу под одеялом, под капельницей, в общей палате, не в реанимации. Уже хорошо. Жива. « Господи, я жива! Спасибо! Наверно, для чего-то я ещё нужна в этом мире,» – думаю про себя. Мысли перескакивают с одной на другую. Сколько я здесь? Была без сознания? Не помню ни черта! Ребёнок?! У меня же тест положительный был. Потеряла? Вся в крови была там на балконе, вспомнила я. Наверно, потеряла. Смотрю по сторонам. Рядом женщина лет сорока, не спит, просто лежит. Так это она мне ответила, значит.

– Очнулась, спящая красавица?

– Ага.

– Болит сильно? Вид ещё тот у тебя…

– Вроде нет, – тихо отвечаю, а сама пытаюсь прочувствовать своё тело. Болит? Или ничего не болит? Дышать вроде легко. Живот не болит. Даже не ноет. Странно.

– Врач сказал, чтобы его позвала, когда очнёшься.

– А как его позвать?

– На кнопку нажми на стене, медсестра сначала придёт, – показывает рукой на белую кнопку над моей кроватью.

– Да, вижу. Спасибо, – отвечаю, нажимая на кнопку.

– Я, кстати, Галя.

– Вера.

– Вот и познакомились.

– Ну да, – улыбаюсь.

– Вера, дать тебе расчёску, зеркало? Волосы длиннющие какие, точно как у спящей красавицы! Запутались вон все. Говорят, тебя во время пожара спасли. В рубашке родилась. Там вроде кто-то даже погиб. В интернете в новостях читала. У тебя пожар был?

– Нет, – отрицательно качаю головой.

– Эээ… Ты куда собралась? Лежи! Катетер! Не видишь что ли? И капельница ещё не закончилась, – Галя показывает рукой вниз куда-то под кровать. И я замечаю торчащую из-под одеяла трубочку. Только теперь чувствую дискомфорт и понимаю, что на самом деле лежу с катетером. Надо же, пока не сказали, я даже не ощущала ничего. Может, из-за обезболивающего?

– Спасибо, – произношу тихо.

– Лежи и жди врача. А то наделаешь делов. Над бровью, левой, кровь засохшая, надо помыть потом. Кстати, на бровях это татуаж у тебя? Выразительно…

Киваю ей в ответ. Добродушная она, Галя эта, простая, без насмешек разговаривает. Нравится мне. Складывается впечатление, что мы с ней давние знакомые, хотя вижу её впервые в жизни. Выдыхаю, немного шевелю ногами, чтобы поменять позу, и тут до меня доходит, что спина настолько вся затекла, что малейшая смена положения вызывает очень неприятные, даже болевые, ощущения практически во всём теле.

– А сколько я тут лежу уже? – спрашиваю у Гали.

– Вчера вечером тебя привезли сюда к нам из реанимации. Но ты спала. Не помнишь?

– Нет. Вчера – это какой день был? Понедельник?

– Ну ты даёшь! Вторник. Сегодня среда. Точно спящая красавица! Ещё и с провалом в памяти. А я вот лежу уже вторую неделю, никак не отпускают. Температура так и поднимается…

Среда! Вот это меня вырубило. Галю уже не слушаю, хотя она продолжает тихо рассказывать свою историю болезни. Начинаю вспоминать и срочно, срочно приводить мысли в порядок. В понедельник случился пожар, утром часов в семь-восемь, потому что в шесть сработал будильник на телефоне, я его выключила, так как в пятницу взяла больничный, на работу не надо было идти. Потом, кажется, сразу уснула, а проснулась, как мне показалось, через час-два уже в дыму и от того, что не могла нормально дышать, закашляла, вскочила, на автомате побежала на балкон, там не было дыма. Заметила, что чёрные клубы дыма идут с кухни, а почему, не могла понять. Тут же услышала странные звуки, грохот, отборный мат и мужские голоса где-то в тамбуре или в соседской квартире, вой сирен около подъезда. Кажется, кто-то пытался выломать дверь в нашем тамбуре, но я уже не смогла бы выбежать туда и открыть её изнутри, слишком много гари и дыма стало в комнате. В общем, пожар, осознала я в ужасе. Что делать? Судорожно пыталась сообразить, что надо сделать, но не могла из-за шока от всего происходившего вокруг меня. Так и стояла на балконе хлопала своими ресницами в новом белом велюровом халате сорок четвёртого размера, который я, к счастью, не сняла перед сном, а то бы сейчас в одной майке тут совсем околела, всё-таки октябрь на дворе, прохладно.

– И красавчик твой вчера в обед приходил, а ты ещё в реанимации была, ну ему медсестра и сказала, чтоб домой шёл, потому что тебя только вечером в обычную палату переведут, – слова Гали вернули меня к реальности.

– Какой красавчик?

– Ну как какой, такой высокий, чёрный. Царевич, не меньше. Вон горький шоколад тебе оставил на тумбочке и воду, – улыбаясь, показала она рукой на тумбочку между нашими кроватями.

– Какие-то бумажки хотел тебе оставить и ключи, но сказал, что лучше лично, завтра, – продолжила она.

Кто же приходил? Шоколадки принёс… Отец не мог, он сам лежит уже две недели в онкоцентре на химиотерапии, да и возраст такой, что красавчиком его вряд ли уже кто-то назовёт. Вот лет пять-шесть назад…. был ещё мужчина видный, статный, высокий, а сейчас болезнь быстро взяла своё, и из приятного ещё не старого мужчины он за какие-то восемь-девять месяцев превратился в сухого бледного старика. Я поддерживала его как только могла. Морально, финансово, физически. Была с ним рядом после операции, увы, безуспешной. Метастазы быстро распространялись, химиотерапия не помогала. И я, и он понимали, что это конец. Медленный, но верный. Сколько слёз было пролито, каждую ночь с того самого дня, когда врач подтвердил диагноз. Но факт оставался фактом. Онкология, процесс запущенный, вовремя не выявленный. И сейчас он снова лежит в центре на очередном курсе химиотерапии.

Может, это Игорь приходил? Его, мужчину тридцати восьми лет, всегда хорошо одетого, гладко выбритого, Галя вполне могла назвать красавчиком, хотя высоким он точно не был. Да ну, вряд ли. Откуда он мог узнать, что со мной произошло? В пятницу мы практически поругались по телефону. А в выходные и так никогда в принципе не встречались. Ведь он был женат. Да, я знала, вернее, узнала, что он женат примерно через пару-тройку недель после нашего знакомства в августе на базе отдыха. Но продолжила встречаться с ним, с женатым мужчиной. Зачем? Зачем я это делала? Вот только сейчас, здесь, лёжа под капельницей, на этой жутко неудобной больничной кровати, я ясно понимала, что ни я ему, ни он мне был на самом деле не нужен. Просто мимолётная интрижка, которую надо было закончить сразу же, как только он открыто признался, что я правильно догадываюсь, он женат. У него была семья, сын, собака, стабильная работа. А я просто случайно оказалась на его пути, в нужном месте и в нужное время, как говорится. Просто попала под руку. И он не стал упускать шанс немного разнообразить свою жизнь. Мной. Да, может я и понравилась ему как женщина, почему бы и нет. Молодая, ухоженная, симпатичная, с большими голубыми глазами. Но ни о какой любви и речи не шло. И я это прекрасно понимала, потому что никогда не была чрезмерно впечатлительной натурой, смотрела на жизнь реально, розовые очки не носила. Рано похоронила маму, стала жить одна, относительно самостоятельно, отец на тот момент уже жил от нас отдельно, они развелись лет за пять до её смерти. Отец помогал, не бросал меня и тогда, когда у мамы случился первый инсульт, а я только поступила в институт, и после её смерти. Но жила я в квартире одна. С отцом мы очень часто виделась, постоянно были на связи, он привозил мне вечером после работы продукты, я готовила, мы вместе ужинали, иногда он оставался ночевать со мной, иногда я уходила на все выходные к нему, мы вместе могли сходить в торговый центр, в кино, летом поехать на речку или на турбазу. У него была женщина, я знала её, но вместе они не жили. Пару раз она ездила с нами на природу, на этом её пребывание в моей жизни заканчивалось. Скорее всего, она приезжала к отцу, когда меня не было у него. Но это меня не раздражало и не обижало, ведь я понимала, что он ещё мужчина хоть куда и женское общество ему нужно. Да и женщина в принципе была приятная, ничего отталкивающего в ней не было, в душу не лезла, не навязывала своё общение. Так и жили. Подрабатывала я и так уже с первого курса, а на последнем начала работать по специальности, старалась как могла не запустить учёбу, переписывала пропущенные лекции, ночами читала конспекты, сама писала диплом. В общем, в итоге всё у меня удачно получилось: институт закончила хорошо, работа была и нравилась мне, рядом был отец, готовый в любое время и во всём меня поддержать. А вот с личной жизнью как-то не складывалось. Но на тот момент я даже и не задумывалась, мне казалось, что двадцать с небольшим лет – это не тот возраст, когда надо горевать, что нет парня. Со мной знакомились на студенческих вечеринках, на днях рождения общих знакомых или подруг, в клубах, были даже один раз у меня относительно долгие отношения, примерно полгода, но как-то я не прониклась, в итоге больше из-за меня они и сошли на нет. Выслушала в свой адрес пару неласковых, какая я холодная, расчётливая, чуть ли не стерва, использовала его полгода, а он бегал-бегал за мной, а я его не люблю, к себе переехать не зову, а ведь живу одна без родителей, а он весь такой хороший от любви ко мне с ума сходит… Хотя, как по мне, так и не бегал он особо за мной, с ума уж и подавно не сходил, было время свободное, мы гуляли, а если я была занята, то он постоянно обижался.