— Толик тут какими судьбами затесался? — Виола отдышалась, рассматривая профиль задумчивого парня. — Анатоль, 25 лет, философ-романтик. — Она перевела ошарашенный взгляд на Инну. — Снабженец, который целыми днями ковыряется в компе и заполняет кучу накладных в офисе моего отца… Ему, кажется, двадцать семь. Он носит идеально выглаженные рубашки с обрямканными манжетами и… Ин, я в шоке. Анатоль! Не пальцем деланный, ты смотри. Романтик-философ в грубом свитере с высоким горлом и профессиональной укладкой в якобы небрежном стиле… Ещё поди поэт и утончённый театрал? — Виола бегала глазами по личной информации от Толика-Анатоля. — Цирк с конями и театр абсурда враз мне не потянуть. Давай уж лучше того одноразового, утомлённого жизнью бизнесмена.

Виола примостила телефон на край стола и отдёрнула руку, словно обожглась.

— Может, он непонятый гений, а ты его сразу обсмеяла и в лицемеры записала. На работе такой, в душе — совсем другой. Зато виртуально может себе позволить быть тем, кем хочет на самом деле, — пожала плечами Инка. — Забей. Хотя теперь мне самой любопытно взглянуть на этого А-на-то-ли-я. Навестим твоего родителя как-нибудь вместе?

— Ты и без меня повод придумаешь, — Виола начала выбираться из-за стола. — Всё, я в душ и баиньки. А ты развлекайся!

— Вил, ну вот что ты взъелась? Представь, что это просто игра! — Инка не дала подруге пройти. — Ещё один, пожалуйста, Полистай сама наугад. — И добавила под неуступчивым взглядом Виолы: — Последний на сегодня, клянусь!

— Хватит с меня врунов и хамелеонов, — не уступила Виола и попыталась перелезть через Инку со спины.

— С каких пор ты стала такой категоричной нетерпимой судьёй? — Инна зажала ногу Виолы, не пропуская.

— С тех самых, как устала от бесконечного маскарада, — Вилка начала злиться. — Как будто ты не знаешь.

— Перестань уже! Полгода прошло, как вы расстались, а ты продолжаешь посыпать голову пеплом и живёшь отшельницей! Молодость пролетит, а ты не заметишь! — Инна упрямо встретила взгляд Виолы, в котором заполыхала ярость и обида на неё саму, и смягчила тон: — То, что твой бывший оказался говнюком, не означает, что все парни дерьмо. А даже если и так, то кто тебе мешает использовать их как удобрение?

— Не хочу я никого использовать, — глухо отозвалась Виола и села на диван. — И чтобы меня использовали — не хочу.

Она словно сдулась. Плечи поникли, взгляд потух. Даже короткие волоски на висках перестали пушиться и спрятались за ухо. Виола взяла телефон, кивнула Инке разблокировать экран. Закрыла глаза, погоняла подушечкой указательного пальца по гладкой поверхности. Открыла глаза и застыла.

— Блин! — с досадой и раздражением выдохнула рядом Инка. — Лёгок на помине.

Им подмигивал улыбчивый шатен с короткой стрижкой. Он немного отклонил голову, выгодно демонстрируя очаровательную ямочку на левой щеке. Простая белая футболка подчёркивала широкие плечи и спортивное худощавое тело без лишних бугров мышц.

— Отменная насмешка получилась, — проговорила Виола, крепче сжимая телефон. — Из тысяч мужчин, которые здесь есть, я безошибочно нашла именно его. Арсений двадцати двух лет, помешанный на волейболе. Красивый, как боги Олимпа, и такой же похотливый и лживый, как они. Хотя здесь написал чистую правду.

— Давай поднимем шум, что он плохой игрок, что от него воняет потом и, вообще, что у него маленький член, с которым он не умеет обращаться.

Виола покачала головой, вкладывая телефон в руки расстроившейся Инки.

— Он отличный игрок. Не только на спортивной площадке. От него не воняет. Он приятно пахнет. У него нормальный член, пусть мне и не с чем сравнивать. Он умеет с ним обращаться. Во всяком случае, мне нравилось. — Виола наконец выбралась из-за стола и потрепала Инну по плечу. — Раньше я думала, что сдохну без него. Теперь… я не хочу иметь с ним больше ничего общего, ни хорошего, ни плохого, ни в реале, ни в сети. У него своя жизнь, а у меня — своя. Даже если он до сих пор думает по-другому и даёт мне время остыть. — Она улыбнулась и разлила остатки вина, которого оказалось ровно по глотку для каждой из них. — Не бойся, Ин, я сдохну, надеюсь, в глубокой старости, когда жизнь закончится, а не кто-то в ней. Мне на самом деле хорошо самой по себе. Просто поверь.

Девушки снова чокнулись. Виола чмокнула подругу в темечко и отправилась в душ.

— Прости, Вилка, аутотренинг — это, конечно, хорошо, но сравнительный анализ точно не повредит, — пробормотала Инна, допила последние капли действительно вкусного вина и оживила погасший телефон.

Душевую кабину заполнил пар. По стенкам стекали крупные капли конденсата, а кожа на пальцах, ладонях и ступнях Виолы превратилась в пористую губку. Однако Вилка продолжала стоять под массажными струями, которым никак не удавалось расслабить её плечи.

Инка любила размах во всём. Ванная комната была похожа на полноценную студию, продуманно разделённую на несколько зон. Вместительная душевая занимала ближайший угол к двери. Зеркало в полный рост рядом с ней встречало каждый образ до и после желаемых процедур. Прозрачные стеклянные полочки вдоль всей его длины могли поспорить набором уходовой косметики с лучшими спа-салонами. Далее шла раковина, похожая на большую ракушку-веер. Декоративная пальма с частыми острыми листьями-стрелами отделяла туалетную нишу. Повсюду можно было легко найти стойки с ароматическими диффузорами, гигиеническими мелочами, корзинки и корзины с салфетками и полотенцами, вешалки с халатами. Завершающей точкой служил плетёный гарнитур из маленького столика с двумя креслами, в которых чудесно отдыхалось с масками на лице и вкусным полезным чаем в изящных чашках. Огромная ванна-джакузи располагалась у дальней стены. По размерам эта комната была равноценна большой спальне, но Инна строила планы на расширение с сауной и кедровой бочкой в следующей городской квартире, а чтобы представить банный комплекс в её будущем собственном доме, и вовсе не хватало никакой фантазии.

Виола обещала себе не жить прошлым. Что было, то было. Вернись она назад, всё бы повторилось. Только воспоминания обрушились на неё тропическим ливнем, который превалировал в любимых настройках душа Инны.

«Я пережила, справилась, просто постою в душе чуточку дольше сегодня», — Виола прикрыла глаза, подставляя лицо под тёплый искусственный дождь.

С Арсением они познакомились на сборном концерте, который был устроен на центральной площади в честь дня города. Разные компании легко смешались. Шутки, смех, пиво рекой. Он пригласил её на медленный танец, да так больше и не отпустил от себя в тот вечер. Постоянно держал за руку, обнимал за талию, подсаживал себе на плечи. А она подпевала во весь голос и остро чувствовала отпечатки его пальцев и ладоней на своей коже.

Они прогуляли всю ночь. Под утро он проводил её домой. Поцеловал в темноте подъезда, и она пропала окончательно и бесповоротно на целых три года. Влюбилась впервые за семнадцать с половиной лет.

Подростковые увлечения обошли её стороной. Классный актёр, красивая мордаха, симпатичный одноклассник, хороший сосед — все они не задевали никаких тайных струн, от которых сносит крышу, сводит желудок, шумит в ушах, а пульс бьётся одновременно в груди, горле, висках и кончиках пальцев. А тут её сердечко внезапно сошло с ума и заколотилось на запредельных оборотах от него — парня с самым шикарным именем, с самой шармической ямочкой на щеке, с самыми гипнотическими светло-карими глазами, с самой чудесной разницей в росте почти в тридцать сантиметров, когда так удобно греться у него под мышкой.

Он стал её первой любовью. Её первым мужчиной. Её неожиданным заветным желанием.

Она парила в эйфории, а реальность обрушилась банально и по-пошлому шаблонно.

Арсений готовился к областному чемпионату по волейболу. В тот день он в спешке оставил дома подготовленный пакет документов с копиями и заверенными справками, которые должен был передать тренеру. Отвлекать Арсения звонком было бессмысленно, и Виола решила сама завезти бумаги на стадион перед своими парами в университете.