Стас благодарно посмотрел на судью. Товарищ Черепанов многим казался бездушным человеком, но всё-таки в нём ещё сохранилась жалость к гибридным согражданам.

***

– Выходите живее, – негромко командовал Зубов, открывая дверь железной клетки.

Голос Стас не повышал. Берёг душевное состояние напуганных антропоморфов.

Подсудимые сидели на лавке. Барсук держался бодро. Рыжий перенервничал и был сам не свой. Хорошо судья предупредил о зверином сердце, а то Зубов мог пошутить неуместно, а потом оправдывайся перед Гомвулем, потому что вместо живого кота только тушку в чёрном мешке вынесут.

– Вы за нами приехали? – улыбался Марат.

– Всё верно, – ответил Стас. – Только вам подкрепиться надо. В столовую сейчас пойдём.

– Обед, это всегда кстати, – сдержанно рассмеялся барсук.

Марат посмотрел на рыжего кота, протянув тому единственную лапу, чтобы Барс, наконец-то, оторвал задницу от лавки.

Рыжий послушно поднялся и, не обуваясь (потому что уже снял кеды перед расстрелом), пошлёпал босиком за шпионом под псевдонимом «Сухой».

– Ты сандалики-то надень, дружок, – не выпускал из клетки кота Стас.

Барс снова присел, нехотя натянул кеды без шнурков и вышел с опущенным носом.

***

В столовой было просторно, светло и чисто. Пахло жареным хлебом и ухой. Все столики были пусты. Никого, кроме человека, кота и барсука в столовой не было, не считая двух нутрий, которые трудились на раздаче. Гибридные дамы с выпирающими красными зубами уже переоделись в белые халаты, покончив с уборкой в зале.

– Мне, пожалуйста, салат «оливье». Ещё салат с капустой, картошки порцию и две котлетки… пожалуйста, – вежливо делал заказ Марат и улыбался по-настоящему; он был жутко голоден, что с языка капало.

– А тебе, милок, чего хочется? – спросила у кота нутрия, которая открывала окошечко в зале суда.

Барс рассматривал блюда в кастрюльках. Запах стоял сумасшедший. Но некоторые кастрюльки уже были пусты, оттого что утром столовую штурмовал взвод кабанов.

– Сколько с меня за суп? – робко спросил кот.

– Не волнуйся, Барсик, я заплачу, – похлопал по рыжему плечу Стас. – Ты набирай чего приглянулось и ешь от пуза. Дорога тебе предстоит дальняя, дружок.

– Дорога будет дальняя? – испугался кот. – Тогда мне ушицы с рыбьей головой. И хлебушка кусочек. Только белого.

Нутрия номер два плеснула два полных половника супа, вместе с щучьей головой на длинном позвоночнике с рёбрами.

«Щучкой перед смертушкой кормят», – подумал Барс, но тарелку всё-таки взял.

Все присели за большой стол, накрытый скатертью с голенькими розовыми танцующими поросятами.

Стас попросил на кассе только пепельницу и сразу закурил.

Марат наворачивал салаты, уплетал картофельное пюре и рубил вилкой котлеты. Нож на столе остался нетронутым, потому что второй лапы у барсука нет.

Рыжий хлебал уху. Хлюпал без интереса. Но суп ему всё-таки понравился.

В щучьей голове было много косточек. Ещё больше на хребте. Барс косточки не жевал, отплёвывая их на стол. Когда накопилось костей прилично, стал складывать буквы, грани которых иногда скрещивались, словно сабли. Через минуту появилось нехитрое слово в один слог, из трёх букв. Не хватало воробушку над третьей и последней буквой. Тогда рыжий подцепил когтем в супе щучий глаз и шлёпнул его о стол. Так родилась третья полная буковка, а с ней и целое словечко, которое в литературе употребляется весьма редко.

– Чего такой хмурной? – спросил Марат.

– Я нормальный… – еле мякнул Барс.

Марат беззвучно рассмеялся, видя кислую физиономию своего товарища.

– Ты как хочешь мои слова трактуй, но жизнь, брат – удалась! – тряс мордой барсук.

Рыжему понравилось слово «трактуй». Он посмотрел на своё творение из костей на столе и тоже улыбнулся.

***

В Якутске стемнело. Автоматом включились придорожные фонари. Улица была совершенно пуста, потому что машины не рисковали заглохнуть в жгучий мороз. Только однажды тюремный грузовик с будкой обогнала легковушка, похожая на тропического таракана. В такой тачке обычно гоняют легковесные гибриды: коты, еноты, соболя и прочая мелкота.

 Тюремный грузовик ехал медленно, потому что дороги в городе чистили только по понедельникам. Под колёсами грузовика скрипел снег вперемешку с угольной золой. В кабине сидели два кабана. Крутил баранку ефрейтор Лотов, на пассажирском сиденье в роли стрелка-охранника – сержант Дрын. У сержанта на коленях автомат ППШ, со снаряжённым магазином. Водила был вооружён пистолетом в кобуре, из которого он стрелял только в тире, и всё всегда улетало в «молоко».

Ещё утром они этапировали из тюрьмы двух гибридов. Сейчас они ехали обратно в тюрьму.

Утром они везли жутких злодеев, продавшиеся вражеской стране, название которой хряки знали назубок. Поговаривали, что в Стране Москве из гибридных солдат варили холодец и хозяйственное мыло. Но самое жуткое, что придумал князь Владимир третий – это продукт из свиней, который люди называли отвратительным словом – сало… Сало бывает солёное, солёно-перчёное, копчённое и свежее на сковородке. Просто кошмар какой-то!

– Чего вечером делать будем? Может того? – щёлкнул по шее пальцем сержант Дрын.

– После ужина я серьёзно занят, – важно ответил ефрейтор Лотов.

Оба кабана служили в городской тюрьме. Проживали они там же, в тюрьме, в бараке. У Лотова была комната номер три, у Дрына – пятнадцатая.

– Какие у тебя дела могут быть ночью? – хрюкнул Дрын. – Снова арестантам спать не давать?

Водила шмыгнул мокрым пятаком, бивни его подпрыгнули – он улыбался.

– Бить стёкла в камерах, это уже в прошлом. Сегодня у меня дело верное. Обещал мне один важный, что разживусь деньгами, – похвастался ефрейтор.

Грузовику осталось проехать по мосту на развязке дорог, и до родимой тюрьмы минут десять снег месить.

Машина вскарабкалась на мост. Впереди в плохо освещённой дымке тумана кто-то расставлял пластмассовые конусы, преграждая движение грузовику. По дороге бегали подозрительно худые гибриды в оранжевой робе с жёлтыми полосками. Сразу и не разобрать, чьего рода-племени эти дохлые хлюпики.

– Ты только глянь на них. Кто это вообще такие? – притормозил ефрейтор.

Рамзес размахивал красным флажком, требуя свернуть с моста направо. От мороза его морда сморщилась и побледнела. Лишь свеженький синяк под глазом подтверждал, что управляет движением живое существо, а не замороженный зомби апокалипсиса. Челюсть Рамзеса выдавала дрожь, лапы не разгибались; вдобавок он нечленораздельно мякал, будто ко всем бедам ещё и язык отморозил. Ни дать ни взять – ебучая мумия!

– Какого хуя им надо?! – вцепился за дверную ручку сержант Дрын. – Сейчас я этим дистрофикам лапы в жопу засуну!

Кабан схватил ППШ, готовясь устроить самосуд, но его остановил водитель. Настроение у ефрейтора Лотова было мечтательное, а вечер его поджидал впечатляющий – так зачем портить настроение и себе, и другим гражданам?

– Да брось ты, Дрын, – включил правый поворотник ефрейтор. – Парни просто работают. Их пожалеть надо, а ты в драку лезешь…

Свернув направо, грузовик проехал вниз под мост и уткнулся в снегоуборочную машину, где рядом светил только один фонарь на столбе. Ефрейтор Лотов понятия не имел, что привёз тюремный грузовик точно в кошачью засаду.

– Вот они, где прячутся от меня, подметальщики херовы – мать моя кабанина! – выругался сержант, ещё не догадываясь, что сейчас его поджидают огромнейшие неприятности.

Дрын открыл дверь, смело выпрыгнул из кабины, держа в лапе ППШ.

– Вы чего безобразничаете, сукины дети? – кричал сержант; но рабочих вокруг уже не было, стояла только машина с ковшом, которую не объехать.

Вдруг к тюремному грузовику шустро подлетели две маленькие тачки, из которых выскочили маленькие антропоморфные бандиты.

Коты нацепили на себя шапки-балаклавы. У кого-то шапки были чёрные, у толстого бандита – белая. У одного налётчика из дырки торчала зажжённая сигарета. Он виделся хрякам главарём банды.