Вадим притащился домой и рухнул на диван, не раздеваясь. Очнулся после обеда с затёкшей шеей и отлёжанной до немоты рукой, и ему сразу прилетел змеиный сюрприз: напросился — получай!

— Хорошо, хоть не ядовитый, — промычал он в подушку и поднялся. — Хотя отличная вышла бы отмазка никуда сегодня не ходить.

Голова слегка кружилась после сна и от голода. Но появление аппетита точно можно было считать хорошим знаком. В морозилке наверняка завалялась пара пачек пельменей, которые Мирон поглощал тоннами. Впереди в запасе несколько часов, чтобы прийти в себя и собраться. Вадим покрутил телефон в руках.

«Честно, не ожидал, что ты сразу согласишься. Глупо звучит, но думал потянешь время. Ошибся, что, врать не буду, даже приятно. Я приду, хотя должен предупредить, что болею. Но если сам теперь попрошу отложить нашу встречу, будет не просто глупо, а полным отстоем с моей стороны. Так что обещаю быть в маске и держать дистанцию, если сама не побоишься прийти. Хотя бы посмотрим друг на друга и убедимся, что вся эта идея знакомиться через сайт работает на самом деле».

Пульс Виолы не успел сбавить обороты, как от Ячсмита пришёл ответ, который вызвал такую широкую улыбку на её лице, что захотелось влепить самой себе подзатыльник: нельзя же так радоваться тому, что парень не врёт. Или можно?..

«Отличная философия — видеть хорошее в плохом. Одобряю!» — набрала она на волне воодушевленного подъёма и добавила, вспомнив, что хорошо бы придерживаться змеиной роли:

«Честность — какое приятное разнообразие. Не бойся, я не целуюсь на первом свидании».

Сердце Виолы устроило ирландские танцы, но вдруг подпрыгнуло и зависло в воздухе. Она уставилась на фразу о философии, которую процитировала дословно из «Пятого элемента». Накануне они с агентом Смитом доучили наизусть то, что оставалось невызубренным за все предыдущие просмотры этого фильма, и слова выскочили из неё абсолютно свободно, потому что оказались к месту по смыслу и настроению.

— Надо же так нелепо спалиться! — прошептала Виола.

Она занесла палец, чтобы удалить собственную оплошность из переписки, но Ячсмит оказался шустрее:

«Пятый элемент» и значок большого пальца, поднятого вверх, от него замерцали, проявляясь на экране.

«Поздно, — Виола прикрыла глаза. — Хотя что такого? Известный фильм, который многим нравится, раздёрган на цитаты и меткие выражения. Плюсик в карму моей Мамбе!»

Виола открыла глаза и засмеялась:

— Мысли мои ты, что ли, читаешь?

Ячсмит прислал ещё одно бледно-серое сообщение:

«Плюсую по честности. До встречи».

Вадим не разбирался в тонкостях работы человеческого организма и реакциях разных гормональных «финов», «инов», «ронов» и прочих, но он до мельчайших подробностей знал, насколько бодрит предвкушение того, чего сам жаждешь, как покалывает затылок, распирает изнутри, зашкаливает настрой и прибывают силы. В такие минуты забываются сомнения, болячки, усталость и что там ещё обычно держит за задницу мёртвой хваткой, мешая двигаться вперёд.

Желание встретиться воочию с гонористой Мамбой действовало на него лучше любых лекарств, которые он отчаялся чередовать с правильными промежутками, так как в сутках на них элементарно не хватало часов. Забавно вышло, но Мамба больше всего заинтриговала его внезапной дословной фразой из «Пятого элемента», который он вместе с Д_ружбой буквально препарировал под микроскопом накануне вечером. «Раз змеиная королевишна интересуется хорошими фильмами и знает далеко не самую известную цитату оттуда, то не всё потеряно. Какая же она на самом деле?», — Вадим взъерошил влажные волосы и решил побриться, хотя под маской его старания всё равно не пригодятся, да и целоваться не светит, но забулькавшая энергия, которая нагло сбежала в самоволку почти на три дня, подзуживала к действиям.

Без двадцати восемь он уже прогуливался недалеко от фонтана с фонарём, сдвинув маску под подбородок — успеет ещё позадыхаться в ней. На скамейках вокруг большой круглой чаши тусили компашки старшеклассников, без умолку трещали две подружки, на автомате покачивая поставленные по бокам коляски, сидела седая парочка, которая с интересом следила за молодёжью. К гладкому ограждению фонтана привалилась высокая блондинка. На её шею был намотан зелёный платок. Она прятала в нём подбородок и, не отрываясь, читала что-то в телефоне, изредка смахивая пальцем по экрану.

Вадим понаблюдал за ней издалека. Они не условились с Мамбой, по каким знакам можно будет её вычислить, и, не сговариваясь, остановились на его голубой медицинской маске, но зелёный шарф в тон змеиной чешуе с аватарки подавал вполне однозначные сигналы.

Вадим приблизился и медленно прошёл вдоль скамеек. Девушка не подняла головы. «Что ж, подождём ровно восьми», — усмехнулся Вадим, возвращаясь на боковую дорожку.

Виола смотрела в зеркало и никак не могла определиться, какой нанести макияж, как уложить волосы и что надеть. Волнение пополам с ожиданием чего-то неизвестного, одновременно нового и знакомого, мощно впрыскивали адреналин в кровь. Усидеть на месте не получалось, как, впрочем, и сосредоточиться. С Арсом она познакомилась совершенно без всякой подготовки. Даже гордилась тогда, что произвела на него впечатление сама по себе без дополнительных ухищрений. Позже Виола, конечно, наряжалась на свидания с ним, но ощущала себя настолько счастливой, что сама себе виделась красивой.

Теперь вводные изменились. Она должна соответствовать образу Мамбы, чтобы Ячсмит её элементарно узнал, ведь, кроме его защитной маски, они не договорились ни о каких других опознавательных знаках. Несмотря на то, что он выставил личную фотографию, Виола сомневалась, что угадает его лицо анфас, к тому же скрытое большей частью. В то же время ей хотелось остаться самой собой.

— У-у-ух, — простонала Вилка и метнулась в комнату.

Она не будет звонить Инке, хотя подруга наверняка сидит, как на иголках, и бьёт себя по рукам, чтобы не позвонить первой и тем более не сорваться к Ви. Пора брать себя в руки без оглядки на поддержку и советы Инны.

Виола достала узкие джинсы, обтягивающий топ и лёгкую свободную джинсовую куртку. Никаких каблуков, зато распущенные выверенными волнами волосы и неброский, но тщательный макияж приблизят её к образу Мамбы, уверенной в себе в любой одежде и обуви.

Перед самым выходом Виола нашла небольшой жёлто-зелёный шейный платок. Она купила его в прошлом году к летнему сарафану, носила пару раз на запястье и на ремешке сумки.

— Повяжу на шею на месте, — пробормотала Виола, засовывая платок в карман.

Без пятнадцати восемь она уже прогуливалась перед фонтаном с фонарём, перекладывая телефон из руки в руку. Скамейки вокруг большой круглой чаши были заняты. На одной расположилась группка парней как на подбор в чёрных футболках и девушек с цветными волосами. За ними в недоумении следили сидящие неподалёку пожилые супруги. С противоположной стороны мамашки качали коляски, успевая вдоволь наговориться, пока спали их дети. Мелкие пацаны взобрались на спинку и кидали в голубей по одной семечке, заставляя их взлетать и драться за добычу. Мимо Виолы прошёл темноволосый парень в цветной тряпичной маске. Они поравнялись, но он не замедлился, хотя скользнул по ней оценивающим взглядом.

«Что ж, подождём ровно восьми», — усмехнулась Виола и прислонилась к гладкому ограждению фонтана.

Вадим понимал, что для некоторых людей задержаться не означает опоздать, тем более для девушек типа Мамбы, которые вряд ли приходят раньше или чётко по часам, самоуверенно считая, что таким образом придают значимости собственной персоне.

Девушка в платке дождалась подругу, и они сразу же ушли по своим делам. Ровно в 20:00 Вадим подпёр спиной фонарный столб, установленный здесь для освещения маленькой площади с давним фонтаном, который поддерживали в хорошем состоянии, как и весь парк. Резной фонарь, стилизованный под старину, сразу стал романтическим символом и много лет не сдавал позиций популярного места свиданий.