— Поверь, мне нисколько не обидно. Уже. Признаюсь, когда-то это меня задевало, но понятное дело, что младший ребенок в семье всегда требует больше внимания, заботы и любви, — постаралась я ее успокоить.

Она медленно повернула голову ко мне. Вид за стеклом ее больше не привлекал.

— Да, я тоже всегда думала, что так и должно быть, что мне требуется больше любви и заботы, пока не услышала разговор матушки и отца. Он тогда только начал болеть, а я была не в том возрасте, чтобы верно судить.

— Да мало ли, чего они могли наговорить друг другу в порыве ссоры, — это было бесспорно, потому что слишком часто они начали ругаться с тех пор, как здоровье начало подводить папу.

Сестра приблизилась ко мне и взяла за руку, заглядывая в глаза. Что она пыталась в них отыскать мне было непонятно. Красивая, хрупкая, утонченная — далеко мне до нее.

— Да, я тоже так сначала подумала, а потом прошли годы и это стало заметнее. А их слова приобрели иной смысл. Ты прости меня, не я должна все это говорить, но раз уж никто иной не может решиться, то я хочу предостеречь. Остерегайся матушки и ее подруг. Они давно увлеклись черной магией, коей обычной не дано. Я не знаю, виновата ли она в болезни папы, но однажды мне довелось побывать на одном из сеансов. Они вызывали дух покойного мужа графини Морн. Противная баба, скажу я тебе, но понятно, почему супруг ее решил воздержаться от возвращения в мир наш.

Слишком много информации, которая возможно имела смысл. Если матушка своими руками губила отца, то ничем хорошим это не могло завершиться.

— Если это она, то это лишено всякого смысла. Тогда все состояние семьи наследуем мы с тобой и наш пятиюродный родич.

— Да-да, так и думают в свете. Кстати, ты знала, что графиня Морн — тетушка, известного нам некроманта?

А это была новость.

— Ты хочешь сказать, у тебя есть предположение, что две графини и он в преступном сговоре, чтобы разделить на троих наследников крошечное состояние отца?

Сестра пожала плечами, как бы говоря "как знать", но взгляд ее почти потерял связь с реальностью. Она словно была в каком-то трансе.

Что-то заболтались мы здесь, заставив ректора и Эрика скучать, пора бы возвращаться к ним. Да и неприлично все это. Где видано, чтобы хозяйки отлучались так надолго.

— Только наследников двое.

— Что? — неужели матушка решила как-то обскакать в битве за деньги наследника мужского пола?

Мы не могли унаследовать майорат. Это было незаконно.

— Да, — улыбнулась она, — Наследники я и этот наш брат.

Я часто-часто заморгала, стараясь наладить ход мыслей. Но они отчего-то не собирались в кучку, чтобы выдать логическое решение этой задачки.

— Что ты такое говоришь?

Я понимала, что мне ничего и не нужно. Мой муж в состоянии нас обеспечить, а если наступит тот день, когда он по какой-то причине не сможет этого сделать, то я обязательно помогу ему. Не знаю, как, но вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Правду.

Я хотела было что-то сказать, но звон стекла, который раздался, остановил меня. На секунду так и замерла с открытым ртом, а затем бросилась на шум. За мной едва поспевала и Олеан.

Эрик Грантербер

— Ты думаешь это была хорошая идея? — Аргейл посмотрел на меня с сомнением.

Я пожал плечами. Выбора все равно не было. Либо нам разбить зеркало и совершить обряд, либо искать загадочного злодея. Несмотря на то, что первый вариант был непростым, второй виднелся и вовсе не реальным.

— Других у меня нет.

— Я сам слышал о "зеркале", но никогда не видел в деле, как это работает, — признался друг, поглядывая в сторону двери, и ожидая, что хозяйки вот-вот войдут.

Они не заставили себя ждать, но я успел взять один достаточно крупный осколок и спрятать в кармане сюртука. Этого хватит, чтобы расплавить и создать нужный артефакт. Быть артефактором было пол дела. Сила сама по себе ни к кому не приходила, она либо жила в тебе с самого рождения, либо кралась. Мало было дураков, желающих отобрать чужую магию, но и такие находились.

Мне она досталась по праву рождения, но потом собственная мать выкачала почти все, чтобы продать высокородному богачу. Золото нужно было ей куда больше, чем здоровый рассудок сына. Она объясняла, это материнской заботой, но я знал, что не более чем корысть.

Я поднял глаза, поняв, что меня застали с поличным. Моя ненаглядная жена смотрела на меня, прищурив глазки с подозрением.

— И как это называть? Эрик?

Поначалу я еще попытался прикинуться мебелью, но ничего не вышло и пришлось подниматься с колен.

— Милая, — улыбнулся жене, — А мы тут случайно набрели на спальню твоего отца.

— Вижу, — она скрестила руки на груди. — Милый, нам нужно срочно поговорить.

Я развел руками, показывая, что этот бардак получился случайно, и словно извиняясь за неудобства.

Жена смерила меня рассерженным взглядом, но ее внимание привлек Ксандр.

— Госпожа Грантербер, я был столь неуклюж, что при осмотре зеркала имел неосторожность его разбить. Приношу свои извинения, я возмещу убытки.

Друг выглядел виноватым, и сердце жены смягчилось. Она мягко улыбнулась.

— Уверена, что так оно и было, — затем медленно повернулась ко мне и сверкнула недоверчивым взглядом.

Ее сестра все это время переминалась с ноги на ногу, покусывая пухлую губку, в коридоре. На ее ресницах блестели застывшие капли слёз, а сама она выглядела очень взволнованной. Интересно, что за разговор случился между ними.

Но выяснять это не было времени. Потом перед сном нам с Витори стоило обсудить все, но не сейчас.

— Нам надо идти, но вечером мы обязательно поговорим, — я поцеловал жену в висок и ухватил друга за рукав, чтобы увести подальше.

Почему-то я был уверен, что озера глаз Витори способны растопить даже лед в сердце Ксандра. Хотя над ним уже вовсю поиздевалась несравненная адептка Анна. Таких девушек было мало на белом свете. Строптивая, упрямая, прямолинейная, но мне была ближе чистосердечность и нежность жены. Таких, как она, уж точно больше нет на белом свете. Только рядом с ней я мог быть самим собой. Но даже у меня были от нее тайны, которые ей было рано еще раскрывать.

Не дожидаясь реакции мы с Аргейлом выскочили из дома, даже не успев попрощаться с графиней.

Мы сели в первую же, проезжавшую мимо, повозку и отправились в академию. Именно там было все необходимое для обряда. Это была плохая затея, но все же лучше, чем ничего.

Мы расположились прямо у меня в кабинете. Сбросив сюртуки на диван, склонились над столом и принялись работать. Оставшись практически без магии, отец передал добровольно мне все, что у него было, это позволило мне сохранить рассудок и стать самым востребованным артефактором в королевстве. Не иметь активной силы, не обозначало быть совершенно пустым.

Я вытащил кусок зеркала и положил его в центр символичного круга в центре стола. Очерченный элемент засиял. Положив руки поверх него, мне оставалось только проецировать в голове нужный ряд слов с верной интонацией. Прикрыв глаза, я приступил.

Время шло, но ничего кроме неяркого свечения не происходило.

— Ксандр, почему ничего не получается?

Друг нервничал. Его глаза светились, что напомнило мне старую сказку о драконах. Эти существа слишком давно покинули наши земли, что все поверили будто бы они и вовсе были выдуманы.

— Аргейл?

Он посмотрел мне прямо в глаза и что-то в них подсказало, что догадка моя верна, но лучше придержать свои комментарии при себе. Наша многолетняя дружба была гораздо дороже, тем более, я догадывался, что с ним все не так-то просто. Слишком многих невест он похоронил, а теперь так печется о своей адептке.

Скорее всего он не знал, какими стали его горящие глаза. Ксандр положил свою руку поверх моей, я сконцентрировался и повторил набор слов и звуков. Круг полыхнул. Когда мы убрали ладони, то кусок серебрёного стекла превратился в жидкость.