Через десять минут на кухне застаю его в одних брюках, разливающего вино по бокалам. Я понимаю, что он и раньше был в моей квартире, так же стоял на кухне и разливал вино по бокалам, но сейчас он выглядит особенно привлекательным в этом образе.

— Так ты общаешься с моим братом у меня за спиной? Давно? — мне нужно обязательно закрыть эту логическую цепочку в своей голове.

Он медленно поворачивает голову в мою сторону, поднимает один из бокалов и делает глоток, глядя мне в глаза.

— Я от тебя не прячусь, просто раньше ты этого не замечала. — я все правильно поняла: этот полуголый красавец с идеальным прессом стоит на моей кухне с бокалом вина и рассказывает, какая я глупая, что не замечала какие они друзья с моим родным братом? — С Максом я познакомился давно.

— Интересно, чего я ещё не замечала?

Подхожу к нему ближе, забираю со столешницы свой бокал и цепляю кусочек холодной пиццы. Есть хочется жутко.

— Ну, — делает многозначительную паузу и смотрит в потолок что-то обдумывая, затем возвращает взгляд на меня, — например, того, что последние четыре года ты удивительным образом ни с кем не встречаешься, а твой предыдущий молокосос бесследно пропал, что все твои поездки деловые и только со мной, максимум ты себе можешь позволить выходные в доме у родителей или ночь в офисе с моей охраной.

Что?! Мое тело сковали невидимые цепи с шипами, не могу ни моргнуть, ни сдвинуться с места. Не понимаю что он несёт? Пытаюсь найти в его глазах хоть каплю шутки, но увы. Как такое может быть, уж охрана в металлургической компании точно не его.

— Но… — ставлю бокал обратно на столешницу и нетронутую пиццу кладу на стол. — Подожди. Допустим, но ведь мы же с тобой уже год вместе не работаем. И виделись всего пару раз за этот год.

Он усмехается и ставит свой бокал на столешницу.

— Но это не значит, что я тебе отпустил.

Вдох. Выдох. Мое сердце ускорилось до предельных возможностей.

— Тогда, что это значит? Какая охрана, Тим? — я начинаю его бояться. Получается, я о нем ничего не знаю.

Тимур подходит ко мне, а меня сразу обдаёт жаром его тела. Он кладет руки на края столешницы с обеих сторон от меня и наклоняется к моему уху:

— Мне нужно было время, чтобы уладить кое-какие проблемы в бизнесе, поэтому я попросил Мазурова за тобой присмотреть.

Шок. Присмотреть, Мазурова? Так, получается это он мне организовал прошлое место работы? Отпихиваю его от себя, но он как старый бабушкин шкаф, тяжёлая недвижимость, получается только задрать голову и посмотреть в его глаза.

— Вячеслава Мазурова? Финансового директора металлургического гиганта, где я год отпахала? Так меня уволили из-за тебя? — я думала это все всерьёз, у меня такая крутая работа, я всего добилась сама, а оказывается это Тимур устроил, устроил и забрал? Все, теперь я вспыхнула как спичка, несите огнетушитель. Кто ему давал такое право управлять моей жизнью?!

Тим абсолютно спокойно выслушивает мой гнев и наклоняется к моей щеке, целует, потом целует уголок губ и шепчет:

— Прости.

Пытаюсь оттолкнуть его, но это абсолютно бесполезно, он не собирается уступать. Целует в губы, нежно, практически невесомо, но я не собираюсь ему поддаваться, я все еще в бешенстве от его выходки.

Если все так, как он говорит, то он повёрнутый психопат, которого я никогда не смогу простить. Он убил мою веру в себя, мою гордость, независимость, все ради чего я последние пять лет жила. Козел. Попросил присмотреть, гад. Как же я его ненавижу!

Вырываюсь из его объятий только потому, что он выпускает. Проходя мимо коридора, понимаю, что выйти из дома мне не получится, комод все ещё придвинут к входной двери и мне с ним не справиться, да и куда я пойду на ночь глядя. Придётся запереться в ванной, чтобы побыть в одиночестве и остыть.

Прохожу через спальню, забираю телефон с тумбочки и запираюсь в ванной.

До этого момента Тимур был близким мне человеком, другом, коллегой, вся информация о нем в моей голове складывалась из его образа, его собственных рассказов о себе и семье, из встреч с его отцом. Но то, что я делаю сейчас — я делаю впервые, вбиваю в поисковике «Ковальский Тимур Андреевич».

Я листаю статьи в интернете про его биографию, интервью с ним, описание активов, его участие в неизвестных мне проектах, благотворительность, сплетни. Пишут, что год назад возглавил совет директоров группы компаний «Стройинвест», выкупил двадцать три процента акций со свободного рынка и у миноритарных акционеров, получается, они с отцом теперь практически полностью владеют этим бизнесом. Ха, твою ж мать! Мне он сказал, что перешёл на работу в стартап, который создаёт компьютерные игры, я не проверяла за ним, мне было некогда. Какого хрена я это не сделала раньше, я действительно глупый Губка Боб, ничего, кроме своей лопатки, не видящий. Сортирую поиск по последним новостям и ошарашено смотрю на экран, пять месяцев назад было совершено нападение на машину его отца в Сочи, ее расстреляли прямо на дороге. С огнестрельными ранениями он был доставлен в больницу. Боже, так это называются проблемы в бизнесе?

Подпрыгиваю на месте от стука в дверь, я так закопалась в этой информации, что не заметила как просидела в ванной час.

— Аля, я хочу в душ, выходи.

Может послать его к себе домой, пусть там моется и спит, а мне нужно ещё почитать про него в интернете, немного, пару дней хватит.

Я сижу на полу в ванной комнате и очищаю историю поиска, если этому ненормальному взбредёт в голову проверять мой телефон, то пусть лучше думает, что я так ничего и не знаю. То, как он копается в моей сумке, я уже сегодня видела.

Я слышу какой-то странный звук в ручке, а потом вижу, как поворотный замок отворачивается в обратную сторону, ручка опускается вниз и, вуаля, сам дьявол стоит со столовым ножом в руках в дверном проеме.

— Ты что, собираешься меня зарезать столовым ножом в моей ванной?

Видимо вид у меня соответствует моему испуганному настроению, я не знала, что так просто открывается мой замок. Как он вообще додумался до такого?

Он широко раскрывает глаза, уставившись на меня, потом смотрит на нож в свой руке, потом обратно на меня. Этот гад даже не оделся за час, возвышается передо мной в одних брюках.

— Блять. Алина, прости, я не хотел тебя испугать. Я хотел открыть замок, проверить все ли у тебя в порядке, но отвёртку не нашел.

Мои брови взлетаю вверх, открыть замок в чужую ванную ножом.

— Можно было просто спросить.

Он кладёт нож на столешницу раковины и подходит ко мне, протягивает руки, чтобы помочь встать.

— Тимур, сдвинь комод обратно и проваливай к себе.

Подействовали ли мои слова на него? Конечно нет. Он поднял меня и отправил за дверь, закрыв за собой ее на замок. Ха, ну теперь-то я знаю, что ее можно открыть ножом. Только вот этой информацией я пользоваться не собираюсь, я бы сама сейчас от него сбежала, если бы такой вариант был, даже хотя бы в отель переночевать. Подхожу к двери и пробую сдвинуть комод, но он не поддаётся. Я даже думаю вытащить из него все документы, бумаги и ящики, чтобы он стал полегче, но, боюсь, это затянется надолго.

На кухне зажужжал телефон, Тимур оставил его на столешнице, на экране высвечивается «Надя». Она долго настойчиво звонит, а я думаю, может ответить? Вдруг вскроется, что это его девушка, любовница, массажистка — будет повод послать его к чертям и выгнать. В то же время, короткие иголки вонзаются в сердце, пока смотрю на его экран. Никогда не чувствовала ревность, но сейчас явно ощущаю желание прикопать его еще за звонящую по вечерам Надю. Пока думаю, телефон замолкает, а меня прижимают к твёрдому, как моя столешница из камня, горячему и полуобнаженному телу. Одна рука обнимает меня за талию, другой он обхватил всю верхнюю часть моего тела от рёбер до плеча.

Он целует в макушку, с затем кладёт свой подбородок на мое плечо и удерживая меня, покачивает бёдрами вправо-влево. Такое движение, что-то среднее между танцем и психотерапией.