С приподнятым настроением захожу в офис. Поднимаюсь на последний этаж. И там меня встречает секретарь. Кстати, эта девочка мне нравится больше, чем Ирина.

– Привет, я к Николаю Федоровичу, – говорю Кристине и уже хочу пройти дальше.

– Он тебе не сказал? – она смотрит на меня, и я сразу же останавливаюсь. – Пришли важные анализы, и врач срочно вызвал его к себе. Он ушел примерно полчаса назад, – смотрит она на свои наручные часы.

– Нет, он не говорил мне.

Я даже не обижаюсь, просто надеюсь, что там что-то хорошее и есть большой шанс на полное выздоровление.

– Ну, вот так, – виновато пожимает плечами она.

– Ничего страшного, тогда завтра, – улыбаюсь ей.

И тут свет в комнате начинает мигать, словно его кто-то то выключает, то быстро включает.

– Что это? – смотрю на девушку, не понимая, что происходит.

– А, это, скорее всего, электрики, сегодня у нас ведут работы. Кстати, лифтом лучше не пользуйся. Сегодня пара человек застряла, – улыбаясь, советует она.

– Хорошо, тогда лучше по лестнице, хорошего вечера!

– И тебе!

Направляюсь в сторону лестницы и решаю, что обязательно нужно позвонить попозже Николаю Фёдоровичу, вдруг и правда пришло что-то хорошее. О плохом стараюсь не думать.

На лестнице никого нет, поэтому спокойно спускаюсь. Но на одном из пролетов свет выключается, оставляя меня в кромешной тьме. Останавливаюсь и стараюсь дышать глубоко. Сейчас включат свет, и я спущусь дальше. Но этого не происходит. Не знаю, сколько проходит времени, и липкий страх сковывает мое тело. А потом я чувствую, что кто-то подходит ко мне. Хочу закричать, потому что не вижу кто, только большую черную фигуру. А потом тихий голос:

– Кукла…

Знакомый парфюм ударяет в нос. А горячее тело прижимает к холодной стене. Мне бы закричать, вырваться, но мое тело словно не слушается меня. Оно слушается только его…

Ощущаю горячее дыхание на моей шее. А потом на своих губах.

– Моя Кукла…

Его губы обрушиваются на мои. Словно изголодавшийся путник, наконец-то нашедший драгоценную воду. Сначала нежно, едва касаясь. Но потом все более откровенно. Показывая мне новые грани, то, чего я не знала и никогда не испытывала. Мне бы оттолкнуть, сказать, что это неприемлемо. Но тело не слушается. Мне кажется, я опять превращаюсь в куклу, ту, которую дергают за ниточки. Но сейчас кукловод хочет больше, чем просто поиграть со своей куклой, достать ее из шкафа.

Действия Влада настырны, он прижимает мое тело к себе, почти вдавливая. Сейчас мы дышим одним на двоих воздухом. И происходит то, что не должно происходить. Моему телу нравится это, я чувствую, как его охватывает жар. Хочу сама прикоснуться к парню. Мозг словно отключается. И я просто иду. Иду за ним, постигать новое чувство. Он кусает мои губы, а потом зализывает место укуса, сплетает наши язычки. А наши сердца бьются в унисон, я чувствую это, так как моя рука лежит как раз на груди Каменского.

Когда воздуха почти не хватает, он наконец-то отстраняется. И реальность сразу отрезвляет мозг. Нет! Это ошибка.

– Кукла, с тобой очень сладко целоваться. Жаль, я не попробовал этого раньше, – слышу его порывистое и хриплое дыхание.

Я тоже тяжело дышу, ловя так нужный сейчас кислород. Но получаю только его запах, опять проникающий в мои легкие. Отравляющий, но почему-то сейчас такой нужный.

– Я не кукла… – хрипло отвечаю я.

– Моя Кукла… – он опять хочет притянуть меня к себе. И тут во мне что-то щелкает, словно включается какой-то защитный механизм.

– Я не кукла, слышишь! Не кукла! – кричу, чувствуя, как меня начинает сотрясать крупная дрожь. – Я больше никогда ею не стану!

Больно, эйфория превращается в яд. И возникает отвращение к самой себе. Что я наделала, что я позволила! Я ведь обещала себе. Чувствую, что мне опять не хватает кислорода. А по щекам начинают катиться соленые слезы.

– Кукла… – с беспокойством говорит Влад, не понимая, что со мной происходит. – Тебе плохо?

– П-просто уйди-и, уходи, – кое-как произношу я.

Вдох-выдох! Стараюсь успокоиться, но это не помогает. Меня накрывает, и чем дальше, тем хуже.

– Нет. Теперь только рядом, – в его голосе так и слышится сталь. Но мне уже плевать, все плывет перед глазами, я даже не могу нормально стоять, даже опираясь на стену.

И тут я чувствую, как он мягко берет меня за талию и тянет по лестнице вниз. Не сопротивляюсь. По дороге он задает пару вопросов, но не получает на них ответов, поэтому начинает просто рассказывать о ситуациях на работе. Мне это не сильно интересно, но паника начинает понемногу утихать, как и дрожь. И я наконец-то насыщаюсь кислородом.

– Часто с тобой такое бывает? – серьезно спрашивает он, смотря на меня.

Мы вышли из здания, и я смотрю на проезжающие машины и слушаю звуки города – что угодно, только бы отвлечься.

– В последнее время очень редко, – не вру.

В США панические атаки одолевали меня только вначале, а потом они прошли. Я думала навсегда, но, как оказалось, нет.

– Это из-за нашего поцелуя?

Закрываю глаза. Нет, скорее, из-за сильных эмоций, которые я испытываю при нем. Это не описать, и мне нужно об этом забыть как можно скорее. Но в глубине души я понимаю, что не забуду, никогда.

– Нет, – теперь вру я. Не хочу, чтобы он думал, что это что-то меняет. – Возможно, просто из-за того, что было темно и ты меня напугал.

Слышу смешок и ощущаю на себе его взгляд. Горячий, но не такой поглощающий.

– Ты не умеешь врать, Кукла, но, так и быть, я скажу тебе, что поверил, – скрещивает руки на груди. – Тут недалеко есть приличное кафе, я хотел бы, чтобы мы туда пошли. Ты все еще дрожишь и бледная, тебе нужно согреться.

Он хочет взять меня за руку, но я быстро реагирую – отстраняюсь. Вижу на его лице недоумение, он хмурится, сводя брови.

– Нет, больше ничего не будет, – смотрю на него, добавляя: – Никогда.

– Я так не считаю, – качает головой, тоже становясь серьезным. – Ты отзывалась на мои ласки, твое тело отзы…

– Я помолвлена, – перебиваю его. – И через два месяца выйду замуж.

Он сглатывает. Да, это так, поэтому все это ошибка. Через два месяца я выйду замуж за Филиппа, а потом мы уедем обратно в Штаты, и больше я никогда не увижу Каменского. Мое прошлое больше не настигнет меня. И я надеюсь, забуду это.

– Я знаю его? – спрашивает хрипло. Он не ожидал. Ну да, оказывается, кукла занята, теперь занята.

– Да, это Филипп. Он скоро приедет сюда. И это еще одна причина, по которой я нахожусь тут, мы должны официально объявить об этом его родителям. И назначить точную дату свадьбы.

Он молчит, смотря на меня. Не могу понять его взгляд, его чувства. Одергиваю себя, мне не нужно их знать. Главное, что теперь он знает.

– Это было ошибкой. Не говори никому… – прошу тихо.

Не знаю, как смогу с этим жить и смотреть в глаза Филиппу. Но об этом я подумаю завтра. Сейчас я слишком устала, слишком сложный день.

– Я пойду, не нужно меня провожать, – не прощаюсь, надеваю на себя плащ и, не оборачиваясь, иду в сторону дома.

Каменский не останавливает меня и не произносит ни слова. Это хорошо, наверное… Через некоторое время замечаю, что рядом со мной едет машина. Его машина. Он не сигналит и никак не обозначает свое присутствие, просто находится рядом. Почти до самого дома. Как только захожу в подъезд, слышу пронзительный рев мотора и визг шин. Вот и все.

Захожу домой, в сумочке вибрирует и мигает телефон. Скорее всего, это Филипп. Мы обычно созваниваемся в это время. Но сейчас я не готова с ним говорить. Поэтому просто ставлю гаджет на зарядку и прохожу на кухню. Мне нужно до конца успокоиться, поэтому завариваю травяной чай и сажусь на подоконник, смотря на желтеющие листья, в свете уличного фонаря. Начинает идти мелкий дождь, хотя не обещали. Так странно, но сейчас мне кажется, что погода олицетворяет мое состояние. Вроде должно быть наоборот, легче, ведь теперь он все знает, нет недопонимания… Но мне, увы, только хуже, словно какое-то гадкое чувство поселилось и разъедает меня изнутри. Гадко от себя, от того, что позволила поцеловать, и от осознания, что мне было хорошо. Да, хорошо, я словно парила, но парить я должна с Филиппом, а не с Владом. Не так! Ставлю чашку на подоконник и открываю окно, вдыхаю запахи осеннего дождя и мокрых листьев. Сейчас мне кажется, что в душе осень, а должна быть весна, ведь я избавилась от оков зимы, от оков прошлого и не хочу возвращаться обратно.