Когда они рухнули в снег, у чёрного босса не одной царапины не было – вот какая она заботливая, Настя Хрипатая! А император Роберт тоже молодец. Потому что из всех увечий у Барса только порвана шкура на заднице, словно прыгал он не из вертолёта «Ми-8», а с кухонного стола, на котором лекарство для жопы дожидается, а ещё много вяленой рыбы, ароматные листочки мяты и запотевшая «Княжеская» стоит.

– Мау-у-у!.. мау-у-у!.. – неожиданно вырвалось из кошачьей груди.

Барс испугался собственного голоса, звучавшего весьма тревожно и вызывающе. Если он ещё раз так закричит, точно сбегутся кабаны и будут его снова пинать тяжёлыми башмаками по рёбрам.

Рыжий расправил усы. Почесал заплывший глаз…

Настроение было мрачное, а вот его шерсть стала, словно он лучшими шампунями мыт, а кабаны его расчёсывают с утра до ночи. И вроде бы Барс похудел, по причине отсутствия аппетита, но зимний вариант меха придавал пышного объёма. И если бы не шрам на морде, то можно подумать, что рыжий отдыхает в санатории, а не под конвоем в туалет ходит три раза в день.

Вдруг за дверью послышался шум.

«Всё, кердык! Сейчас что-то будет, сейчас кто-то зайдёт…» – испугался Барс.

Его сердце бешено заколотилось. В глазах сверкнули звёздочки, пошли круги, словно мультяшного героя стукнули дубиной по голове.

Дверь скрипнула. Рыжий сложил лапы на груди, встав посредине маленькой камеры. Не дрожал.

«Убьют… точно убьют… Только бы не опозориться и красиво упасть. Пусть все видят, какой я храбрый кот», – думал Барс, силясь не моргнуть, чтобы увидеть глаза своих карателей.

Но вместо расстрельной команды за порогом стоял гибридный барсук Марат. На нём полосатая тюремная куртка и полосатые штаны свободного покроя. Одной лапы у Марата не было. Пустой рукав был заправлен в карман куртки.

«А может, у него пистолет имеется? Сейчас барсук вскинет оружие из-за спины… и бах-бабах… и нет меня больше. Марат – он очень жестокий. Просто псих! Ему что вертолёт взорвать, что кота расстрелять», – судорожно размышлял рыжий.

– Ну, здравствуй, агент Барс, – тихо сказал Марат и привычно улыбнулся.

Заскрипели дверные петли. Закрылась дверь. Визгливо пищала задвижка с той стороны.

Они остались в камере одни. Два шпиона Москвы, наконец-то, встретились.

Не виделись парни с той ночи, когда Марат по приказу из центра покинул заминированный вертолёт.

Им всегда было о чём поговорить – было, что вспомнить. А сегодня в камере висел лишь один вопрос, застрявший занозой, где-то под рыжей шкурой. Недоверие и обиды мешали начать доверительную беседу патрона с младшим по званию.

Марат присел на пол. Его правый рукав так и болтался пустым. У него действительно не было одной лапы.

Откуда было знать рыжему, что в ту самую ночь шпиону под псевдонимом «Сухой» здорово не свезло. А вот Барсу, Шмалю, Гомвулю и Ковачу посчастливилось выжить, потому что в салоне вертолёта летели умные люди, обладающие неведомой силой, которая и спасла гибридов.

…Скорость падения была велика. Барсук пронзал морозную ночь мохнатой мордой, кружась, кувыркаясь и громко крича от впечатлений. Но стропы его парашюта спутались, и прыжок превратился в сущий кошмар… хотя кто смеет жаловаться на судьбу, называя невезением тот факт, что неопытный парашютист Марат, совершающий первый прыжок, остался жив – после падения с высоты более одного километра?

Купол парашюта полностью так и не раскрылся, издавая хлёсткие шлепки, словно рваный парус при шторме.

«Неужели я заслужил смерть? – думал Марат, краешком глаза видя, как быстро приближается снежная тайга. – Вот ведь засада! Не повезло мне сегодня. Всё, это конец моей службе… конец моей уникальной жизни…»

Приземление барсука было жутким. Но он всё-таки выжил.

Парашют цеплялся за макушки деревьев, затем появилась огромная куча из снега, а под ней рыхлая земля и толстый слой веток – и в конце он свалился на что-то тёплое и пушистое. Это тёплое и пушистое смягчило приземление.

Марат было опрометчиво решил, что его неудачи на сегодня закончились, что нераскрывшийся парашют, это лишь временное недоразумение…

Он осторожно ощупал себя. Обнаружил, что сломал только одну лапу в плече и повредил пару рёбер.

На душе стало светлее и спокойнее, хотя в яме было темно. И агент под псевдонимом «Сухой» рассмеялся как прежде, будто не с вертолёта упал, а скатился с детской горки, а внизу его ждали звонкие медали и лимонад в стаканчике, вприкуску с пряниками. У Марата всегда было прекрасное настроение, а ту минуту – просто потрясающее!

Барсук хохотал в темноте, пока кто-то мягкий и невероятно свирепый не схватил его за лапу; за ту самую лапу, которая сломана в плече, – и не оторвал её, словно ветку с сухого кедра.

Мысль о невезении быстро вернулась в барсучью голову, потому что он услышал грозный рык и прочувствовал силу дикого зверя. Его рвал настоящий бурый медведь, до сей минуты спокойно спящий в берлоге. Хозяин тайги набросился на непрошеного гостя, сначала оторвав тому лапу, затем подмял под себя.

Не признавая превосходства в эволюционных ступенях, медведь наносить страшные удары когтями, рвал клыками. Но Марат не сдавался. Гибридный барсук извернулся, выхватил целой лапой из подмышки пистолет и выпустил всю обойму в разъярённого хищника. Две последние пули попали точно в дикое сердце – и медведь издох, так и не выгнав из берлоги московского шпиона.

Марат часто думал о превратностях судьбы и о везении, вспоминая ту странную ночь…

Он не знал таких случаев, когда парашютист, со спутанными стропами, выживал после падения с огромной высоты. Наверное, счастливые приземления случались и в прошлом, но невероятное везение, которое произошло с ним, можно на пальцах одной лапы пересчитать, тем более, что как раз осталась всего одна лапа. Здесь ему точно свезло… Но кто из любителей ночных прыжков с вертолёта слышал историю или истории, чтобы парашютист приземлялся точно в медвежью берлогу; в настоящую лесную берлогу, где зимует настоящий бурый медведь? Никто и никогда не падал на спящего зверя! Никто и никогда не будил хозяина тайги таким экстремальным способом!

«Сука, я самый везучий барсук на планете свиней! – радовался Марат. – Любой на моём месте непременно превратился бы в лепёшку, а я, сука, выжил!»

Свинцовые пули убили громадного медведя. Но испустив дух, косолапый придавил своей тушей раненого барсука.

Истекая кровью, Марат еле выбрался из берлоги. Он истекал кровью и долго брёл по тайге, пока не вышел на дорогу. Потом мелькнули огни военной техники. Ему снова свезло – и Марата подобрал армейский патруль на БМП, пробирающийся по заснеженному лесу к известному кафе на трассе, под названием «Тропикана».

Кто-то из кабанов заметил окровавленного гибрида и крикнул: «Парни, на обочине раненый гражданин!» – и могучие вепри подняли барсука на броню.

Ему повезло во второй раз, потому что армейский патруль мог вообще не поехать за водкой. Но такова судьба, которая благоволит только сильным героям.

В БПМ Марат потерял сознание. Незадачливого парашютиста отвезли в госпиталь. Барсук был на грани смерти, а когда очнулся, в палате уже сидели следователи. Два антропоморфных оленя предъявили Марату обвинения в измене Родине и сообщили, что пассажиры вертолёта «Ми-8» уцелели после взрыва, а лейтенант полиции, товарищ Гомвуль написал заявление о предательстве пилота Марата, проживающего в вольном Алдане. Так барсук попал в сети спецорганов Страны Сибирь.

На первом же допросе Марат признался, что шпионил в пользу Москвы и никакой он не изменник, а настоящий разведчик в звании майора.

На втором допросе барсук сдал рыжего Барса. Теперь оба агента сидели в отдельных камерах в ожидании завершении следствия и суда.

– Так уж вышло, друг… Прости ты меня… Я ведь гибрид подневольный. Служба… Сам понимаешь, струхнул немного и всё выложил следакам, – застенчиво, но с привычной улыбкой бормотал Марат.

Барсук извинялся нехотя, вроде как, для приличия, поскольку не чувствовал за собой вины. А рыжий и не винил агента «Сухого». Если следователи захотят разговорить подозреваемого, то непременно выбьют из него всю правду, хоть клещами, хоть горячим паяльником.