– Мне жаль, Линда. Правда. А теперь начнём.

Я осторожно опускаюсь на колени рядом с Авалоном. Упираюсь ладонями в край разлома, и вижу, как с него сходит ледяная корка. Совсем чуть-чуть. Хотя… я бы проскочила.

– Кай! – я разглядываю тело брата. Он лежит на боку. Лицо в тонких потёках тёмной крови. Бледный. Чёрные волосы разметались. Глаза закрыты. Быстро двигаются под сомкнутыми веками. Сейчас Боги решают его судьбу. И он видит кошмарные сны.

Кай словно пари́т в клубах чёрного тумана. Но когда произношу его имя, веки моего брата дёргаются, словно пытаются открыться.

Авалон бросает в разлом заготовленный артефакт, что должен вынести брата в намеченный мир. Вижу, как покрытый инеем медный квадратик как живой цепляется на рукав к брату. Изморозь ползёт от артефакта по тёмной одежде, золотистый узор – призванные защищать брата руны огня, вышитые вдоль рукава – тускнеют. Лицо Кая идёт болезненной судорогой.

И я… бросаюсь в разлом следом!

Чёрная гладь пространственного перехода – перед самым лицом. От неё холодно. Она выкачивает жизнь.

Успеваю понять, что это такое, и что впрыгни я туда на Эфесе – шансов на выживание у меня не было бы никаких.

Жёсткий хват Авалона поперёк моей талии. И грубый рывок назад.

Теперь перед моими глазами уже ночное небо и две луны – ледяной и пламенный спутники. А в мыслях – тонущее в клубах чёрного тумана лицо любимого брата. Точно пространство вокруг только нас и дожидалось. Когда артефакт сел на одежду брата, под его телом тут же открылся чёрный туннель с клубящимся туманом и стенками, похожими на звёздное небо.

– Кай… – я обливалась слезами, лёжа на земле. Луны расплывались и множились в моих глазах. Кай. Я больше никогда его не увижу. А за то, что попыталась броситься в разлом – Авалон наверняка сделает со мной что-то гадкое. Да и пусть… мне теперь всё равно…

Но Ледяной Дракон молча берёт меня на руки. Не кричит. Не цедит, что накажет. Просто уносит подальше от разлома. На меня накатывает дикая слабость. Авалон аккуратно прижимает меня к своему горячему телу. И я не замечаю, как сама кладу голову ему на грудь. А он… целует меня? Нежно, почти неощутимо. В лоб, в волосы… А я продолжаю беззвучно плакать, доверчиво прижимаясь к груди врага.

Авалон

Сладкая. Какая же она сладкая.

Желание грубо продавить её волю и поставить на колени схлёстывается с желанием покрывать нежными поцелуями это заплаканное личико.

Когда она кинулась в пространственный разлом вслед за своим мятежным братом, впору было разозлиться. Поставить на место. Смять своим натиском: куда ты побежала от меня? Ты моя собственность, деточка.

Но я не сделал этого. Хотя и увидел за долю мгновения – у неё стремительно созрело это намерение. Убежать от меня. И это просто выбесило. Меня и моего Дракона. Наш укус – акт высшего доверия и признания – для неё жестокое принуждение монстра-завоевателя. Драгоценный аскардский мех королей… который означает, что она вовсе не "просто наложница" – она бросила бы в огонь, если бы могла… Я прекрасно знаю, что с ней надо было договариваться по-другому. Ещё тогда, когда ей исполнилось шестнадцать и я начал её изводить, не зная, куда деть своё желание… Но остановиться я уже не мог.

Принцесса Этны, лишённая магии. Слишком слабая для жены. Слишком статусная для наложницы. Меня спасла бы лишь истинная связь с Линдой. Исключительная редкость за последние пару веков. И даже если бы мне повезло, магический фон Линды настолько слаб, что метка не смогла бы проявиться.

По всему выходило, что Линду мне не получить. Пламя разгорелось, и ни одна женщина не могла утолить мою жажду. И тогда моя ярость нашла выход в жестокости.

Помню, когда я в первый раз был груб с Линдой. Она с отцом и братом была на ужине в Аскарде, затем мы прогуливались в Ледяных садах моего родового замка – твердыни Ледяных королей. Я хотел сказать что-то другое… но страсть застила мне глаза, и я сделал ей больно. Линда тогда только удивлённо уставилась на меня своими бездонными доверчивыми золотистыми глазами. Я видел, она готова расплакаться. Я этого не хотел. Я ненавидел себя за это уже тогда. Но остановиться так и не смог. И не могу до сих пор.

Прошли годы. Я не понимаю, желаю я её или ненавижу. Теперь разница стёрлась. Знаю, только что сильно.

Вот и теперь… мне хотелось сидеть на ледяном троне, укрытом белой и алой мантиями – символами моего владычества над объединёнными государствами – Аскардом и Этной. И чтобы эта маленькая непокорная бунтарка сидела у трона на коленях. У моих ног.

Не мыслила дёрнуться без моего приказа. И не смела больше отводить от меня взгляд, когда я смотрю ей в глаза. Если только ненадолго и от смущения, и чтобы её щёчки заливал при этом лёгкий розовый румянец. Потому что она вспоминала бы о том, что я – её король и господин – делал с ней прошлой ночью, и мечтала о том, что буду делать следующей…

Демонова Бездна, эти мысли лучше взять под контроль. Не спешить. Не давить. Хоть это и непросто. Я и так очень серьёзно рискнул, сбросив её брата в разлом вместо того, чтобы отсечь ему голову ледяным мечом.

Если мой безумный король-отец об этом узнает, он добьётся, чтобы Верховный Совет Аскарда объявил меня изменником родины. Это единственный вариант, при котором он сможет законно устранить меня и избежать поединка.

Но к счастью, свидетелей моего поступка не было. Кроме Линды, которая сейчас в слезах забылась нервной дремой на моих руках. По крайней мере, до этой секунды мне казалось, что свидетелей нет.

До тех пор, пока я не услышал хруст ветки в чёрной чаще на отдалении. Я достаточно хорошо читал звуки, чтобы понимать – будут осложнения. Ни запаха, ни тени. След не взять. Шпион. Профи. И ветка под его ногами – просто его невезение. И знак, что Драконьи Боги на моей стороне. Теперь я о нём знаю, а это уже немало.

Значит, мне надо, чтобы Линда как можно раньше пришла в себя. И объявила меня регентом Этны. В своих мрачных фантазиях она почти угадала, чего я хочу.

Ставить её на колени прилюдно я, конечно, не планировал. Хотя эта мысль меня и будоражит. Увидеть принцессу в такой позе… о… внутренний дракон облизнулся… это будет очень вкусно. Очень горячо.

Однажды это произойдёт. Но мы обойдёмся без свидетелей.

Боевой крылатый конь Кая Райдоса уже стоял, агрессивно полураскрыв могучие крылья, нервно бил копытом. Он видел Линду, доверчиво припавшую мне на грудь. Он чувствовал тень запаха своего хозяина на нас – ведь мы оба были так близко от Кая Райдоса. Зверь не знал, что ему делать. Атаковать меня или нет.

– Просыпайся, принцесса, – не сдержавшись, вновь нежно целую малышку-Линду в висок, – объясняй своему крылатому пони, что я ему не враг. Без фокусов. У нас с тобой есть срочное дело. Пока тот, кто подсмотрел за нами, не достиг границ Аскарда.

Линда

Эфес идёт шагом, ниже обычного опустив голову. Как мне кажется – конь осуждающе прижимает уши. На каждый шаг – короткое утробное бурчание коня. Яснее некуда.

Даже конь меня винит. Уже.

А ведь я даже ещё ничего не сделала.

Ночной чёрный лес медленно плывёт мимо нас.

Мы с принцем Авалоном сидим на спине Эфеса верхо́м. Ледяной дракон – плотно прижимается ко мне сзади и крепко обнимает, перехватив рукой поперёк живота. Горячо… Почему от него всё время так горячо. Он же Ледяной Дракон.

Да и прижимать меня так крепко – это явно лишнее. Я не побегу. На свете нет места, где я могла бы скрыться.

– Всё может быть вовсе не так мрачно, как нарисовало твоё воображение, Линда… – вкрадчиво начинает Авалон, поглаживая мою талию.

Эфес издаёт особенно немелодичный звук. Какой-то не лошадиный. Между рычанием и клёкотом. И тут же – по телу коня пробегает дрожь. Авалон что-то сделал. Наказал?