– Глупый старик! Решил и дальше испытывать моё терпение!? – всё ещё удерживая в руках старого рыбака, Емельян Викторович сделал несколько шагов назад, раскрутился вокруг своей оси и с силой швырнул Вторака.

Стремительно долетев до стены избы, тело ещё живого рыбака, с глухим стуком ударилось о хорошо подогнанные брёвна стены. Упав на землю, Вторак обмяк и не шевелился. Емельян Викторович, тяжело дыша, стоял в стороне, всё ещё яростно сверкая глазами. Лишь шум прибоя, ветра и криков чаек был слышен вокруг. Рыбак безмолвствовал, даже не стонал. Постепенно приступ ярости сошел на нет, и старик начал понимать, что он натворил.

– Господи! – сдавленно прошептал он и стал осторожно подходить к неподвижно лежащему рыбаку. – Что я наделал?

Налетевшие порывы ветра шевелили на рыбаке одежду. Встав на колени перед неподвижно лежащим телом, Емельян Викторович тронул рыбака за плечо.

– Эй, – громко шепнул он. – Очнись!

Вторак был мёртв.

– Ох! Да что же это со мной!? – в сердцах воскликнул старик и закрыл руками лицо. – Какой грех я на себя взял!!

«Тебя может кто-то увидеть!» – будто кто-то злой произнёс в голове старика, отчего тот резко отдёрнул руки и стал озираться по сторонам. Вокруг было ни души, и это обрадовало. Встав на ноги, Емельян Викторович ухватил мёртвого рыбака под руки и втащил внутрь избы. Сам не зная, зачем, он положил покойника на лавку и прикрыл одеялом. «Мне необходимо выиграть время! Никто не должен его обнаружить раньше, чем я окажусь отсюда очень далеко! Надо бежать, непременно бежать! Я не хочу в тюрьму! Нет! Это был несчастный случай, случайность! Я не хотел! Бежать! Бежать! Бежать отсюда!» – казалось, разум начал трескаться, рискуя рассыпаться на мелкие осколки. Наскоро похватав немного еды, одежды и, всё это завернув в старый платок, Емельян Викторович осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу – никого. Словно преследуемый охотниками волк, он, озираясь по сторонам, побежал прочь от берега. Бежал он быстро, ловко преодолевая препятствия, словно ему снова было 15 лет. Только под вечер понял старик, что до сих пор ни разу не остановился перевести дух. «Откуда во мне столько силы?» – недоумевал Емельян Викторович, вбегая под защиту леса. Наконец, он себя почувствовал в относительной безопасности. Чем глубже в лес он уйдёт, тем меньше вероятность того, что его свяжут с убийством бедного рыбака. «Я должен держать себя в руках! – твёрдо решил старик. – Этого не должно повториться!»

В лесу стремительно темнело. Наступил вечер.

В углу чулана на сене мирно сопел Гостимир. Через небольшое оконце уже был виден разгорающийся рассвет. Вся деревня спала, и только несчастный Семён Петрович бодрствовал. Как он не старался, так и не смог уснуть за всё то время, которое находился в этом удивительном месте, неведомо, где. Будь он дома, обратился бы к терапевту с проблемой бессонницы, но тут такой возможности не было. За все дни, что он жил в Болотной, он ни разу не видел никакого врачевателя, к которому можно было бы обратиться даже по какой-нибудь пустяковой причине. Это немного беспокоило старика, привыкшего жить в сообществе, в котором всегда был доступ к медицине. Но, с другой стороны, Семён Петрович не мог не отметить того факта, что здоровье его на данный момент и по его же ощущениям было отменным, и бессонница пока никак не влияла на него. Итак, он лежал с закрытыми глазами, делая вид, что спит.

Было тихо, домашняя скотина ещё не проснулась, даже первая птица не подавала голоса. В этот час сон у всех крепкий. И тут до слуха старика донёсся стук, словно палка упала, ударившись при этом обо что-то такое же деревянное. «Олень какой забрёл? – подумал Семён Петрович, всё ещё лёжа с закрытыми глазами. – Подкрадусь-ка к нему, взгляну одним глазком, пока он меня не заметит». Он почувствовал себя снова мальчишкой, и на лице появилась задорная улыбка. Было приятно ощущать вкус к жизни.

Очень тихо встав со своей лежанки, располагавшейся недалеко от Гостимира, и, ступая по наименее скрипучим доскам, Семён Петрович выбрался на улицу и стал осматриваться по сторонам, ища оленя глазами и ёжась от утренней прохлады. К своему удивлению, он увидел не одного оленя, а целое стадо. Причём, двуногих. Несколько бородатых мужчин в изрядно поношенной одежде и с дубинами в руках рассредотачивались по спящей деревне. «Уж не разбойники ли это? Налёт на деревню?» – подумал старик и, к своему удивлению, решительно, но тихо и осторожно, направился к ближайшим пришельцам, намереваясь расспросить их о цели визита.

– Доброе утро! – вполголоса поздоровался он с ближайшим мужчиной, тихо подойдя к нему, отчего тот подпрыгнул на месте от неожиданности. – Я могу Вам чем-нибудь помочь?

– Режь гадёныша, пока он всю деревню не поднял! – последовал тихий приказ, и к старику быстро подбежал разбойник, вынимающий ржавый, видавший виды нож, с намерением перерезать ему горло.

– Эй! Мужики! Мы так не договаривались! – повысил голос Семён Петрович, пятясь и не сводя глаз с разбойника с ножом.

Он неосмотрительно упустил из вида остальных разбойников, и они напали со спины. Деревянная дубинка звонко стукнула старика по голове. Удар был сильный и в другой ситуации жертва легла бы замертво, но это была совсем не та ситуация – противником оказался странник издалека. Было больно, но не сильно. Ровно настолько, чтобы ощутить удар, понять, что не стоит получать ещё один. Пригнувшись, Семён Петрович ринулся вперёд на остановившегося разбойника с ножом и с силой ударил того головой в грудную клетку. Удар получился мощным, разбойник отлетел назад и остался на земле корчась от боли и жадно хватая ртом воздух.

– Подъём!! – взревел громовым голосом Семён Петрович на всю деревню, намереваясь поднять жителей по тревоге. – Разбойники!! Тревога!!

Рёв старика оказался таким неожиданным для разбойников, что они дрогнули и отступили назад, но очень быстро пришли в себя и, разделившись на группы, ринулись, кто куда. Одни врывались в избы, избивая жильцов, другие пытались нейтрализовать Семёна Петровича, видя в нём реальную угрозу их планам, третьи бились с выскочившими из изб мужчинами.

Недолго думая, старик схватил дубинку поверженного им разбойника и встал в боевую стойку, готовый принять вызов. Один на один, он был слишком силён и быстр для разбойников, но тех было много, они навалились на старика группой, обрушивая на него град ударов. Пропустив несколько, Семён Петрович решил, что пора переходить к чему-нибудь потяжелей. Дубинка, что была в его руках, казалась ему почти невесомой и короткой. Он быстро осмотрелся по сторонам, ища себе новое оружие. Заприметив у одного из заборов лежащую старую оглоблю, Семён Петрович швырнул дубинку в нападающего разбойника, который от удара замертво повалился на землю. Старик воспользовался моментом и побежал к оглобле.

Да! Это было совсем другое дело. Взявшись обеими руками за конец оглобли, старик решительно повернулся в сторону подбегающих к нему разбойников. Повернулся он так решительно, так легко удерживая длинную палку в своих руках, и с таким уверенным лицом, что враги, не достигнув радиуса поражения оглоблей, в нерешительности остановились. Одно дело колотить старика дубинками, когда у него самого дубинка не длиннее их, и совсем другое дело получить оглоблей по хребту или голове и не иметь возможности приблизиться к сопернику.

– А ну, племя воровское, подходи по одному, супостаты! – возбуждённо воскликнул Семён Петрович, многообещающе улыбаясь разбойникам и легко размахивая перед ними оглоблей.

К этому времени битвой была объята вся деревня. Жители Болотной пытались сопротивляться разбойникам, только получалось у них это неважно. Семёну Петровичу стало ясно, что местные жители не привыкли к сражениям и не часто становились перед выбором: сражаться или быть ограбленным. Краем глаза старик отметил неумелые и бестолковые попытки сопротивляться разбойникам, и с этим надо было что-то делать, причём, чем скорее, тем лучше. Семён Петрович чувствовал в себе проснувшуюся силу, он ощущал, насколько он ловок, а пропущенные ранее удары не доставляли ему страданий.