И когда этот парень стал еще краше? Почему раньше не замечала, что зловредный Маркуша так возмужал? За новогодние каникулы что ли подкачался?
Мы в прямом смысле летим по льду, словно птицы, это так круто. Дыхание перехватывает. И уже у выхода Марк опускает меня на пол. Потом наклоняется и снимает с себя коньки.
— Предлагаю на сегодня ничью, — ошарашивает меня, распрямляясь и глядя свысока.
Что? Ничья? Никогда такого не было… Последнее время с этим парнем не все чисто. Может он заболел?
Протягиваю руку и кладу ладошку ему на лоб. Хорошенечко щупаю.
Температура такое дело, она может и скрываться, а потом Бац! И бахнуть под тридцать девять, и ты уже пластом.
Губы Марка растягиваются в легкой, едва ощутимой усмешке. Но ждет молча.
— Так что? Согласна на ничью? Лиззи…
Произнося мое имя делает шепот каким-то низким, хрипловатым. Интимным… У меня бессовестные мурашки, но я их прогоняю. Одергиваю руку и строго сжимаю губы.
Вот еще не хватало!
— Точно псих, — делаю вывод, но отказаться трудно.
Не хочу, чтобы он присуждал себе победу. В конце-концов, ему на льду соревноваться не привыкать, а я уже не помню, когда вставала на коньки.
— М? — улыбается уголком рта.
— Согласна, — цежу сквозь зубы и разворачиваюсь, чтоб уйти.
— Сходим куда-нибудь? — летит вслед.
— Что?
Поворачиваюсь к нему. Неверяще гляжу. Мне послышалось?
— Что?
Повторяюсь. Но тут событие. Простительно.
— Кофе попьем, десертом тебя покормлю, — подергивает плечами как-то неуверенно. Но лазурных пронзительных глаз с меня не сводит. — Отпразднуем первую нашу Ничью.
— Это что? Свидание? С тобой?! — выплевываю слишком резко. Будто мне противно. Но это само-собой получается, от неожиданности. И все же кадык Марка дергается, он отводит мрачный взгляд, прикусывая свою пухлую губу.
— В прошлый раз мы неплохо провели время вместе, — натягивает на себя скудную улыбку.
— Да… но…
Внутри поднимается буря радости. Слишком сильная. Слишком неуемная. Слишком запретная.
Черт, да все тело загорается.
И меня это пугает. Нельзя. Нельзя! С ним? Никогда…
Я все-таки нравлюсь ему? Неужели…
Нельзя! Никогда! Я его терпеть не могу. Да, мы неплохо провели время вместе, но это обстоятельства. Непредвиденные обстоятельства! Если бы не поехала тогда к нему домой, замерзла бы… у меня не было выбора. Если бы был выбор, я бы не согласилась! Правда же?
А тот поцелуй?
Боже, какой поцелуй? Поцелуя не было! Мы стояли близко, смотрели на звезды… Он, может, просто хотел наклониться и …
И что?
И все! А что еще? Наклонился бы и замер, словно статуя. И все.
Даже если бы он захотел поцеловать, я бы отказалась! Я бы увернулась, без сомнений! Я его ненавижу!
А в библиотеке?
А что в библиотеке? Там вообще странность какая-то случилось… можно не вспоминать. Забыть, как страшный сон.
Он приревновал к Димке…
Тьфу! Глупости! Он просто зловредный мальчишка, который желает мне зла. Нужно поставить его на место! Чтобы и думать не смел обо мне, потому что запрещено!
— Ты же знаешь, у меня парень есть, — говорю, а внутри протест поднимается. — Он ждет в машине…
Глава 16
Сорвала куш
— Лиз, может хватит играть в молчанку? — мать склоняет голову и фальшиво улыбается. — Я сделала тебе чай.
Складываю руки на груди, в знак протеста. Закидываю ноги на рядом стоящую табуретку и откидываю голову на спинку стула. На секунду прикрываю глаза.
— Что тебе не нравится? Я не могла его не пригласить. Впервые в жизни ты порадовала меня, ребенок! Завела себе такого богатенького женишка. Это же победа, детка! Ты сорвала куш.
— Никого я не заводила, мам! Он же не собачонка. Перестань, я хочу с чаем, — наклонилась и придвинула поближе вазочку с оладушками и сгущенкой под косой взгляд матушки.
Знаю. Уже итак в джинсы с трудом залезаю. А на новые денег нет. Это для Аленушки у нас все самое лучшее, а мне пока новых вещичек не положено. Пора на диету. Но как же вкусно.
— И он мне не женишок! Это вообще все… неправильно.
— Что еще не правильно! Опять начинаешь?! — закричала, с грохотом ставя кружку возле папы. Тот сдвинул газету в сторону и взглянул на меня со своих очков половинок. — Скажи ей!
— Чего сказать? — податливо поинтересовался отец.
— В смысле чего?! — отстегнула ему подзатыльник. — Что за Димку надо замуж!
— За Димку надо замуж, — тут же пробубнил он и снова уткнулся в смятую страницу.
Вечно прячется там от «мира» в нашем доме.
— Вот видишь?! Отец прав.
— Без сомнений, — отпарировала я. — Он всегда прав.
Уверена, папа сейчас улыбается.
— Но замуж я не собиралась. По крайней мере в ближайшие несколько лет. У меня другие планы на жизнь.
— Ты глупая или притворяешься? — мать побагровела.
— Притворяюсь.
— Почему с тобой одни проблемы? Почему остальные мои дети нормальные, а ты с придурью уродилась. За что мне такое наказание?
— Не повезло тебе.
— Хватит хамить! — ударила ладонью по столу. — Я тебе счастья желаю!
— О чем речь? — на кухню заходит идеальная Аленушка.
Наливает себе чай и выхватывает из заначки диетический брусничный хлебец. Вот она фигуркой удалась, а я все жирею.
— Я Димочку к нам на ужин на выходные пригласила. Пусть вливается в семью.
— Правильно, — кивает сестрица. — А что не так?
— Не так я, видимо, воспитала твою сестру. Одни проблемы создает нам. Не хочет, видите ли, с ним встречаться! Совсем из ума выжила.
— А у нее когда-то был ум?
— Всем Бог обделил, — вздыхает мамань. — У кого девчонки страшненькие, хоть по учебе выделяются. А эта что?
Сеструля с мамулей нашли общий язык.
— Что? Что молчишь? Отвечай!
— Не мофгу-у… — промямлила, запихав оладушек за щеку.
Мать уселась рядом, поставила и себе чаю. И блюдце с оладушком и сметанкой. Склонилась поближе, будто мы подруги и секретничаем.
— Семья Поповых недавно новый продуктовый магазин открыла. Какой уже за этот год? Дела у них все лучше и лучше. А ведь Димка у них единственный наследник. Подумай! Родишь от него, и все тебе достанется. Все до единой копеечки. Ни в чем не будешь нуждаться. Ни в одежде, — она опустила глаза на мои повидавшие жизнь джинсы. — Ни в еде, которую ты так любишь.
— Думаешь? — рассмеялась я. — А че замуж обязательно выходить? Я итак могу родить.
— С ума сошла? Нужен официальный наследник. Но в крайнем случае — твоя идея не плоха. Иногда ведь можешь шевелить мозгом.
Аленушка рассмеялась. Я закатила глаза.
Мать приняла мое предложение за чистую монету. А ведь это была шутка. Я покачала головой. Дурдом крепчает.
— Ладно, — примирительно вздохнула мама. — С Иркой уже все решено. Вот Аленушка забирает в мужья Марка, а ты — Димку. И все у вас наладится.
— Давай лучше наоборот, — предложила я.
И сама удивилась этой глупой шутке. Вот вырвалось же. Язык мой — враг мой.
Теперь уж мамань расхохоталась на пару с сестрицей.
Помню, помню. Личиком не выдалась.
— Мне уроки надо делать, — поднялась из-за стола. — А потом я спать хочу.
— Напиши Диме перед сном что-нибудь романтичное.
— Обязательно, — согласилась я.
Мать сощурилась. Подозревает меня в обмане.
— Скажи ему, что любишь.
— Ага, без памяти.
— Не дерзи! Твой дневник я читала.
— Да кто ж его еще не читал, — выдохнула я.
— Ладно иди.
Мать который раз тяжело вздохнула и повернулась к Аленушке. Пока я шла в свою комнату, слышала, как они меня обсуждают.
Приняла душ, за уроки так и не села. Лентяйничала пару часов, закрывшись на несколько засовов от своей ненаглядной семейки.
Не находила себе места, припоминая моменты на льду. Мне кажется, будто его вкус все еще на языке. Ничем не перебивается… дразнит вкусовые рецепторы. Обжигает внутренности. Почему я не призналась ему, что не хочу встречаться с Димкой?
