– Милана Яворская? – мягким женским голосом спросил подошедший к ней Сван.

Она критическим взглядом окинула незнакомую девушку и слегка смягчилась – образ ей понравился.

– Допустим…

– Мария Нарица. Я сотрудница нотариальной конторы, которая обслуживала Вадима Вадимовича. Примите мои соболезнования. У меня к вам поручение от вашего отца. Очень короткое, не задержу. Оно неофициальное. Вот! – Сван достал из сумочки письмо и протянул девушке. – Милана, в нём ваш отец сообщает вам что-то очень важное.

Девушка слушала рассеянно. В это самое мгновение подъехал автомобиль мачехи, и её внимание переключилось. Она не отрывала ненавидящего взгляда от молодой эффектной женщины, исправно играющей роль убитой горем вдовы. Ольга покрыла голову платком и постоянно утирала слёзы.

– Милана, вы меня слушаете?! – Сван повысил голос.

– Да-да, спасибо. – Она машинально взяла протянутый конверт и, не взглянув, сунула его в рюкзачок.

– Милана, это очень важно. Не забудьте, пожалуйста. В ваших же интересах…

Последние слова утонули в общей суете. Народ стал медленно продвигаться внутрь помещения, следуя за скорбящей вдовой.

У Свана не было желания провожать Яворского в последний путь, и так уже насмотрелся на него вдоволь.

– К сожалению, я не смогу присутствовать. Милана, ещё раз: примите мои соболезнования. Ваш отец был замечательным человеком. Простите, я откланяюсь.

– Ты чего?! Сейчас самое веселье начнётся! Потом будешь локти кусать, что пропустила такое представление. Идём, идём, не пожалеешь. – Девушка, не церемонясь, потянула новую знакомую за руку.

Свана встревожили её слова. Хотя какое ему, в сущности, дело до игр этой малолетней? Он свою миссию выполнил. Но фатум уже втянул его в общий поток скорбящих людей.

Посреди огромного траурного зала центральной фигурой возвышался массивный дубовый гроб в обрамлении цветов. Старый знакомый, Яворский, лежал в нём как новенький, помолодевший и красивый, будто заснул. Это уже постарались сотрудники похоронного бюро. На столе у Свана Вадим Вадимович выглядел менее привлекательно.

Ничего другого он и не рассчитывал здесь увидеть, разве что удивила живая музыка. Похожая на колышущуюся на ветру иву, девушка в длинном графитовом платье играла на скрипке попурри из душераздирающих мелодий. Тех, кто не собирался проливать слёзы о безвременно покинувшем этот мир Яворском, должен был растрогать надрывный плач инструмента. Сван даже слегка позавидовал покойнику, так прекрасна была эта живая игра, всплески чувств. Какой-то мужчина торжественно произносил речь. Но что она стоила в сравнении с музыкой? Слова растворялись, теряли смысл. Он уже не жалел, что не ушёл. Ради этой скрипачки…

Визгливые крики вернули Свана к реальности. Увлёкшись, он не заметил, как Милана, что стояла рядом с ним поодаль от гроба, очутилась около произносящей скорбную речь вдовы и теперь кидала обвинения в её заплаканное лицо.

– Убийца! Это ты убила отца! Ты, шлюха! Довольна?!

Скрипка дрогнула, смутилась, но продолжила петь дальше, отрабатывая свой гонорар.

– Что я тебе сделала?! – вопила в ответ вдова.

Толпа, скованная смущением, молчала.

– Вот именно! Ничего не сделала! Не позвала на помощь! Не попыталась спасти! Хотя бы попробовать приём Геймлиха!

– Тебя там не было! Я пыталась!

– Врёшь! Ты закричала, только когда он умер! Сидела и молча смотрела, радовалась! А папа корчился в муках, задыхаясь. Я слышала, как ты рассказывала об этом своему любовнику. Убийца!

Милана схватила Ольгу за волосы и ударила по лицу. Сван опомнился и сорвался с места, но его опередил охранник. Мужчина сгрёб отбивающуюся девушку в охапку и потащил в соседнюю комнату. Вдова, подобрав слетевший с головы платок, двинулась за ним.

– Извините, простите, – на ходу тараторила она. – Девочка так переживает…

Сван поспешил за женщиной, пробираясь сквозь толпу. А открыв дверь, увидел, как Ольга вынимает иглу шприца из плеча трепыхающейся в руках охранника девушки.

– Что вы ей вкололи? – спросил, прикрыв за собой дверь, Сван.

– Не ваше дело! Вы кто вообще такая? – раздражённо ответила женщина, убирая шприц в сумочку.

– Очень даже моё! Я из нотариальной конторы, – твёрдым женским голосом произнёс он. – Так что вы вкололи Милане?

– Успокоительное. – Она нервно пожала плечами. – Я сама такое принимаю. Не видите, что ли, в каком состоянии девочка? От горя разум совсем помутился. Не понимает, что делает. Устроить такой скандал у гроба! Это надо додуматься!

– Отпусти её! – Сван оттолкнул охранника и усадил девушку на диван. – Милана, ты как?

– Что прикажете делать? – суетился возле Ольги щуплый сотрудник похоронного бюро.

– Дайте нам пять минут…

– Милана, ответь! – Сван слегка потряс девушку, но она молчала. – Ты меня слышишь? Что вы ей вкололи?! – Он снова обратился к Ольге.

– Не орите, девушка! – зашипела она. – Это всего лишь аминазин.

– А доза?

– Смотрите-ка, умная какая! Нормальная доза, доктор прописал.

Милана не отвечала, глядела мимо него остекленевшими глазами и дрожала от озноба.

– Вызывайте скорую! – обратился он к сотруднику похоронного бюро.

Тот подскочил к дивану.

– Девушке плохо?!

– Да. Звоните же!

– Что сказать?

– Укол аминазина. Передозировка или анафилактический шок. Лекарства здесь есть? Аптечка?

– Что это вы раскомандовались, девушка?! Не слушайте её. Милана просто успокоилась, и всё! Не нужно никакую скорую! – Ольга оттолкнула Свана от падчерицы, и та повалилась без сознания сразу же, как он отпустил её плечи.

– Медикаменты какие-нибудь есть?!

– Только в морге, – растерянно ответил сотрудник.

– Отлично! Где он?!

– Внизу, в подвале. Но там никого сейчас нет…

– Звони в скорую! Ты, – он обратился к охраннику, – бери её на руки и за мной!

Ольга больше не решилась препятствовать Свану. Они все побежали в морг. Сотрудник бюро показывал дорогу и одновременно диктовал адрес оператору скорой помощи.

Когда молодой человек пытался говорить с Миланой, он уже тогда понял, что дело плохо. Зрачки девушки были расширены, губы посинели, а лицо покрылось липким потом. Пока спускались в лифте, Сван держал её за ледяное запястье, считая пульс. Тот едва прослушивался.

Середина дня, пробки… Помощь подъедет минут через пятнадцать. Если в морге не найдётся противошоковой аптечки, то девушка умрёт сегодня, сейчас. На похоронах своего отца.

Трясущимися руками перепуганный сотрудник похоронного бюро не сразу смог попасть карточкой в щель магнитного замка. Как только дверь отворилась, Сван молча и быстро принялся за дело.

Накидал на секционный стол в несколько слоёв одноразовых простыней и велел охраннику положить девушку и держать её ноги под углом. Сам же кинулся к шкафчику с медикаментами. Отлегло. Развёл адреналин и сделал Милане укол в бедро. Вколол и антигистаминное. Пульс? Всё ещё слабый, неровный, нитевидный. Давление поднялось, но продержалось лишь пару минут и снова поползло вниз. Посинели пальцы.

Сван смотрел на часы. Минута, другая… На данный момент он сделал всё, что мог. Пока сердце девушки бьётся и есть дыхание, от него ничего не требуется.

– Вы предупредили наверху?

– Да, конечно!

Одна рука на пульсе, в другой – тонометр. Давление продолжало падать. Ещё укол адреналина? Он посмотрел на часы. Рано…

Медленно переключались цифры на электронных часах. Ольга, охранник и сотрудник похоронного бюро смотрели на него в оцепенении, не отрывая глаз. Едва ощутимый удар, долгий пропуск, слабый удар… Давление не определялось. Сван сделал очередной укол адреналина. Пульс участился.

Двенадцать минут… Реанимация уже рядом, жить будет.

Ресницы Миланы дрогнули.

– Всё хорошо, детка, всё хорошо. – Он погладил её по щеке.

Чуть порозовевшие губы прошептали то ли «мама», то ли «Маша», а холодные пальцы сжали ладонь Свана.

В коридоре послышались быстрые шаги. В дверь стремительно влетела бригада реаниматологов. Находчивая Маша чётко изложила события по минутам. Врачи надели Милане кислородную маску и уложили на мягкие носилки. Девушка отказывалась отпускать руку Свана, и ему разрешили поехать с ними в больницу. Мачеха не могла, ей надо было довести похоронную церемонию до конца.