Канзан потирает собственную руку. Он чувствует, как пальцы больно оттягивают кожу. Воодушевленный тон Нариона и сами его слова вызывают злость. И этот прилив Канзан пытается держать, но все же чувство несправедливости просачивается в виде…

– Вы движетесь.

– Что?

– Вы движетесь. Вы, а не мы.

– Канзан…

– Я жил в трущобах всю жизнь. И ничего там не поменялось за все это время, – Канзан произносит это довольно тихо и смотрит куда-то вперед. В спину корта, неспешно бредущего уже по улицам старого города.

– Я понимаю. Это ужасно. Но, знаешь, я верю, что все же движемся именно Мы. Уверен, что это сила подхватит и Зеленые кварталы. Заставит их измениться.

– Мне говорили, что Зеленые кварталы такие из-за влияния ящеров.

– Это правда, – Нарион кивает. – Но лишь отчасти. У савварийцев вражда с вами находится на эдаком, хм, религиозном уровне. Однако, как я и сказал, многие савварийцы нового поколения отворачиваются от старых корней. Например, ящер, труп которого ты видел, – его звали Нирал Гашш. Ты знаешь, кто это?

– Я не уверен, что вообще знаю кого-то из ящеров по имени.

– Нирал был важным савварийцем. Не буду сейчас нагружать тебя подробностями, но он, скажем так, был довольно влиятельным. И это не главное. Главное, что он, объединившись с некоторыми вашими старейшинами, предлагал программу по интеграции ляока в город… Если проще, то он хотел сделать так, чтобы ляока могли переселяться из трущоб.

– То есть он, хм, хотел помочь нам?

– Именно так.

– Но почему?

– На это есть причины, – Нарион усмехается. – Во-первых, он, как и многие в Монарде, хотел, чтобы город стал другим. Хотел убрать трущобы, но не разрушая, не истребляя и не выселяя. А во-вторых, он был противником Саввары. И этот жест – помощь ляока, он должен был показать, что ни Монард, ни ящеры – не подданные Владыки Мистического Леса.

Это слишком много. Канзан все понимает, но усвоить это трудно. Все накладывается друг на друга. Да и какие-то части слабо стыкуются между собой. Будто это мозаика, где отдельные части не подходят друг другу, хоть кто-то более умный и смышленый утверждает, что так быть и должно.

– Если он противник Саввары, то… Может быть, кто-то оттуда его и убил?

Нарион молчит. Он и сам о чем-то думает, а затем произносит:

– Честно говоря, я и сам об этом думаю. Хоть сейчас, наверное, никто не решится предположить такое. Твое неожиданное появление сыграло на руку убийцам. Это, конечно, не твоя вина. Просто злой рок. Но… – Нарион выглядит ощутимо серьезнее. – Это тоже причина, почему я хочу тебе помочь. Я мало знаю. Мои теории – это совсем далекие размышления, но все же интуиция подсказывает, что это дурной знак. Предзнаменование. И нужно готовиться.

Они уже едут по широкой дороге. Деревянные стены города позади. Отовсюду виднеются фермерские угодья, мельницы, засеянные поля. Этот край давно не знает войн, поэтому люди безбоязненно селятся и за пределами стен. А сами стены кажутся красивой декорацией и средством контроля за приезжими. Солнечно. На небе есть облака, они укрывают его легкой полупрозрачной россыпью и почти не мешают солнцу. Канзан оглядывается по сторонам.

– Я впервые за пределами города.

– Правда?

– Нас пугают, что савварийцы охотятся на ляока. За пределами Монарда. Это выдумки?

– Возможно, но, честно говоря, не думаю, что это беспочвенные опасения. Кстати, я думал, что ты спросишь раньше. Про своего брата.

– Его казнили. И так все ясно.

– А вот и нет. Не казнили, – Нарион хитро улыбается.

– Не казнили?

– Я, правда, не знаю подробностей. Знаю, что его казнь отложена, но в детали не вникал. Если захочешь, я смогу попробовать разузнать.

Канзан и сам не понимает, что он ощущает. Облегчение? Похоже, но не только оно. Почему-то оно быстро переходит в тревогу. Будто смерть брата – печальное событие, но оно избавило Канзана от давлеющего напряжения из-за братьев-дикарей.

– Да. Я бы хотел знать, – бормочет Канзан, хоть и сам себе не верит.

Он резко поднимает голову, когда Нарион толкает его в плечо.

– Канзан, Патракия тебя побери. Ты чего такой загруженный?

– Я?

– А тут есть еще один Канзан? Ты уникальный ляока. Ты не только владеешь магией, но уже побывал в Каменном граде. А сейчас ты за пределами города. Ты должен быть на седьмом небе, а у меня такое ощущение, что ты скоро ссутулишься так, что у тебя голова провалится между плечами.

– Мне просто тяжело все это осознать. Это все кажется ненастоящим.

– Но это настоящее. Прям всамделишное. И ты должен привыкать к этой мысли.

– Если все закончится…

Нарион не дает ему договорить.

– «Если все закончится…» – он передразнивает его. – Твой дар не закончится. И с этим даром ты уже не сможешь жить своей прежней жизнью.

– Да, я понял. Все будут охотиться.

– Не в этом даже дело. Разве ты сможешь жить и притворяться, будто ничего не произошло? Нет-нет, я в это не верю, – Нарион усмехается. – Сейчас ты, наверное, думаешь, что смог бы не использовать дар, но я знаю, как это работает. Со временем у тебя будет что-то вроде потребности. Ты будешь желать использовать свой дар.

– А вы умеете колдовать?

– У меня довольно слабые возможности. Поэтому я даже не зарегистрирован в реестре колдунов. Но зато я знаю, как энергия работает, поэтому могу попробовать тебе помочь.

Они сворачивают с главной дороги. Тропа узкая, менее ровная. Трясет, но это вполне терпимо.

– Остановимся здесь. Давай, слезай.

Канзан спрыгивает на землю. Оглядывается по сторонам. Вдалеке видно город. Да и фермерские угодья маячат тоже. Трава невысокая.

– Почему здесь?

– Не думаю, что кто-то сюда поедет. Дальше место для раскопок, так что… Мы тут одни. То, что нужно. Канзан, переоденься. Давай не будем портить хорошую одежду.

Канзан кивает. Переодевается в лохмотья, которые прихватил с собой Нарион.

– А теперь давай с самого начала. Ты умеешь только летать?

– Я бы не назвал…

– Да-да, я помню. Не полет, а большие прыжки. Ты умеешь только это? И ты можешь это, хм, воспроизводить?

– Могу. Я научился прыгать.

– Как это происходит?

– Показать?

– Для начала расскажи.

Канзан вспоминает ощущения. Они яркие, запоминающиеся. Тяжелые, но при этом ему хочется чувствовать это снова. Да, Нарион определенно прав, жить и не использовать такой дар попросту не возможно.

– Дышать становится сложно. Я чувствую тяжесть, но вместе с тем что-то отталкивает от меня предметы. Пыль, вода – они расступаются.

– Но хватает тебя ненадолго?

– Прыжков на пять, если без передышек.

– И когда я тебя нашел, ты был на максимуме?

Канзан кивает.

– Это не так плохо.

– Правда?

– Энергия, которой может управлять маг, почти безгранична, но вот тело из плоти – оно не с любыми нагрузками может справиться. Ты, кажется, довольно вынослив.

– А нельзя с этим ничего поделать? Ну, чтобы я был еще выносливее.

– Со временем станешь. Есть разные, хм, способы улучшить ситуацию, но сейчас для них рано. Впрочем, с даром сложно угадать. У всех он проявляется по-разному, а ты у нас и вовсе уникальный случай.

Нарион произносит это задумчиво, внимательно смотрит на Канзана. Он собирается с мыслями.

– Ты можешь контролировать полет?

– Могу, – Канзан говорит это неуверенно.

– Канзан! – в ответ Нарион аж бросается к нему. – Соберись! Это очень важный вопрос. Я хочу понять: ты сможешь подпрыгнуть здесь и приземлиться здесь же, а не в Монарде?

– Смогу, – кивает Канзан.

Нарион внимательно на него смотрит. Молчит. Вглядывается и вглядывается.

– Что случилось? – озадаченно спрашивает Канзан.

– Пытаюсь понять. Говоришь ты правду или просто бахвалишься, – произносит Нарион.

– Я…

– Ха! Да я шучу. Я уже понял, что ты не любитель задирать нос. Что же… Давай. Сделай это.

Нарион стоит довольно близко.