– Чтоб больше ко мне не лезли, ясно?! – крикнул Ростислав, стараясь унять гулкое сердцебиение и успокоить дыхание.

Драчуны покинули улицу, оставив Ростислава одного. Он огляделся. «Что ж, знакомство с туземцами состоялось», – отметил он про себя, увидев в окнах изб лица жителей деревни, которые невозмутимо наблюдали за дракой, а теперь отворачивались и уходили по своим делам.

***

Не разбирая дороги, лосем продирался Емельян Викторович сквозь густой кустарник, не обращая внимание на острые ветви и шипы. В голове, болезненно стучала мысль: «Бежать! Бежать, как можно дальше от берега, от рыбака!» Наверное, он ещё долго так убегал, если бы его путь не пересёкся с конным отрядом воинов, двигающимся сквозь лес в полном молчании.

– Ах, чёрт! – в голос ругнулся Емельян Викторович, когда вывалился из очередного куста, столкнувшись нос к носу с боевым конём.

Слегка встав на дыбы, конь отпрянул назад и заржал. Всадник, крепко держась в седле, угрожающе наклонил копьё в сторону старика, но не ударил.

– Простите! – извинился старик и попытался обойти всадника, но его тут же окружили другие, перекрыв возможность ретироваться.

– Взять его! – прозвучал приказ, и на шею Емельяна Викторовича тут же была наброшена петля.

Испугался старик не на шутку. В голове лишь стучалась мысль: «Поймали! Меня поймали! Что же теперь со мной будет?»

Емельяна Викторовича повели на верёвке за одним из коней, привязанного к нему за руки, но с шеи верёвку сняли. Идти приходилось быстро, поспевая за конными. Но, куда же его вели? Старик не мог даже предположить, так как, по его ощущениям, его уводили куда-то в сторону, где он никогда не бывал. Возможно, это был поисковый отряд, направленный в лес для поимки убийцы рыбака, и они хватали всех, кого заподозрят. И, если это так, то его ожидает суд и приговор. Сколько ему дадут? Сколько бы не дали, жизнь свою он кончит в тюрьме, так как был он не молод, очень даже немолод. А может, его вообще решат казнить?! «Не признаюсь! Ничего не видел, ничего не слышал!» – решил про себя Емельян Петрович.

Тем временем уже вечерело. Конный отряд остановился, и отправив пару разведчиков вперёд, стал дожидаться их возвращения.

Всё в порядке! – рапортовал один из разведчиков по возвращению. – В деревне всё спокойно, крестьяне занимаются своими делами. Никаких посторонних замечено не было.

– Хорошо, – кивнул командир отряда. – Выступаем. Вы – слева, вы – справа, остальные – за мной!

Разделившись на три маленьких отряда, конные воины медленно двинулись занимать позиции. Люди в деревне, как и сообщил разведчик, действительно занимались своими делами, ни о чём не подозревая. Внезапно для них на деревню из леса вышли три группы вооруженных всадников, которые без лишних слов наносили удары по голове специальными дубинками, предназначенными лишь для лишения жертвы чувств. Никто не собирался убивать крестьян, они нужны были живыми. Поскольку Емельян Викторович так и остался привязанным к коню, ему пришлось всё это наблюдать из первого ряда. Не в силах помешать, он смотрел, как сокрушительные, но не смертельные, удары лишают чувств мужчин, женщин, стариков и детей. Его вгоняла в трепет эта жестокость. Он не понимал, для чего эти бедолаги могли понадобиться немногословным всадникам. Не выдержав, Емельян Викторович закрыл глаза.

Очень скоро всё кончилось. Спешившись, воины волокли бесчувственные тела людей в центр деревни и методично связывали их, формируя невольничью цепь. Емельяна Викторовича привязали к остальным невольникам, лишив его сомнительной привилегии следовать за своим личным похитителем. Собаки были убиты, птицу частично побили на еду, остальная разбежалась, а коз и коров привязали, чтобы взять с собой, зачем добру пропадать?

Возле невольничьей цепи выставили охрану, которая сменялась каждые два часа, как предположил Емельян Викторович, который единственным был в сознании из всех пленных. Остальные воины ужинали и отдыхали.

Под утро пленники пришли в себя, и сформированный караван невольников был готов отправиться в путь. Во время очередной бессонной ночи, которую провёл Емельян Викторович связанным, его мысли приняли стройный порядок: теперь ему было очевидно, что его пленение никак не связано с убийством бедняги Вторака, а являлось всего лишь банальным случайным порабощением. Тут бы возмутиться, но ему возмущаться не хотелось. Старик был под впечатлением от зрелища вечернего нападения на деревню. Эмоциональных сил противиться своим похитителям у старика не было, и он, смирившись, доверился судьбе.

Всадники вели пленных по лесу, и Емельян Викторович совсем перестал ориентироваться. «Где север? Где юг? Один чёрт знает, где мы!» – хмуро подумал он.

Наконец, впереди замаячили городская стена, укрепления на ней и каменные дома. Впереди был какой-то город.

– Куда нас ведут? – шепотом спросил Емельян Викторович у идущего перед ним мужчины.

– А ты разве не узнал всадников? Это стражники Грозового города. Туда нас и ведут.

– Эй! – обратился к ним один из всадников. – Молчать!

Пленники замолчали, украдкой взглянув на стражника исподлобья.

– Зачем нас туда ведут? – дождавшись, когда всадник перестанет обращать на них внимание, вновь шепотом обратился с вопросом Емельян Викторович.

– Не знаю, – шепнул мужчина.

Вопреки ожиданиям старика, колонну невольников повели не через центральные ворота города, а к боковому входу, располагавшемуся в крепостной стене. Войдя в прохладу и сырость каменного подземелья, пленники ослепли на некоторое время, пока их глаза не привыкли к тусклому освещению, даваемому редкими факелами на стенах. Увиденное расстроило Емельяна Викторовича, но основное расстройство, как он предположил, было ещё впереди. Разделив пленников на несколько групп, их разогнали по нескольким большим камерам, полы в которых были усыпаны соломой. Замки решетчатых дверей щёлкнули, отделяя очередной этап жизни людей, оставшихся наедине друг с другом и страхом.

Пришло время опробовать на практике свой волшебный браслет бессмертия. Олаф Злосмех ждал этого момента очень долго. Повелев привести одного из пленников в свой кабинет, злой колдун остался один. Его нервное напряжение заставляло его беспокойно ходить по комнате. Подойдя к окну, колдун заставил себя остановиться и, стоя лицом к окну, Олаф нервно постукивал пальцами по своему боку, обняв себя.

– Что же они так долго?! Тут всего ничего, несколько этажей между кабинетом и темницей!

В дверь постучали.

– Войдите! – Олаф резко развернулся к двери лицом, взгляд его горел.

Тяжелая деревянная дверь отворилась и в кабинет вошли стражники и пленник со связанными за спиной руками. Это был молодой, полный сил мужчина. Рубашки на нём не было, а на шее висело какое-то скромное украшение на кожаном шнурке.

– На стул его! – скомандовал Олаф.

Пленник тут же был усажен на стул и надёжно привязан к нему.

– Крепко привязан? – поинтересовался колдун у стражи.

– Крепко, – получил он ответ.

– Тогда вон, все вон! – колдун жестом указал на дверь.

Стража молча вышла, затворив за собой дверь, и осталась стоять возле неё.

– Отлично, отлично, – руки Олафа слегка дрожали от волнения. – Сейчас опробуем, – дрожащими пальцами, он взял волшебный браслет и надел его себе на руку.

Несколько секунд браслет безвольно висел на запястье и лишь слегка светился слабым сиянием, но уже спустя пару мгновений сжался на запястье своего носителя, плотно облегая плоть.

– Ох! – взволнованно выдохнул Олаф. – Сейчас, сейчас… – он посмотрел на привязанного к стулу пленника, который молча исподлобья смотрел на колдуна.

Подойдя близко к привязанному человеку, колдун вытянул вперёд руку с браслетом и начал вытягивать жизненную энергию пленника, тут же поглощая её. Пленник забился на стуле и попытался закричать, но Олаф сделал свободной рукой движение, словно сжимает что-то, и горло пленника перехватило так, что тот едва мог вздохнуть. Глаза пленника стали закатываться, кожа бледнеть. Постепенно бедняга стал терять силы, он обмяк на стуле, а потом жизнь полностью его покинула. Опустив руку, Олаф Злосмех прислушался к своим ощущениям. Простой смертный не смог бы почувствовать разницу, но только не опытный колдун, каким был Олаф. Он однозначно чувствовал в себе дополнительную жизненную энергию, вырванную только что из другого человека.