— Я ещё даже не начинал давить.

Его пальцы разжимаются и скользят вниз по груди. Что-то мне подсказывает, что через пару лет мне уже будет не до всей этой корпоративной работы.

И за последние восемь месяцев работы с Инессой, я уже подумываю, что проще реально сдаться и родить детей, сразу троих. Это будет не такое наказание как заниматься ее проектами. Поэтому я, окончательно собравшись с мыслями, одобрительно киваю ему в ответ.

— Это значит да?

Тимур разворачивает меня обратно к себе и удерживает за подбородок. В глаза такое говорить гораздо сложнее, поэтому я молчу.

— Я вижу, что ты ещё не готова до конца, посиди ещё дома полгодика.

Гад! Козел! Вырываюсь из его объятий и двигаю на выход из кабинета, а он громко смеётся мне в спину. В дверях я разворачиваюсь и говорю:

— Сегодня на ужин — заявление на развод в формате А4.

Я вижу, как он подрывается с места и резко делаю то же самое, надо успеть добежать до ванной и там закрыться. Я мчусь как ветер через гостиную, слышу позади его смех со словами, что бежать мне не куда. Все равно, я буду шантажировать его разводом до последнего.

Он ловит меня прямо перед самой ванной, мне не хватило двух секунд. Больно цепляет мой подбородок и заставляет смотреть в глаза. А в них танцуют огоньки зла и моего проклятья.

— Алина, не смей больше так шутить. Я могу быть очень плохим, если ты меня доведёшь. Даже не спрашивай, что я с тобой сделаю.

Он в бешенстве. Я Тимура таким никогда не видела, ярость топит его человеческую сущность. Он напряжен как высоковольтный провод, тронешь — убьёт. Судя по той хватке, в которой я оказалась, обладать мной это единственное, что ему сейчас нужно. Я боюсь пошевелиться, поэтому позволяю подхватить себя и отнести в спальню. На ужин у нас жесткий секс.

И всю следующую неделю мне приходится отсыпаться днём, потому что каждую ночь он мне показывает, что его до сих пор не отпустило. Этот монстр высасывает из меня все силы, и, видимо, сам питается ими, потому что каждое утро он уходит на работу как ни в чем не бывало.

Прошло ещё шесть месяцев.

Сегодня днём я встречаюсь с Максом, мы договорились о совместном обеде. До офиса брата меня провожает Руслан, он теперь ходит со мной абсолютно везде.

В отличии от родителей, Макс на той встрече ничего плохого про наш брак не сказал, хоть и не был особо в восторге. Но, несмотря на это, видеться мы с ним стали гораздо реже. За последний год он вывел часть прибыли из действующего бизнеса и вложил в производство мяса птицы, которое находится в области. Как говорится, диверсифицировал риски, и добавил себе новых проблем. Иногда он не мог со мной встретиться, потому что неделями не выезжал из своей птицефабрики в области. Однажды он вообще пропал на три недели, не выходил на связь, а потом сказал, что был в отпуске все это время. Как же он меня тогда напугал, я места себе не находила и прожужжала все уши Тимуру, что надо обязательно поехать к нему и караулить под дверью. Тимур сказал, что все ок, он пробил и выяснил, что Макс улетел в отпуск. Я жутко бушевала, это как так, пропасть надолго, мне ничего не сказав.

— Алина, давай еду в офис закажем, у меня скоро встреча.

Макс уже открыл приложение с ресторанами и протянул мне планшет.

— Без проблем, а можно мне бургер тогда? Умираю как хочу бургер с кофе!

Он смеётся, потом выходит из кабинета, сделать заказ через секретаря. Дожили, две кнопки в планшете нажать уже не может!

— Как родители?

Этот вопрос меня сильно интересует, я всегда спрашиваю у Макса про них, хоть после той встречи мы больше не общались.

— Нормально, передавали тебе и Ковальскому привет.

Интересно, Тимуру-то зачем? Из приличия, видимо. Хотя, из норм приличия им следовало вести себя по-другому тогда.

Когда привозят нашу еду, слюнки стекают ещё на обертку от бургера. Странно, раньше меня так не тянуло на всякий фастфуд.

Макс кусает свой бургер и огромный кусок красной помидорки в соусе падает ему на рубашку. Ахаха, свинка.

— Вот черт! Пойду сменю рубашку, он кладёт половину своего бургера и уходит в приватную комнату, там у него раньше тоже был душ и запасной гардероб.

Я мчусь за ним, сказать, что он придурок, пусть уже доедает бургер в грязной рубашке, а потом все заменит, но влетая в его гардеробную слэш душевую обнаруживаю его с расстёгнутой рубашкой, из-под которой видны свежие шрамы от швов. Он не успел среагировать, а я подлетаю и дрожащими руками, испачканными в соках бургера хватаюсь за ткань рубашки и распахиваю её. Твою ж мать! Он хватает мои руки за запястья, а я чувствую, что земля уходит из-под ног.

— Без паники.

— Максим, что это такое?

Из моих глаз уже льются слёзы, губы дрожат, и я чувствую, что вот-вот потеряю сознание. Макс притягивает меня к себе и крепко обнимает.

— Тш, все хорошо, малыш. Все хорошо.

Гладит меня по волосам и покачивает. Мои ноги дрожат от страха, тело сковала боль, как будто эти шрамы на мне. Макс продолжает гладить меня, когда всхлипы мои уже закончились. Немного успокаиваюсь, но моему мозгу нужно срочно дать объяснения, иначе он взорвется. Я уже поняла, что это следы от ранений, или огнестрельных или глубоких ножевых, и теперь хочу его всего рассмотреть, сколько у него таких, где, что задето?

— Максим, я хочу все знать.

— Не надо, малыш, все закончилось. Я жив, со мной все хорошо, никакие важные органы не пострадали. Твой муж, Ковальский, со всеми уже разобрался.

— Тимур? Когда? Когда ты пропал на три недели?

— Да, я был в больнице, Ковальский был в курсе и обеспечил мне лучших врачей. Более того, он уничтожил всех, кто имел отношение к нападению на меня. Прости.

После их драки в офисе Макса, он зовёт моего мужа по фамилии, уже прошло столько времени, а Макс все еще ненавидит его? Я уверена, что и Тимур с удовольствием бы хотел убить Макса, но впрягся спасать его. Это точно ради меня.

Мне стало нехорошо, голова пошла кругом и меня начало мутить.

— Мне нужно присесть.

— Аля, давай я тебе расскажу, чтобы потом ты мне не говорила, что я столько лет молчал. — Делает паузу, а у меня в глазах точно застывает немой вопрос. — Твой муж повернут на тебе капитально. Родители хотели связаться с тобой, но он не дал этого сделать. Пригрозил, что если они ещё хоть раз попытаются что-то подобное совершить, то он закопает их бизнес за один день. А в дни, когда мы встречаемся с тобой, за тридцать минут до твоего прихода здесь находится подразделение целого охранного агентства, проверяют каждый угол. Стало только хуже после нападения на меня. Теперь и я выхожу из дома с его охраной.

Брат улыбается, он думает меня его слова обрадовали? С каждым его словом мне становится все хуже, тошнота подкатывает к горлу.

— Макс, открой окно.

Брат послушно открывает окно и свежий июньский воздух попадает мне в лёгкие, меня потихоньку отпускает.

— Макс, а у тебя для меня случайно нет работы?

Он заливается громким смехом и держится за живот.

— Алина, Ковальский меня с того света вытащил, он же меня туда обратно вернёт. А я понял ценность жизни, извини.

— Гад.

Боже, я могла его потерять, Ковальский достал его с того света. А мне он сказал, что Макс в отпуске. Ненавижу их обоих. Кого-то ждет тяжелый разговор, но не сегодня, сегодня мне самой надо переварить эту информацию и решить что с ней делать. Моего родного любимого брата хотели убить, мой муж знал об этом, но не сказал. Более того, мой муж помешан на моей безопасности, может еще поэтому он не разрешает мне работать. Я живу как глупая инфузория-туфелька в стеклянной колбе биологической лаборатории. Черт.

Через пару дней, успокоившись окончательно по поводу Макса, решаюсь обсудить это с Тимуром. Мне кажется, что будет лучше это сделать как можно скорее, чтобы наконец выговориться и послушать мнение Тимура по поводу безопасности Макса. Но муж уходит из дома рано утром, пока я ещё сплю. Вот блин.