— Почему ты говоришь всю эту ерунду сейчас? Ты знаешь почему ранчо зарегистрировано на твоё имя. Это потому, что ты хорошо обращаешься с деньгами, потому что я — чёртово разочарование, которое погналось за мечтой стать рок-звездой.

— Именно, — говорит Денни с дрожью в тоне. — Они оставили ранчо мне, потому что тебя здесь не было. Это не имело никакого отношения к тому, что я был умным. Знаешь, почему я перестал так часто приходить домой в гости? Это потому, что мама и папа никогда не переставали говорить о тебе. Тот тур, в который ты собирался отправиться… чёрт… можно было подумать, что папа едет сам. И ночь, когда их машина разбилась… ночь, когда я прилетел сюда, чтобы сидеть рядом с ними, пока они ускользали… ночь, когда ты застрял в Техасе и не смог вернуться…

— Ты знаешь, я хотел, — рычу я, выходя из лифта.

— Я знаю, что это так. Все знали, что ты этого хотел, — он делает паузу. — Тем вечером папа сказал мне не позволять тебе покидать тур. Он сказал мне продать ранчо, если придется. Мама сказала то же самое. Они хотели, чтобы ты осуществил свою мечту, Атлас. Они знали, кем тебе суждено стать.

Я не знаю, пытается ли он манипулировать мной или он искренен, но я никогда не видела его таким… эмоциональным.

— Почему ты не сказал мне об этом десять лет назад?

— Я ревновал, — отвечает он. — Я всё ещё ревную. Но придя сюда сегодня, помня все, от чего ты отказался, чтобы иметь ферму и управлять ранчо. Атлас… Я больше не хочу этого делать. Я не хочу ругаться с тобой. Я хочу помочь. Вот почему я решил продать свои акции и вложить всё, что у меня есть, в управление ранчо вместе с тобой.

Настроение зашкаливает. Мы с Денни никогда особо не ладили. Жизнь с ним на ранчо кажется не такой мирной, как та, в которой жил я.

— Это то, что я должен был сделать с самого начала, — говорит он. — Послушай, нам не нужно сейчас обсуждать детали, но думаю, я бы построил себе небольшой домик вне твоего поля зрения. Я могу работать с бумагами, ты можешь делать то, что делаешь, и мы встретимся где-то посередине. Все зависит от тебя, конечно. Ты — движущая сила всего этого.

Он такой податливый, что я почти задаюсь вопросом, не пьян ли он.

— Это звучит как…

Дверь в конце коридора открывается, и выходит девушка. На ней длинное красное платье с разрезом до бедра, её бедра покачиваются, когда она идёт с ведром для льда в руке. Это Кловер. Это определённо Кловер. Моё сердце замирает, затем учащается, дыхание больше не может циркулировать.

— Я перезвоню тебе, Денни. Кловер только что вошла.

Я вешаю трубку, не раздумывая, все синапсы моего мозга были сосредоточены только на женщине, идущей ко мне.

— Кловер, — кричу я, подбегая к ней.

Она поднимает взгляд и останавливается в коридоре, её зеленые глаза в крапинку, словно маяки, направляют меня.

— Уже за семь, — говорит она, крепко прижимая ведро к животу. — Разве ты не должен играть?

Я качаю головой и прислоняя её к стене, прижимая к ней предплечье и пристально глядя на неё:

— Я больше никогда не выпущу тебя из поля зрения.

Глава десять

Кловер

Дыхание Атласа теплое на моей шее, пока он оставляет дорожку поцелуев к мочке моего уха.

— Я не мог выбросить тебя из головы, малышка.

При его словах голод вспыхивает и скручивается между моих бедер. Я никогда не была достаточно близка к другому мужчине, чтобы получить прозвище, за исключением друга-писателя, который называл меня Рэмбо, потому что я так усердно выбивала сроки. Это уже мне не подходит. В этой фразе есть что-то провокационное, сексуальное и защитное, что вызывает пульсацию, которую я не хочу контролировать.

— Я не могу влюбиться в тебя, Атлас. Это только утомит тебя. Мы слишком разные. Наш возраст, наше местоположение, всё. Будет…

Он наклоняется к моим губам и нежно целует, заглушая мои слова:

— Я ни за что не желаю останавливать то, что происходит между нами. Ты действительно хочешь этого?

— Я боюсь. Ты первый мужчина, которого я когда-либо… видела. Я девственница. Девственница во всех смыслах этого слова, Атлас. У меня никогда этого не было. Ни секса, ни любви… ничего из этого.

Я сожалею об этих словах, как только они слетают с моих губ. Конечно, ему нужно было знать… но нужно ли ему было знать это именно сейчас?

Его руки сжимают моё лицо по бокам, а его лоб прижимается к моему.

— Мы будем двигаться так быстро или медленно, как ты захочешь, но я никуда не уйду. Ты просто должна пообещать мне одну вещь.

Я смотрю на него, его хвойный мускус подавляет мои чувства.

— Что?

— Ты должна пообещать мне, что это не на одну ночь. Я хочу тебя навсегда, Кловер. Я хочу оберегать каждую частичку тебя. Любить тебя, обнимать тебя, защищать от всего и всех. Просто скажи мне, что ты тоже этого хочешь, и я сделаю всё, что ты попросишь.

Мое сердце расширяется в груди, и воздух стремительно вырывается из легких.

— Я никогда не хотела ничего больше.

Его рука скользит к моей шее и притягивает меня для ещё одного поцелуя. На этот раз намеренно, поскольку мы отступаем к двери и входим в номер. Я понятия не имею, сколько людей видели нас в коридоре. Я не обращала особого внимания, но мне всё равно. Я хочу сказать миру, что влюблена в Атласа Мейерса. Я хочу, чтобы они видели его руки на моей коже, его глаза на моих.

Огонь пробегает по моим венам, когда он наклоняется к моей шее, тяжелая дверь хлопает за нами. Я возвращаюсь на кровать и стягиваю с него футболку, его твёрдое тело выставлено передо мной во второй раз за сегодня. На этот раз я не позволю ничему остановить меня. Он мне нужен.

— Ты уверена, что хочешь этого, малышка? Я не уверен, что смогу остановиться, когда мы начнем, — его тон глубокий и неконтролируемый, отчего моя боль становится ещё глубже.

— Я уверена, — отвечаю я, начиная расстёгивать его джинсы, а моё сердце колотится в груди. Я прикасалась к нему только поверх джинсов на ферме. Это совершенно новый опыт, и, когда его член расширяется между нами, я задаюсь вопросом, не допустила ли ошибку.

Он большой, слишком большой. Эта штука никак не поместится внутри меня.

Атлас расстегивает молнию на моём платье и стягивает бретельки вниз, позволяя тонкой шелковистой ткани спуститься мне на талию. Он медлителен и осторожен в своих движениях, кончики его пальцев порхают по моей коже. Я стою, позволяя платью упасть с моего тела. Впервые я полностью обнажена перед другим мужчиной, выставляя напоказ всё своё тело. Я хочу быть уверенной в себе, но это не так. Я нервничаю. Я не просто нервничаю, я застряла где-то между диким желанием и желанием завернуться в простыню и бежать так быстро, как только могу.

Атлас проводит рукой по моей щеке и груди, его рот с сильным давлением посасывает каждый сосок.

— Ты чертовски великолепна, — говорит он между каждым укусом.

Моё сердце колотится в ушах, когда я делаю резкий вдох, моё тело дрожит от внезапного прилива тепла.

Я не знаю, как он мог подумать, что я красивая. Я пышная и явно не в форме. Он подтянутый и мускулистый.

Его рука скользит по моей груди и животу, его губы исследуют меня.

— Я бы разрушил свою жизнь ради этих изгибов. Ты знаешь это, не так ли? — его слова звучат как строчка из фильма, но он говорит их настолько искренне, что я ему верю. Атлас восхищается мной, так же, как и я им.

Я тянусь рукой к его члену, но снова поднимаю руку вверх, запутывая пальцы в волосах на его груди. Мой пульс подскакивает к горлу так сильно, что я почти ощущаю его вкус в глубине рта. Конечно, я знаю, почему так нервничаю, но мне бы хотелось этого не делать. Мне хотелось бы заняться с ним любовью дикой и свободной, как люди из моих книг или тех фильмов, которые я смотрела по телевизору.

— Ты в порядке? — спрашивает он, поднимая мой подбородок к нему.

Я киваю.

— Я хочу прикоснуться к тебе, но не знаю как.

Часть меня чувствует, что нелепо спрашивать. Мне нужно просто сделать это и посмотреть, как это будет, но это уже произошло. Я уже сказала это, и Атлас уже схватил меня за руку, подталкивая к своему члену. Я крепко обхватываю ширину, и он двигается вместе со мной назад и вперёд, показывая мне скорость и силу, которые ему нравятся, когда он целует мои губы.