– И ты всё оплачиваешь? – Вот не верю я бесконечную щедрость брата.

– Аренду беседок, нескольких зон отдыха, бассейн, детский городок, продукты. Напитки берут сами, в зависимости от предпочтений. Если есть желание остаться с ночёвкой и продолжить отдых, я не мешаю. Но это уже не за мои деньги.

Чёрт, мне бы выманить Веронику на природу. И что-то подсказывает, что там, за пределами отеля, девушка будет сговорчивее. Непринуждённая обстановка, спокойные разговоры, а может, и что-то большее… Однозначно нужно сделать всё, чтобы она поехала.

– Олег просится с нами. – В мои размышления врывается голос Лизы. – В прошлом году ему понравилось носиться с детьми. А верёвочный парк вспоминал ещё месяц, уговаривая поехать повторно.

Дети! Точно… У Вероники трое детей, и вряд ли она согласится на поездку. А если предложить взять с собой? И дети найдут развлечение, и она отдохнёт. Со мной, конечно. Старших сплавить играть, а младший как сопровождение – везде и всегда. Шестимесячного ребёнка не отправишь бегать с детьми. Но есть иной вариант – няня. Существует же куча агентств, которые предоставляют такие услуги.

Дальше уже не слушаю, вбивая в поисковую строку нужный запрос и просматривая анкеты нянь. Спектр услуг лишь немного разнится, но выбор имеется и готовность выезда тоже. Вопрос лишь в цене, но она в данном случае не имеет значения. Оставляю заявку, чтобы подстраховаться, и через десять минут поступает звонок для уточнения.

Выхожу на улицу, разговариваю с представителем, объясняя, что нужно. Девушка уточняет количество детей и их возраст. Особо расспрашивает про младшего: лезут ли уже зубы, капризный, насколько легко принимает чужих людей. А я молчу, потому что не знаю. Есть только имя ребёнка. Короткий смешок в трубку даёт понять, что меня автоматом занесли в список папаш, не уделяющих время своему ребёнку. А я его даже не видел. Всех троих. Просит узнать некоторые моменты у жены и перезвонить завтра. Я узнаю. Вот только Ника мне не жена, а с детьми я не знаком. Хочется верить, что старшие как Олег – без проблем и заскоков, но утверждать не берусь.

– Что, ищешь подходы к объекту спора? – За спиной вырастает брат, сбивая вопросом. Он теперь что, все три недели будет напоминать о Веронике?

– Пытаюсь, – уклоняюсь от прямого ответа.

– Я же понял, какой план созрел в твоей голове, – лукаво улыбается, чуть наклонив голову набок. – Поехать с нами за город, прихватив Веронику. Вот только ты забыл, что у неё есть три хвостика.

– Не забыл. Этим вопросом как раз занимаюсь.

– Как успехи?

– Пока не очень, но я найду способ затащить её на праздник. Пока сдаться не готов, – информирую брата, который, как мне кажется, в предвкушении моего проигрыша готов таскаться за мной по пятам. – Что с Лизой? – решаю выяснить, что произошло с той, кто всегда была настроена в отношении меня положительно. – Приветствие через силу, ко мне не обращается, даже не смотрит.

– Нехорошо себя чувствует в последнее время, но мама настояла на ужине, поэтому отказаться не смогла.

И объяснение выглядит вполне логичным, вот только Кирилл, как и его жена, не смотрит на меня, когда оправдывается.

– Ты скажи, если что не так. Я что-то сделал или сказал? Не помню, чтобы выражался плохо о Лизе. Даже не думал. Но если такой момент имеется, готов извиниться…

– Всё в порядке, – заявляет твёрдым голосом. – Дело не в тебе.

– А в ком? В тебе? – Неожиданная догадка напрягает. – Ты что-то сделал за те полгода, что меня не было?

– Не я. – Вот теперь честно. – Но последствия разгребаю до сих пор. Сейчас не могу распространяться, но потом всё тебе расскажу. Не дави. Особенно на Лизу.

– Понял, – пожимаю плечами и собираюсь вернуться в дом.

Возможно, проблема в брате и личных отношениях супругов. Но меня это не касается. Кирилл никогда не делился подробностями своей жизни ни со мной, ни с мамой. И даже отец удостоился лишь сухой информации о его предстоящей свадьбе на той, что ответила на его предложение «да». Брат часто закрыт, переваривая в себе личные переживания, но это его особенность. И если я готов бросить маме косточку в виде каких-то подробностей, то Кирилл лишь ответит «всё нормально». Главное, слушать, с какой интонацией эта фраза произнесена.

– Точно никаких проблем? – перед тем как оказаться в гостиной, задаю вопрос повторно.

– Всё нормально. – Такой привычный ответ, но интонация брата кричит об обратном.

Выспрашивать бессмысленно, задавать наводящие вопросы тоже. Поделится, когда пожелает. Может, завтра, а может, никогда. А вот с Лизой я бы хотел поговорить, чтобы убедиться, что проблема не во мне. И сделаю я это на празднике, который состоится уже послезавтра.

Есть надежда, что там же я увижу Веронику со всем её выводком. Но для начала необходимо узнать график горничных у Любы, а если суббота является рабочим днём для Ники, заставить управляющую сделать замену. И здесь прекрасно подойдёт Тонечка, с которой я встречаться совсем не хочу. Решено: освобождаем Веронику, оставляем Тоню. И этим я убью двух зайцев сразу, а возможно, и трёх…

Вероника

– Четыреста первый съехал. Пошли, – подгоняю Лесю, развалившуюся на небольшом диванчике.

– Выезд в двенадцать, а сейчас, – достаёт телефон, – едва за десять перевалило.

– Я откуда знаю. Может, спешили на поезд или самолёт. И вообще, есть множество причин.

Потребность Леськи обязательно выяснить мотивы раннего выезда иногда раздражает. Ей всегда интересно, кем являются люди, проживающие в номерах. Появись возможность допрашивать с пристрастием каждого, она бы непременно ею воспользовалась. Спустя пару минут и несколько тяжёлых вздохов моя напарница всё же поднимается и ползёт следом.

Сегодня на уборку ещё два номера, и если мы поторопимся с этим, сможем спокойно пообедать. Уверенно иду к тележкам, издалека замечаю свою, но, рассмотрев, ужасаюсь.

– Это, блин, что? – Бельё перевёрнуто, наборы вскрыты, а часть бутылочек с гелем для душа открыта, и содержимое медленно стекает по тканевым стенкам.

– Ого. – Леська практически заваливается в тележку, оценивая ущерб. – Ник, это спецом сделано. И, мне кажется, я знаю, кто причастен к вандализму. Тонечка, – уверенно произносит Леся.

– Думаешь? – спрашиваю с сомнением, но вспоминаю, как вчера Тоня накинулась на меня, вцепившись в волосы, негодуя, что номер Марецкого достался мне, и соглашаюсь.

– Она. И вот дёрнул чёрт Любашу закрепить меня за братом хозяина, – бурчу, перебирая бельё и отчищая отсеки от мыльной массы. – Я не хочу видеть подобное месиво каждое утро. Сегодня же скажу управляющей, чтобы сняла с меня четыреста четвёртый, а отдать может кому угодно. Хоть Тоне, хоть Свете, хоть тебе.

– Мне не надо! – вскрикивает Леська, помогая мне. – Это ты в состоянии отбиться от Тонечки, а буду безропотно терпеть её издевательства и нападки. Нет, Никочка, не надо меня, пожалуйста. Попроси, чтобы тебя заменили Светой. Она под шаблон Макара не подходит, а значит, не вызовет гнева Тони.

И только сейчас осознаю, что я идеально вписываюсь в пункты, озвученные вчера Лесей. И думаю, что Кирилл этот момент учёл, выбирая меня в качестве «жертвы». Интересно, на Леську бы Марецкий согласился? Или типаж всё же имеет значение?

Теория не проверяема, потому как подкатывать ко мне Макара заставляет спор. Узнать бы, что причитается ему в случае выигрыша, но ещё интереснее, что светит в случае проигрыша. Пока его лживые речи и видимость внезапно вспыхнувшей симпатии только раздражают, но если буду понимать, каким образом нахал будет наказан, если три недели не принесут результата, я даже пойду на контакт, чтобы проверить, насколько далеко он готов зайти.

Информация о трёх хвостиках его отпугнула, но Кирилл не вызывал меня для торжественного вручения «приза», а значит, забава продолжается, и мне стоит ждать новых поползновений от Марецкого. Вчера я ушла, ни разу не столкнувшись с ним, а сегодня ещё не видела. Но нужно быть готовой к нападению, а точнее, очередному примитивному подкату от того, кто в принципе не привык стараться ради внимания девушек. Думаю, что это самое внимание ему доставалось по щелчку, и, если честно, там есть на что посмотреть. Марецкий привлекателен, наделён харизмой и способностью очаровывать. Все эти качества «включаются» только в том случае, если объект вызывает желание. Я же вызвала в нём неприязнь: сначала статусом горничной, а потом и поведением, которое ущемило, или правильнее сказать ощутимо защемило, самолюбие Макара.