– Ахора, – повторил Ростик. – Она поможет тебе не только излечиться, но и… В общем, сперва достать нужно, а потом я тебе все-все расскажу. Обещаю.

– А сейчас…

– А сейчас ты выпьешь бульона и поспишь, Настасья. Сон – лучшее лекарство. А пока будешь почивать, мы как раз к озеру-то и доберемся. А я как раз отмоюсь от болотной пакости, а то вон, вся шерсть скаталась. Ужас! Я же на голодранца какого-то похожа, а не на кота-хранителья! Тебе бы тоже, конечно, не мешало бы помыться, но понимаю, что сейчас ты не в состоянии. Ничего, вот заживет твоя травма, так я тебе баньку истоплю, да веничек березовый…

– Баня? – округлила от удивления глаза. – Где?

Даже осмотрела избушку – ничего подозрительного не наблюдаю, вроде, все как было, так и осталось. Или… или она ее где-то в себе скрывает, как и эту спаленку?

– Она в лесу, – хмыкнул Ростик, почесав лапкой нос, – спрятана от посторонних глаз.

– Ясно, – немного расстроилась – помыться хотелось так, что просто мОчи нет!

А изба, меж тем, идет себе спокойно, даже в наш с Ростиком разговор не встревает. Ишь, притихла-то как!

Только подумала об этом, как комната снова начала изменяться, даже, кажется, окна стали немного другого размера, а рядом с кроватью появился небольшой стол, да стул с высокой резной спинкой, да мягкой подушечкой на сиденье. Через мгновение стол уже был устлан беленькой скатеркой, украшенной каким-то причудливым орнаментом, поверх скатерти – две глубокие тарелки, ложки, вилки и даже нож, пара чайных блюдец, наполненных ароматным чаем с душицей и чабрецом, и огромное блюдо, в котором красовалась здоровенная рыбина, кажется, осетр. И картошечка с румяной запеченной корочкой… А аромат-то какой!.. Я чуть слюной не подавилась.

– М-м, – довольно протянул Ростик, усаживаясь на тот самый стул с подушечкой и беря в руки вилку и нож, – какая красота. Давненько я рыбкой не лакомился.

– Я тоже, – довольно улыбнулась, привставая на кровати и придвигаясь поближе к столу, морщась от боли в боку.

– А тебе никакой рыбы, – покачал головой кот, завязывая на шее салфетку, – для тебя, Настюша, бульон на рыбной основе.

И… передо мной появилась миска с мутной жижей и… щепоткой зеленого лука и укропа.

– Приятного аппетита, – хмыкнул этот… даже слов не нашлось, и начал за обе щеки уплетать ароматную и такую соблазнительно аппетитную рыбку.

Я же, глянув в свою тарелку, передернула плечами, печально вздохнула и взяла ложку, принявшись хлебать бульон, потому что другого, как я поняла, мне ничего не светит.

Кажется, это не я кота на диету посадила, а он меня. Н-да-а-а, дела!

Похлебав бульона, осторожно легла обратно на подушки и не заметила, как уснула.

И снился мне необычный сон…

Я бреду по широкому лугу, усыпанному разнотравьем и яркими разноцветными цветами, в небе светит полуденное солнце, легкий теплый ветерок нежно касается кожи и играет с моими рыжими волосами… И я в длинном легком летнем сарафане и туфельках-лодочках.

Глубоко, полной грудью вдыхаю аромат разнотравья, раскидывая руки в стороны, и закрываю от наслаждения глаза. Хорошо-о-о!

На душе легко и светло… Присела на травку, подбирая под себя ноги и смотрю на, ползущую по стебельку травинки, божью коровку. Красненькая, хорошенькая и такая маленькая… Расправила крылышки и улетела по своим делам. Улыбнулась – как же хорошо быть свободной!

Огляделась по сторонам… Красота! Огромный луг, а вокруг – густой лес…

– Эй! – услышала чей-то недовольный голос. – Ты что тут делаешь?

Даже привстала, чтобы понять, кто это ко мне обратился, и увидела, скачущего на гнедом жеребце парня лет семнадцати. Волосы, точно вороново крыло, по-юношески гладкие, но уже довольно четко очерченные черты лица, плотно сжатые губы, прямой аристократический нос и… синие, как морская бездна глаза!

Я даже дыхание затаила – никогда таких симпатичных мальчишек не видела!

– Крестьянка! – снова этот голос, в котором уже чувствуются низкие, бархатистые нотки. – Я к тебе обращаюсь.

Я невольно указала на себя, тем самым уточняя.

– Да-да! – кивнул парнишка, останавливая жеребца недалеко от меня. – Ты кто такая и что делаешь на земле моего отца?

– Простите, – смущенно отвожу взгляд от него, – но я не знала, что эти земли кому-то принадлежат. Я просто гуляла.

– Ты не здешняя? – ухмыльнулся он, одним движением спрыгивая с коня и спокойным, уверенным шагом двинувшись в мою сторону. – Кто ты? Откуда? И как зовут?

На что я лишь пожала плечами, осматривая незнакомца.

Высокий! Вот не просто высокий, а ВЫСОКИЙ! Примерно, если не обманывает зрение, под метр восемьдесят!! И я – метр пятьдесят четыре! Облачен в белую, расшнурованную на груди, свободного кроя рубашку, под которой уже прорисовывались довольно внушительные для его возраста мышцы. Черные брюки и высокие сапоги со шпорами.

– Ты что, юродивая? Чего молчишь? Язык к небу присох? – как-то подозрительно сощурился он, оглядывая меня с ног до головы.

Отрицательно помотала головой, но снова не проронила ни звука.

Парень скептически приподнял правую бровь, тем самым показывая, что не верит мне.

– Тогда скажи, как тебя зовут? – и почему-то хитро улыбнулся.

Улыбнулась ему в ответ, но ничего не произнесла.

– Хочешь поиграть со мной? – во взгляде появилась некая хищность и движения стали увереннее и резче.

Снова мотаю головой, отрицая.

– А мне кажется, что да, красавица, – мурлыкнул он, делая шаг ко мне.

От его комплемента залилась румянцем – никогда мне, до этого дня, ни один мальчик не говорил, что я красавица.

– Пойдем, – протянул мне свою руку, – я знаю тут одно место, где нас никто не увидит и не услышит.

И вот тут я насторожилась. Снова огляделась по сторонам – вокруг ни одной живой души.

Подозрительно сощурилась.

– Что? – тут же последовал вопрос с его стороны. – Я же вижу, что понравился тебе. Я всем девушкам твоего возраста нравлюсь. И даже тем, кто постарше. Ну, я не против с тобой… – и он сделал многозначительную паузу, поиграв бровями.

– Что-о-о?! – поняв, к чему он клонит, прошипела я, тут же ощерившись. – Да за кого ты меня принимаешь, франт напыщенный?

– О… так ты все же соизволила заговорить! – довольно взирает на меня этот детина. – И голосок-то какой приятный… Думаю, мне понравится…

– Мне плевать, что тебе там понравится, но отошел от меня! Быстро!

– Что ты сказала? – тут же нахмурился парень, недовольно глядя на меня с высоты своего немаленького роста.

– Я сказала: ОТОШЕЛ ОТ МЕНЯ, НА ФИГ! – уже откровенно рычу.

И такая злость, вдруг, внутри проснулась, перемешанная с лютой обидой, что даже в глазах мушки появились, а кончики пальцев приятно закололо.

– Да ты хоть знаешь, с кем дерзнула так разговаривать? – точно так же зарычал незнакомец. – Я…

– Плевать! – перебиваю его. – Лучше проваливай, по добру, по здорову, пока не пожалел!

– Я – сын…

– Я. СКАЗАЛА. МНЕ. ПЛЕВАТЬ! – рявкнула так, что мой голос эхом отразился на лугу, поднимая стайку притаившихся птичек в высокой траве.

По рукам прошлась легкая рябь и… кончики пальцев засветились нежно-золотистым свечением.

– Ведьма! – пораженно выдохнул парень, делая шаг назад. – Ты ведьма!

– А ты – придурок! – фыркнула, взметнув волосы так, что они огненным водопадом рассыпались по плечам.

– Ах ты… – начал он, сжимая руки в кулак и снова делая шаг ко мне.

Не стала ждать и выставила руки перед собой.

Не ведаю, откуда, но я точно знаю, что должна была сказать в этот момент:

– Анга! Эрхо ор!

И, к моему огромному изумлению, незнакомца отшвырнуло от меня так, что он приземлился точнехонько рядом со своим конем, который нервно перебирал ногами и постукивая копытами.

– Ох! – выдохнул незнакомец, приземлившись на задницу. Кажется, я даже слышала, как у него зубы клацнули! – Ну, зараза рыжая, – прорычал он, поднимаясь с земли, – ты пожалеешь, что посмела так вести себя со мной!