19 августа 1929 года Ярославский писал Орджоникидзе:
Вожусь теперь с новой, третьей волной отходящих от оппозиции: Мрачковский, И. Н. Смирнов, за которыми идут те, кто не считает Радека или Смилгу своими вождями. Сейчас идет борьба между проектом заявления Смирнова (достаточно еще неудовлетворительным и неприемлемым: считает еще Троцкого пролетарским революционером и т. п.) и заявлением Раковского, который остается верен платформе и выступает против капитулянтов (Радек) и полукапитулянтов (Смирнов). Во всяком случае, если б Смирнов написал приличное с нашей точки зрения заявление, за ним отошли бы примерно столько, если не больше, сколько за Радеком (т. е. около 600 человек). Смирнов думает, что больше. Тогда за троцкистами остается ничтожная горсточка, внутренне также достаточно неоднородная, чтобы она могла удержаться. Этот распад троцкистов вызывает и распад сапроновцев. До сих пор мы Смирнову отказываем в разрешении приехать в Москву для переговоров, так как от него никаких заявлений не поступало. Мне кажется, что теперь ему следовало бы разрешить. Троцкого надо изолировать политически еще больше, чтобы он не имел никаких «кадров» среди вчерашних своих сторонников196.
Троцкий описывал дальнейшее с язвительностью оскорбленного человека:
3 ноября в «Правде» напечатан жалкий документ Смирнова и Богуславского. Содержание его мало чем отличается от подобного же Заявления Радека. «Разница», ради которой Смирнов и др. не нашли возможным подписать документ Радека и Ко, заключается разве лишь в форме: у Смирнова больше опрятности, больше стыдливости. Стоит ли после этого останавливаться по существу на документе? Вряд ли. Но есть другая сторона вопроса – история этого Заявления, представляющая, на наш взгляд, своеобразный интерес и облегчающая искренним «примиренцам» понять: куда это ведет?
Заявление, печатаемое «Правдой» лишь в очень отдаленной степени напоминает ряд проектов самого Смирнова. Это в большей степени творчество Ярославского, под диктовку которого Смирнов и Богуславский писали свой жалкий документ. Мы имеем в своем распоряжении четыре варианта Заявления. Постепенное линяние авторов происходило в течение четырех месяцев: июль – октябрь.
Пытаясь написать полукапитуляционный проект, Смирнов исходил из того, что ЦК, в виду тяжелого положения страны, не будет требовать полной капитуляции. Расчеты на трудности не оправдались. Первые два проекта Ц. К.-м были без последствий «пришиты к делу» (Кстати: под этими проектами было раза в два больше подписей, чем мы находим в «Правде» – половину Смирнов растерял на радековском пути.) В этих своих проектах Смирнов отказывался «только» от фракционной работы, поддерживал с оговорками «генеральную линию» и пятилетку, не снимал подписей с платформы оппозиции. Ниже мы иллюстрируем «эволюцию» краткими цитатами. «Ц. К., – как сообщал И. Н. Смирнов в своих письмах от сентября с. г., – нашел наше Заявление неприемлемым и антипартийным. Мы просили устроить совещание. Нам отказано. Все средства исчерпаны. Единственный путь – изменить Заявление». Был написан уже чисто капитулянтский проект. ЦК признал возможным на его основе начать переговоры. Богуславский и Смирнов выехали в Москву. Но Ярославский знал, что делал, когда усилил нажим. Наступил «критический» момент. За несколько дней до опубликования Заявления в «Правде», Смирнов разослал по ссылке следующую телеграмму: «Требуют квалификации всей деятельности оппозиции как антиленинской, отрицание возможности построения социализма в отдельной стране – антиленинизмом, идеологию Троцкого – антиленинской, его деятельность – анти-советской. Согласиться с этим не могли. Заявление будет отвергнуто. Богуславский завтра едет в Сибирь, Смирнов через три дня в Сухум. Смирнов, Богуславский». Но ни «завтра», ни «через три дня» никто никуда не уехал. Наоборот. Согласиться «с этим» они смогли. Кстати, для сокрытия «эволюции» Заявление нарочито датировано задним числом.
Ниже мы сопоставляем несколько выдержек из разных проектов Заявления:
Первоначальное заявление Смирнова
«Соглашаясь в основном с генеральной линией, мы должны открыто заявить, что в ряде вопросов мы видим колебания и непоследовательность, вызывающие в нас большую тревогу».
«Успех борьбы партии с капиталистическими элементами страны прямо зависит от решительной и быстрой консолидации рабочих масс вокруг нее. Такую консолидацию можно провести успешно, ощутительно повысив благосостояние рабочего класса. Пятилетка по рабочему вопросу не в достаточной мере учитывает эту задачу».
«Попытки возродить теорию осереднячивания деревни, строительства полного социализма в одной стране, и др. не прекращаются, несмотря на вполне авторитетные и неоднократные дискредитации их. Такие попытки не встречают должного отпора. Недобитые, они всегда служат превосходным прикрытием для возрождения оппортунизма. Борьбу с этими теориями мы считаем частью борьбы с правыми и примиренцами».
Ни по одному вопросу нет ни одного слова отмежевания от Л. Д. Троцкого. Наоборот:
«Мы не сомневаемся, что партия найдет путь к возвращению в свои ряды всей оппозиции, от рядового работника до т. Л. Д. Троцкого, судьба которого неразрывно связана с судьбой рабочего класса».
«Необходимо коренное изменение системы подбора кадров. Люди, подбираемые старыми путями, менее всего годятся для реализации новых задач».
«Самокритика, проводимая партией, не даст тех результатов, которые ждет от нее партия, если она не будет дополнена коренным изменением системы подбора кадров, решительной заменой служебной субординации – зависимостью от партийных масс».
«Мы считаем своей обязанностью сказать руководству, что отмена ст. 58, ссылок и изоляторов является неотложным и крайне важным фактом, облегчающим изживание внутри партийной борьбы».
Дешево капитулянты котируют свои идеи, очень дешево!
Н. М.
Заявление Ярославского – Смирнова
«Мы, нижеподписавшиеся, заявляем, что генеральную линию партии считаем правильной».
Исчезли и «колебания», и «непоследовательность», исчезла и «тревога».
«Мы поддерживаем все мероприятия партии и ЦК, направленные к повышению жизненного уровня рабочих масс <…> Одновременно должны быть приняты меры к укреплению трудовой дисциплины, производительности труда и т. д.»
О «недостаточной мере» – ни слова.
«В вопросе о возможности построения полного социализма в нашей стране мы целиком придерживаемся взглядов В. И. Ленина, отраженных (?!) в решениях съездов нашей партии и ее ЦК».
Как известно, Смирнов до сих пор – вплоть до 27 октября этого года – считал, что ленинские взгляды в этом вопросе «отражены» в решениях съездов и ЦК в прямопротивоположном ленинскому смысле197.
И. Н. Смирнов с декабря 1927 года находился в ссылке в Зангезуре (Армения) и затем в Сухуми, откуда был досрочно освобожден в сентябре 1929 года как покаявшийся и подавший заявление об отходе. Смирнов хотел участвовать в стройке социализма несмотря ни на что. Виктору Сержу он говорил: «Я не могу выносить бездействие. Я хочу строить! Варварскими и зачастую глупыми методами, но ЦК строит будущее. На фоне строительства новых индустриальных гигантов наши идеологические разногласия не столь уж важны»198. В 1929 году Смирнова назначили руководителем строительства важнейшего завода по производству комбайнов, который ему удалось запустить в конце 1931 года. Вскоре он работал уже в Москве, назначенный Орджоникидзе начальником Управления новостроек Наркомата тяжелой промышленности.
На самом же деле чекисты не сомневались, что покаяние Смирнова было нечестным и что он продолжал антипартийную активность полным ходом. На февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 года Н. И. Ежов заявит, что уже в 1932 году можно было вскрыть всю работу оппозиционного центра, тем более что один из подсудимых признал участие в терроре. «Вержбловский, например, показывает <…> (Читает.) Человек дает показание о том, что пришел Смирнов, сказать ему такую чушь <…> (Читает.)»199.
