В машине скорой помощи девушка нервно задёргалась, пытаясь снять маску. Врач хотел было пристегнуть её, но Сван его остановил, поняв, чего именно она хотела.

– Я не уйду, Милана. Мы обязательно с тобой поговорим, – успокоил он девушку.

«Обещаешь?!» – крикнула она одними глазами.

– Обещаю.

«Спасибо». – Она благодарно кивнула.

В больнице Свану пришлось долго сидеть в коридоре – ждать, пока врачи окажут девушке помощь и в случае отсутствия угрозы жизни пустят её новоиспечённую подругу в палату.

Молодой человек выпил чашку дрянного кофе из автомата, слопал шоколадный батончик оттуда же. Отшил мужика, навещавшего свою мать и внезапно ослепшего от его красоты, поболтал с санитаркой о её тяжёлой работе, перечитал все стенды на стенах и рекламные буклеты.

В сумочке завибрировал телефон, одно за другим посыпались сообщения от проспавшейся после клуба Алёны. Она обвиняла Свана в том, что он бросил её погибать от одиночества и алкоголя. Хвасталась, что проявила недюжинную стойкость и не изменила ему. А потому сегодня он должен быть у её ног, иначе девушку разорвёт изнутри и она ему этого не простит.

Он ответил, что к ночи закончит дела и приедет.

Наконец Свану разрешили пройти в палату к Милане. Она лежала под капельницей с порозовевшим, почти свежим лицом.

– Маша, – обрадовалась она и слабо улыбнулась.

– Привет! Как ты?

– Мне сказали, что ты спасла мне жизнь.

– Преувеличили.

– Не скромничай, Маша. Спасибо. Думаешь, Ольга хотела меня убить?

– Я не знаю, – пожал он плечами. – Всё зависит от дозировки препарата, который она тебе вколола. Если, конечно, это был аминазин. Врачи наверняка взяли у тебя пробы крови. У них и спросим, когда будут готовы результаты.

– Они сказали, что могут продержать меня несколько дней. Так неохота здесь валяться… – Она скривила губки. – И папу не проводила.

Дверь распахнулась, и в палату влетела заботливо щебечущая вдова.

– Миланочка, золотце, как же ты меня напугала! Я же только хотела, чтобы ты успокоилась. Врачи сказали, что это была аллергическая реакция. Ну откуда мне было знать, деточка, родная моя! – Она кинулась целоваться, на что Милана презрительно отстранилась. – Ну, лапуля! – загнусавила женщина и опустилась на край кровати. – Что ты себе выдумала? Почему ты на меня сердишься? Мы же были подругами. Я, кстати, принесла тебе твой рюкзачок. Подумала, там телефон и куча твоих безделушек… – Она сняла его с плеча и поставила на тумбочку.

– Солнышко, не сердись. Да, у меня есть любовник. И Вадим об этом знал, ему так было удобно. Он ведь уже был не в силах… – Она перешла на шепот. – Ну, ты понимаешь. Не работало у него там, как надо. Вадя знал про Яна. Правда, детка! Я ни в чём не виновата, поверь.

Ольга пустила слезу.

– Да, я признаю, что ничего не сделала! – твёрдо продолжила она. – Но совсем не потому, что желала мужу смерти. Это было так ужасно! – Женщина схватилась руками за голову. – Я впала в ступор, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Вот мы разговаривали – и вот это случилось… Так внезапно и страшно. Поверь, я не со зла, я не понимаю, как это вышло. Миланочка, родная, у нас с тобой больше никого нет. Только ты и я. Мы не должны ссориться!

Девушка смотрела на мачеху с застывшим на лице презрением и молчала.

– Ладно, отдыхай, деточка. – Ольга похлопала её по руке, одарила злобным взглядом Свана и упорхнула.

– Мразь! – выругалась сквозь зубы Милана, когда дверь за мачехой закрылась. – Как же! Были мы подругами! Надеюсь, хоть папу нормально похоронила.

– А ты помнишь, Милана, зачем я приходила? Письмо от папы?

– Ах, да. Оно в рюкзаке. Давай прочтём. Самое время. Достанешь?

Сван потянулся к тумбочке, однако внутри рюкзака среди всякого бесполезного барахла конверта не оказалось.

– Это тот рюкзак, с которым ты была?

– Да, он самый.

– Милана, письма нет.

– Сука! Дрянь такая! Это она его вытащила! Теперь я не узнаю… – Девушка разрыдалась.

– Милана, не плачь. Мне известно содержание письма, я его и печатала со слов Вадима Вадимовича.

– Правда?

– Да.

– Нет! Я не верю! Ты хочешь утешить меня и сочиняешь на ходу. Сейчас скажешь что-нибудь сентиментальное. Бла-бла-бла… Папа тебя любил и всё такое.

– Милана, всё намного серьёзней. – Его лоб рассекли две поперечные морщины. – Если письмо прочла Ольга, то у тебя большие проблемы.

Девушка перестала плакать и изумлённо уставилась на него.

– Твой отец перевёл значительную часть своих сбережений в бриллианты, чтобы не делиться с женой при разводе, а он собирался послать Ольгу ко всем чертям. И спрятал их в неком известном тебе месте. Вот подсказка. – Он прочитал Милане скороговорку. – Это и было в письме.

– Вот дерьмо! Ну, папаша, ума палата! – обречённо покивала девушка. – Мне пиздец!

– Слушай, не расстраивайся! Во-первых, в письме не указано место, и пока Ольга будет разгадывать загадку, ты бриллианты из тайника заберёшь. Во-вторых, она не знает, что мне известно содержание письма. Оно было запечатано, а значит, Ольга будет думать, будто и ты в неведении. Зачем ей причинять тебе вред? Она кинет все силы на поиск тайника. Потому и прилетала вся такая добродушная. Уверена, она будет набиваться в подруги и расспрашивать тебя о детстве.

– Нет, Маша. – Милана помотала головой. – Ты не понимаешь. Всё гораздо сложнее. Дело вовсе не в том, что я боюсь Ольгу. Я слышу эту скороговорку впервые и ничего не знаю о месте, где папа спрятал бриллианты.

– Как это? Твой папа был уверен…

– Папа уверен?! – в ярости перебила она. – А он забыл, что я помню себя только с первого класса и два года не могла говорить?!

– Как так? Вообще ничего не помнишь?

– Нет! Ни детства, ни мамы.

– Почему?

– Не знаю! Это была запретная тема в нашей семье, да я и не интересовалась. Эх, Маша, Маша, я в полной заднице! Папаша оставил меня без гроша, сраный пират.

– Выходит, шансы уровнялись. Кто первый найдёт. Будь осторожней, Милана, мачеха не должна догадаться, что тебе известно о бриллиантах.

– Маша, помоги мне, пожалуйста! Я поделюсь с тобой. Одной мне не справиться.

– Милана, ты должна быть предусмотрительней и не доверять первому встречному.

– Ты спасла мне жизнь. Разве этого мало?

– Это вообще из другой оперы.

– Ну, Маша!

– Нет! Если я буду крутиться возле тебя, это вызовет подозрение. Прояви смекалку, и у тебя всё получится.

Девушка обиженно насупилась.

– Значит, бросаешь меня?

– Милана, ты о чём? Мы с тобой полдня знакомы!

– Но ты знала моего отца, и он поручил тебе передать письмо! Он доверял тебе! – с укором выпалила она.

– Чем я могу тебе помочь? Вдвоём будем обшаривать твой дом?

– Папа купил его всего пять лет назад.

– Хм, задачка. Тебе придётся поднапрячься и вспомнить, где вы в то время жили, отдыхали. Поройся в семейном архиве, фотоальбом перелистай. Тут я тебе не помощница. Какой от меня толк?

– Одной мне страшно, Маша. Я не смогу, проколюсь.

– Хорошо, давай так. Запиши мой номер. Ты постараешься обойтись без меня, но если что-то пойдёт не так, наберёшь. Идёт?

– Ладно, – неохотно согласилась девушка.

– Ну и славно!

А его телефон уже полчаса не унимался, вибрировал в сумочке: Алёна теряла терпение.

– Послушай, Милана, мне надо идти.

Она уныло кивнула.

– Выше нос! Всё будет хорошо! На созвоне. – Сван припустил из больничной палаты, на ходу вызывая такси.

Алёна встретила его диким хохотом. Он даже решил, что она уже набралась, но, к счастью, это оказалось не так.

– Ой, не могу! – ржала девушка, хватаясь за живот и тыча пальцем в его худую грудь. – Лифчик бы хоть надел, всё побольше казались бы.

– К плоскогрудой меньше клеятся. На любителя, так сказать.

Она повисла на его шее, целуя, и вдруг завизжала:

– Вау! Это мне?!

Сван не сразу сообразил, что это она о серёжках, он и забыл о них.