— Пощади! — взвыл ростовщик и увидев, что моя улыбка стала ещё более кровожадной, он вскочил на ноги и что есть мочи побежал в сторону выхода из дома.

Я не стал сразу мешать ему. Дождавшись, когда Кордлин окажется на улочке, где собрались другие жители города, я создал заклинание, которое зафиксировало ноги ростовщика, не дав ему возможности двинуться.

— Люди, спасите меня! — заверещал Кордлин, что есть мочи.

Но никто не стал ему помогать. Все в городе знали, что он творит и сейчас смотрели на него с нескрываемым злорадством.

Осознав, что никто ему не поможет, Кордлин повернулся ко мне и с заискивающим выражением лица заговорил.

— Я готов забыть долг твоего отца. Он может его не отдавать. Я всё спишу! И даже более того, я дам тебе денег. Много денег. Я очень много зарабатываю! Только пощади!

— Все деньги, которые у тебя есть, получены через угрозы и насилие над жителями города. Это грязные деньги, они мне не нужны, — скривился я.

После чего подошёл к доведённому до ужаса ростовщику. Я поднял свою ногу и, напитав её маной, со всей силы ударил по левому колену Кордлина. Нога ростовщика поломалась и выгнулась под неестественным углом. И тогда послышался крик, полный боли.

— Это тебе за отца. Но, пожалуй, этого недостаточно. Добро и зло по отношению ко мне и моим близким я привык возвращать в десятикратном размере. Но, к сожалению, у тебя только две ноги. Поэтому в этот раз придётся обойтись двукратной компенсацией.

Сказав это, я сломал Кордлину вторую ногу. Ростовщик выл и скулил от сильной боли. В отличие от бывалых воинов, он не привык испытывать подобное.

— Ты отомстил за отца. Теперь мы квиты, — через боль и слёзы вымолвил Кордлин.

— Я действительно отомстил за отца. Но ты, кажется, кое-что забыл, — хмыкнул я. — Всего несколько минут назад ты собирался изнасиловать мою маму и сестру. А это гораздо худший проступок.

— Это всё шутка! Я никогда не сделал бы подобного! Ты меня не так понял, — уверял ростовщик, находясь в полнейшем ужасе.

— Да не ужели, — усмехнулся я. — То есть ты считаешь меня настолько тупым, что я поверю в эту чушь. Ладно, мне это уже надоело. Пора заканчивать, — вздохнул я.

Ну а после хоть Кордлин и пытался что-то возразить, но я его уже не слушал. Создав мощную струю огня, я направил её на ростовщика. В итоге, в течение нескольких минут Кордлин жарился на огне, медленно сгорая и поглощаясь пламенем. Лишь спустя минуту его истошные крики затихли, и в итоге от ублюдка остался лишь обгорелый труп.

Дело было сделано. Осмотрев присутствующих горожан, я увидел множество противоречивых эмоций на их лицах. Никто не жалел Кордлина. Но также все присутствующие испытывали страх по отношению ко мне. Возможно, я, действительно, перестарался, но то, что сделала это мразь… Я не мог спустить ему подобное. И мой ответ был соизмерим с тем, что уже натворил и что собирался сделать Кордлин.

Я не святой, я не воплощение благодетели. Но и у меня есть свои принципы и жизненные установки. Подобных ему я привык уничтожать без сожалений и жалости. Вот такой я человек. И я не считаю, что мне нужно чего-то стыдится.

Повернувшись к своей семье, я также увидел совершенно разные эмоции на их лицах. Брат, казалось, восхищался мной. Сестра была сильно удивлена. Мать смотрела с ужасом в глазах. А отец, облокотившись о дверной косяк, стоя на одной ноге, смотрел на происходящее нечитаемым взглядом.

— Эш, ты просто суперсильный! Я тоже так хочу! — воскликнул брат, улыбаясь от уха до уха.

Казалось, его совершенно не смутила жестокая расправа над ростовщиком. Вечно улыбающийся парень был не из робкого десятка. Его не получится испугать или заставить сделать что-то против его воли.

— Эш, когда ты успел стать настолько могущественным? Ты же совсем недавно вообще не умел пользоваться магией, — нахмурившись, спросила сестра.

Она была из того вида девушек, которые вечно анализируют ситуацию вокруг себя, и если что-то выбивается из общей канвы, сестрица сразу заинтересовывается подобным.

— Сынок, зачем ты поступил столь жестоко и бесчеловечно? Разве мы так тебя воспитывали? — смотря на меня, словно видит в первый раз, спросила мать.

По правде сказать, её взгляд сильно задел меня. Но я уже давно не тот мальчик, которого она знала. За десять лет я прошёл долгий путь, полный жертв и лишений. Это изменило мой характер до неузнаваемости. В этом возрасте в прошлой жизни я был гораздо мягче и покладистей, но я не собираюсь меняться обратно. Ведь тот, кем я стал, мой характер — всё это свойственно сильным мира сего.

— Мама, этот ублюдок собирался изнасиловать тебя и сестру. Ты что, действительно, считаешь, что я поступил неправильно? — спросил я, нахмурившись.

— Он, конечно, был плохим человеком, но разве он заслужил подобной участи? — спросила мать с упрёком.

— Способен ли я на подобную жестокость? Конечно, способен. Но только когда наказываю такое отребье, когда в опасности находятся близкие мне люди. Наш мир, мама, полон подобной жестокости. И те, кто не готов к этому, обычно плохо заканчивают, неспособные справиться с трудностями.

— Эш прав, — вдруг в наш разговор вмешался отец. — Ростовщик принёс много горя не только нам, но и многим другим семьям города. А наш сын смог избавить всех от его гнета. Мы должны им гордиться. Гордиться тем, что он стал таким сильным и самоотверженным. Единственное, о чём я сожалею, это то, что оказался бесполезным. Не смог защитить свою семью и это пришлось переложить на сына, — отец сказал это явно расстроенным тоном.

— Папа, ты ни в чём не виноват, — обратился я к отцу и меня тут же поддержали брат и сестра.

— Да, папа. Мы же семья и должны заботиться друг о друге. Поэтому нет ничего плохого в том, что Эш разобрался с тем гадом вместо нас, — брат улыбнулся во все тридцать два зуба.

— Возможно, я слишком добра к тем, кто этого не заслуживает, — вздохнула мама, после чего подошла ко мне вплотную и крепко обняла. — Сынок, ты должен знать, что я всегда буду на твоей стороне, что бы ты ни сделал.

— Спасибо, мам, — я ответил на её объятия.

— Именем виконта Сараса, Эш Мелвинг должен быть заключен под стражу и доставлен в замок, — послышался голос одного из гвардейцев.

Повернув голову, я увидел, что по мою душу пришёл отряд гвардии виконта. Что же, на самом деле я хотел сам того навестить. У меня есть к нему разговор, и раз он решил инициировать встречу первым, то так даже лучше.

Посмотрев на испуганную маму и взволнованного отца, я спокойным голосом сказал:

— Не волнуйтесь. Со мной ничего не случится. Это я могу вам гарантировать.

Мои слова не полностью, но всё-таки успокоили родителей. Так что я со спокойной совестью пошёл в сторону замка виконта, окруженный конвоем из гвардейцев.

Когда я зашёл в главный зал замка, то увидел двоих людей. Мужчина тридцати лет, с зализанными назад русыми волосами и презрительным выражением лица, раскинулся на шикарном широком кресле. А слева от него стоял старик со статной осанкой и мечом в ножнах. Первый являлся виконтом Сарасом. О нем я знал не так много. Совсем недавно скончался его отец и Ирд Сарас вошёл в права наследования, получив титул виконта и этот город, с окружающими территориями, в своё владение. А рядом с ним стоял сильнейший член его рода — капитан гвардии и мечник пяти звёзд.

— Итак, Эш Мелвинг. Маг, убивший невинного горожанина у всех на глазах, — смерив меня презрительным взглядом, как будто я был пылью под его ногами, сказал Виконт Сарас.

— Не такого уж невинного. Ростовщик Кордлин давал деньги взаймы и нарушал правила оговоренной сделки, требуя непомерные проценты раньше положенного срока. Более того, эта мразь брала женщин должников в качестве компенсации долга. Не мне вам рассказывать, что он с ними делал, — заметил я, нахмурившись.

— Это все лишь твои слова. У меня есть другая информация, — презрительно хмыкнул Сарас.

— Ох, говорите другая информация? Дело в том, что прежде чем Кордлин был убит мною, он заявил, что вы виконт, крышуете его, он платит вам долю за то, что вы не обращаете внимание на его злодеяния. Конечно, это только его слова, и я ни в коем случае вас не обвиняю. Но подобное заставляет задуматься, — сказал я насмешливым тоном.