От голода, холода, болезней в Вэлли-Фордж умерло от двух до трех тысяч человек110. Еще около 2 000 солдат дезертировало111.

Но даже в этом мрачном месте не всегда царило отчаяние. В жизни армии случались и светлые моменты. Американцы даже находили в себе силы подшучивать над лишениями. Как-то молодые офицеры дали обед, на котором приглашенные должны были доказать, что у них нет целых штанов. Из какой-то сивухи приготовили «жженку» и распевали баллады. Заезжий француз делился впечатлениями: «Столь веселых оборванцев никогда не видывали»112. Очень многое для поддержания бодрости духа делала Марта Вашингтон. Она развила бурную деятельность: следила за закупками продовольствия для главнокомандующего и офицеров, переписывала приказы, которые нужно было разослать в нескольких экземплярах, и просто вдохновляла окружающих своим невозмутимым и жизнерадостным настроением, неподвластным никаким трудностям. Она же была хозяйкой на приемах, которые устраивал главнокомандующий. Пирог, который она испекла на день рождения своего супруга, 22 февраля 1778 г., настолько поразил всех, что стал частью традиции: такие же пироги до сих пор пекут в мемориальном комплексе Вэлли-Фордж на президентский день. Но при всем своем гостеприимстве южанки, Марта не всегда могла справиться с перебоями в снабжении. Иногда ей приходилось предлагать гостям какой-нибудь крошечный кусочек мяса, черствый хлеб и картошку. Бывало и такое, что угощение ограничивалось чашкой чая или кофе113.

Собственные праздники были и у солдат. Правда, на день благодарения им предложили разве что проповедь на текст из Евангелия: «Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите». Джозеф Пламб Мартин комментировал: «Проповеднику следовало бы добавить оставшуюся часть предложения: “И довольствуйтесь своим жалованьем”114. Но это не годилось, это было бы уж чересчур уместно; однако он услышал это, как только служба закончилась, это кричала сотня языков». Угощение же было таким скудным, кто Мартин не мог забыть его даже через много лет. Он писал, не скрывая сарказма: «Перед этим два или три дня у нас не было никакой еды, кроме того, что могли предложить деревья полевые и лесные. Но теперь мы должны были получить то, что Конгресс назвал роскошным благодарением в завершение изобильного года… Так вот, чтобы добавить нечто экстраординарное к нашему нынешнему запасу провизии, наша страна, всегда внимательная к своей страдающей армии, по этому случаю раскрыла свое любящее сердце и дала нам нечто, способное удивить мир. Как ты думаешь, читатель, что это было?.. ¹/₈ пинты риса и столовая ложка уксуса!!!» С горя солдат попытался стянуть кусок мяса со склада, но и в этом ему не повезло115.

Зато солдаты-ирландцы при случае могли повеселить однополчан боксерским поединком.

В дальнейшем Континентальной армии приходилось переживать не менее суровые зимы, но зимовка в Вэлли-Фордж так и запомнилась всем как единственная в своем роде и самая тяжелая.

– пелось в популярном куплете.

Какова могла быть судьба военнопленного в XVIII в.? Это столетие так прославилось своими «галантными» боевыми действиями, что его войны прозвали les guerres en dentelles – войны в кружевах. Враги раскланивались друг с другом на поле боя и предлагали противнику стрелять первым, словно пропускали его вперед в дверях. Но вот насколько церемонные манеры и взаимная вежливость были применимы к Войне за независимость, где противниками английских джентльменов были не французские аристократы, с которыми можно было чувствовать себя на равной ноге, а неотесанные бунтовщики-янки? Участь пленных американцев была очень разной. Иногда действительно в ход шли офицерская честь и изысканная учтивость. Так, американский генерал-майор Чарльз Ли, попав в плен и будучи доставленным в оккупированный Нью-Йорк, не терпел особенных лишений. Видели, как он спокойно прогуливается по Бродвею.

Некоторые обычаи «войны в кружевах» и вовсе могут показаться странными нашим современникам, воспитанным в убеждении, что «это не олимпийские игры». Например, пленного американского офицера могли отпустить под честное слово не воевать против короля, скажем, в течение года. Человека XXI в., вероятно, еще больше удивит, что такое условие обычно строго соблюдалось. Вашингтон как-то самолично приказал своим офицерам, сражавшимся в нарушение данного слова, вернуться в плен116. И это при том, что офицеры, отпущенные под честное слово, нередко не знали, куда себя деть и как теперь прокормиться – особенно, если их штаты были в оккупации. После падения Чарльстона в 1780 г. множество южнокаролинских и джорджианских офицеров попали в плен, но затем были отпущены под честное слово. Они осели в Филадельфии – «в чужом краю, без денег, а некоторые – почти без одежды». По крайней мере, именно так они объясняли свое положение Конгрессу. Конгресс не оставил их в беде: было принято решение выделить им дров для отопления и трехмесячное жалованье117.

Но англичане вовсе не всегда демонстрировали рыцарское уважение к противникам. Питер Идес, бостонец, участвовавший в сражении при Банкер-хилле, вспоминал впоследствии: «Вскоре я попал в плен и имел несчастье оказаться в руках самых бесчувственных и никчемных людей, один из которых, обнаружив меня, воскликнул: “Я нашел проклятого мятежника”»118. По законам Британской империи такие, как Идес, поднявшие оружие против своего короля, были виновны в государственной измене (high treason). За это преступление полагалась особенно жестокая «квалифицированная» казнь. Приговоренного вешали, но вынимали из петли еще живым, ему вырывали внутренности, отрубали руки, ноги и, наконец, голову. Именно такова была участь якобитов, поднявших в 1745 г. восстание против английской Ганноверской династии. В Америке, правда, «квалифицированная» казнь использовалась только два раза, и оба случая имели место еще в XVII в. Тем не менее, если бы Американская революция потерпела поражение, «отцы-основатели» США могли ожидать именно такого приговора. А пока победа не спешила увенчать лаврами английских полководцев. И английские оккупационные власти не спешили судить и казнить попавших в их руки «бунтовщиков»: они опасались, что и без того ненадежная симпатия к ним со стороны лоялистов вовсе иссякнет. Но и без смертной казни существовало множество способов сделать жизнь пленных повстанцев невыносимой.

Около ста пленников были обращены в рабство119 и отправлены в Новую Шотландию трудиться в угольных копях. Этим удалось освободиться в обмен на службу в британском флоте120. Около тысячи были увезены в Англию, Ирландию, на Антигуа. Чаще же всего пленных американцев ждало длительное заключение в поистине убийственных условиях. Для их содержания использовались тюремные корабли, сахароварни, даже церкви. Страшнее всего были плавучие тюрьмы. Обычно под тюрьму переделывали ветхие корабли: забирали решетками пушечные порты и трапы, батарейную палубу использовали под бараки, а на верхней палубе размещалась охрана. Считается, что там погибло больше американцев, чем на полях сражений Войны за независимость. Смертность узников составляла от 50 до 70%121. Тела умерших наскоро закапывали вдоль берега, а то и просто бросали за борт.