Когда я повернулся к Насте, она… плакала. Я подошел и приобнял ее.

– Не знал, что ты такая чувствительная.

– Но, – слезы заполнили ее красивые глаза, они казались больше и привлекали со страшной силой.

Я чуть было не поцеловал Настю. Меня остановили ее слова.

– Но ты позавчера говорил еще про какую-то судимость. А сейчас об этом ничего не сказал.

– Черт. То было через год. Ладно, забудь. Больше одной истории за раз я рассказать не готов.

– Значит, ты потом еще что-то расскажешь? То есть ты стал мне доверять? – она потихоньку успокаивала свои довольное редкие слезы.

Очевидно, она недоигрывала.

– Посмотрим, – я отпустил ее из своих объятий и перевел взгляд на еду. – Остыла. Давай в микроволновке разогреем и понесем ребятам. Они, наверное, уже проголодались.

– Да, ты прав.

В зале перед нами предстала чудная картина. Три парня в обнимку сидят на диване и поют бардовские песни, обильно приправляя их матом. От их басистого пения у меня уши согнулись в трубочку. Завидев нас, парни убивали свой тембр и громкость на телевизоре.

– Чего так долго? – в унисон спрашивали они.

– Еда долго готовилась, не причитайте, – холодно ответил я, а затем обратил внимание на Макса.

Казалось, будто он даже слишком быстро сдружился с ребятами, будто они знакомы уже сотню лет.

– Пошли на перекур, – предложил я.

Он поднялся, хотя Егор и Паша не хотели его отпускать.

– Вот это ты актерище, конечно! Я бы пришел на твое выступление.

– Спасибо, – ответил Макс, а потом, глянув на меня, дополнил. – Это я еще свой козырь не использовал.

Я понял его намек, хотя он мог бы и промолчать. Видимо, он все еще не мог повторно активировать Печать, и просто вжился в новый образ, который мы нехотя обрисовали нашим соседям.

На балконе открывался все такой же шикарный вид на громадный отель, но теперь он был украшен светом фонарей и ламп. Картина заиграла новыми красками, слово мы смотрели на нее, сняв повязку с глаз.

– А вы быстро сдружились, – начал разговор я.

– Да, есть такое, – ответил Макс сквозь дым сигарет.

– И что ты о них думаешь?

– Хорошие ребята. Нам определенно повезло.

– То есть по итогу я был прав, когда вверил сегодняшний ночлег воле случая?

– Вполне.

– Есть! – победоносно я поднял кулак к небу.

– Ребята хорошие, – повторял Максим, – но у них есть свои проблемы. Поможем?

– От чего же не помочь? Во-первых, мы достаточно пьяны, чтобы обсудить это. Во-вторых, вряд ли с ними еще увидимся, поэтому можно без зазрений совести по уши залезть в чужие жизни. В-третьих, это будет нашим извинением.

– За что? – уставился на меня Макс. Немного поразмыслив, он догадался. – У тебя есть какой-то план?

– Да, и он не из приятных. Зато у нас одной проблемой станет меньше.

– Раз так, то отлично. Я согласен. Что мне надо делать?

– Тебе ничего. По крайней мере, пока. Разве что, постарайся с ними еще лучше поладить. Все шоу начнется в последние дни перед нашим отъездом.

– Кстати, меня сегодня мучил один вопрос, поэтому я спросил у парней, как можно пить три дня подряд… – начал Макс.

– А то ты не знаешь.

– Но все же. Они ответили банально, что в пятницу ‒ это традиция. В субботу нужно восстановиться после пятницы. А в воскресенье надо выпить, поскольку в понедельник на учебу.

– Железная логика, – дивился я. Впрочем, этот чисто студенческий подход был мне по душе.

– Так вот, Паша с Егором позвали нас завтра в университет. Им самим там скучно. А мы, мол, завтра свободны и не будем против этой авантюры.

– Что ж, – сказал я, доставая руки из карманов и поджигая вторую сигарету. – Звучит заманчиво. Предварительно я за, но посмотрим завтра на наше самочувствие.

– Резонно, – Макс то и дело ежился во время разговора. Еще бы, ведь он вышел в одной футболке, а я успел нацепить на плечи мастерку. – Пошли уже, а то холодно.

– Окей, – я бросил вдаль только начатую сигарету, и мы вернулись в зал.

Я подсел к парням, мы начали кушать. Еда все равно была холодновата, но терпима и вполне съедобна. Кулинарные навыки Насти я похвалил про себя. Потом предложил вернуться к песнопениям, и мы добрый час горланили старые песни, в основном Цоя, по моей присказке. Когда мы порядочно испили пива, в ход пошли разговоры. Не такие откровенные, как вчера, поскольку Настя была здесь. Хотя через время Паше это не помешало, и он заговорил о своем прошлом вновь. Каждый из присутствующих был знаком с его историей. Нам не оставалось ничего, кроме как поддержать и приободрить его. Паша более-менее остался доволен, а потому замял эту тему, и мы начали обсуждать учебу. Егор отметил, что у них завтра экзамен. Мы пообещали пойти за компанию. Теперь не отвертеться. Даже с жутким похмельем придется идти…

Сидеть в аудитории неимоверно скучно даже во время экзамена. Каждый коротает это время как может. Получить зачет пытаются лишь единицы. Взглянув со стороны на сие действо, я увидел в нем куда большее казино, чем то, в которое мы с Максимом ходили вчера. В своем университете я обычно слушал музыку на задних партах или попросту спал. Однако так тратить время, когда мы в путешествии, непозволительно. Требуется насытить каждую секунду действием, иначе забудешь, каково это ‒ быть.

– Юриспруденция еще скучнее экономики. Как вы здесь учитесь? – спрашивал я, в сотый раз просматривая свой экзаменационный билет.

– К чему только не привыкнешь, если надо, – отвечал Егор, сидящий передо мной вместе с Пашей.

– И не говори, – согласился я и подмигнул Максу.

Вскоре к нам повернулся и Паша. Они оба не готовились, вверив линию событий в руки Фортуны. Раннее утро развесило свои декорации: сонные студенты, тихое пение синиц за окном, яркий свет, что просачивается через широкие окна в аудиторию. Хоть мое самочувствие оставляло желать лучшего, но все необходимые условия были соблюдены.

– А зачем вы вообще пришли сюда, если не собираетесь сдавать экзамен? Вас же не отчислят. Если возникнут проблемы, просто заплатите преподу. Ради чего эти лишние телодвижения?

– Знаешь, – начали они одновременно, но потом слово взял Паша. – Незачем отчисляться. По нам не скажешь, что мы приличные студенты. И это факт. Но это не значит, что мы сюда поступили только ради галочки.

– Что-то ваши действия разнятся с вашими мыслями. Вот мне было наплевать на универ, и мое отношение к нему было таковым. Но меня можно понять. Столько дерьма хлебнуть в жизни, сколько я, никому не под силу.

– Да причем здесь это? Ты считаешь себя каким особенным? – вставил пять копеек Егор.

– Ну тогда объясни смысл ваших действий, – продолжал наседать я, все еще сохраняя более дружескую модель поведения.

– Смотри, юридический факультет вполне неплох. Если не знаешь, куда поступать, то это лучший вариант. Знание закона всегда пригодится.

– Знание ‒ да, но вы же ни хрена не делаете. Я уверен, что в вашей голове ни черта не отложилось.

– Дай ему закончить, – начинал кипятиться Паша.

– Конечно, – ответил я.

– Окончив юрфак, мы сможем работать на неплохих должностях, либо же заняться своим делом. Перспектив очень много. В остальном, мы же студенты. Грех проводить за учебниками золотую пору. И еще отмечу, что ты нас неправильно понял. Мы учимся, но просто менее усердно, чем остальные.

– То есть ты оправдываешься тем, что после выпуска родители посадят вас на хорошие пригретые кресла, и вы, плюя в потолок, продолжите жить в достатке, палец о палец не ударив. Действительно, отличный сценарий. Правда, не каждый имеет такие стартовые условия. Я понимаю, пофигизм у всех нас в крови, но у обычных людей он сочетается с практически нулевыми возможностями. А вы, ребята, другие. У вас диссонанс в голове, и вы не можете понять, что делать. Может, уже пора начать жить самостоятельно, взять себя в руки, а не мыслить как пятилетние дети. Может быть, вам нужен толчок? Давайте я вам покажу, как принимают решения взрослые люди, – говорил я, будучи старше их всего на год, что, впрочем, не убавляло веса моим словам, в кои не закралось ни капли лжи.