— Да я запишу на всякий случай, — засуетился пассажир, порылся у себя в рюкзачке, извлек какие-то бумажки и начал что-то на них царапать.

— Странно, — сказал Серега Шаробздюнчику, задумавшись. — Мы с ней на одной работе сколько уже работаем? Год? Больше? А я даже телефона ее не знаю.

— А на фиг он тебе нужен был, — скривился так и окопавшийся на торпеде Пердиганди.

— И сейчас бы не понадобился, если б не дача, — поддержал его Шаробздюнчик.

Cовсем по-другому отреагировал пассажир, посчитавший, что Серега заговорил с ним:

— А можно у вас спросить… — начал он, — а кем такие симпатичные девушки работают?

— Уборщицами, — не подумав, ляпнул Серега, сильно удивившись тому факту, что Женьку посчитали «симпатичной девушкой». Он лично никогда не замечал, симпатичная она или крокодил. Женька она и есть Женька, зачем усложнять?

— Кем?!?

Тут же с торпеды от души заржали Шаробздюнчик и присоединившийся к нему Пердиганди. Шаробздюнчик еще и отоварил между ржанием репликой:

— Правду говорить легко и приятно!

— Да-а, — произнес пассажир, во все глаза глядя на Серегу, — сколько ведь раз в новостях слышал, что на «поршах» ездят исключительно уборщицы и безработные, а сам впервые сталкиваюсь. А вы тогда, наверное, безработный?

Двое на торпеде попадали от смеху и начали дрыгать ножками. Серега коротко глянул на пассажира, подумывая о том, где бы его высадить — быстро и безболезненно.

— Ну, по логике вещей так выходит, — развел руками тот. И вдруг осекся, причем выражение лица у него сменилось на какое-то… виноватое, что ли.

— Извините, — сказал он торопливо, но совсем другим тоном. — Я не знаю, что на меня находит. Вдруг начинаю говорить то, что думаю, понимаю, что не то говорю, а удержаться не могу. Как будто реально кто-то за язык дергает, а я на себя со стороны смотрю и остановить это — никак… Убил бы этого «кого-то», честно…

— Щас! — еще пуще загоготал Шаробздюнчик, после этого монолога уже начавший рыдать от смеха. — Так он тебе и покажется! Чтоб ты его убил, да? Не, у тебя чувак умный, никогда ты его не увидишь!

— Ага, — подтвердил Пердиганди, — он умный, — и неожиданно переключился на кореша, — не то, что ты! Спалился с похмелюги, как лошара последний!

— А ты кто такой ваще?! — прекратил смеяться Шаробздюнчик, гордо выпрямившись в полный рост и явно намереваясь набить Пердиганди морду.

Ну и, как водится, на этом самом интересном месте парочка исчезла. Впрочем, Сереге было не до них. Его очень сильно заинтересовала фраза пассажира про того, кто «дергает за язык», плюс последующие высказывания Пердиганди. Настолько заинтересовало, что высаживать пассажира он передумал.

— Тебя как зовут-то, умник? — спросил Серега. — Меня — Сергей.

Тот вздохнул:

— Я — Степан, и я… Он замялся.

— Алкоголик, да? — решил помочь ему Серега.

— Хуже, — подумав, ответил Степан. — Я — лузер.

— О как, — пробормотал Серега.

— Ну а как не лузер-то, — внезапно обидчиво заговорил Степан, — мне всегда «везет», прямо как тому утопленнику. Вон даже сейчас, на остановке: ливанул дождь, и под крышу все залезли, кроме меня. На автобус домой опоздал на тридцать секунд — тот прямо из-под носа уехал. А если б решил на электричке, она б такой же финт сделала, проверено уже, а следующую — минут сорок ждать… И девушки от меня постоянно уходят. Вроде все норм, а они раз — и "мы друг другу не подходим", и в кусты... Да и не одни в эти кусты, а с другими.

— И давно это с тобой? — усмехаясь, спросил Серега, ни секунды не сомневаясь в том, что все вышеперечисленное — шуточки карманного демона, притом отчего-то очень паскудного. К счастью, на этот раз — чужого.

Чувак подумал.

— Да не знаю, — неуверенно произнес он. — Года полтора, наверное… До этого я за собой подобного не замечал. Ну, лузерства этого, в смысле. А сейчас вот — нате; и языком болтать начал так, что уже по морде за это получал.

Подумал и добавил:

— И не раз.

— Я не безработный, если что, — посмеиваясь над Степаном, но в то же время облегченно вздыхая (ну кто мог предположить, что личные Серегины Шаробздюнчик с Пердиганди — еще меньшее из зол? По крайней мере, под счастье «получить в репу» они его не подводили, а даже наоборот, содействовали выходу из передряг).

— Правда?! — обрадовался Степа. В процессе поездки из мокрого насквозь крысеныша он начал понемногу превращаться в человека — на голове понемногу оформлялась лохматая шапка волос. — А кто — олигарх? Госчиновник? Силовик? Ой…

— Колорист в автосервисе, — разочаровал его Серега. — С паскудной работой и зарплатой хрен да маленько каждый месяц по десятым числам. Так что, друг, если ты думаешь, что едешь с олигархом, то глубоко заблуждаешься.

Степан задумался.

— А это, — он ткнул пальцем в торпеду, — а крутая тачила тогда откуда?

— А хрен ее знает, — беззаботно ответил Серега. В глазах у Степана, даром что уже большенький мальчик был, загорелись огоньки восторга.

— Угнали?! — восхищенно выдохнул он.

— Не-а, — все в том же бесшабашно-раздолбайском тоне продолжил Серега. И довольно улыбнулся.

— А как тогда?!

Серега подумал-подумал и решил рискнуть. Делать-то все равно было нечего. А дополнительные зрители не помешают.

— Могу показать, — коварно предложил он.

— Я уже смотрю, — легко согласился Степа.

— Ты уверен? — переспросил его Серега. — Тогда ничему не удивляйся. И не верещи, — и тут же, без перехода, четко сказал:

— Bugatti Veyron Supersport, бля.

Степан, вокруг которого в один момент изменилось почти все, все-таки не смог удержаться от вопля. Да и сам Серега с трудом промолчал, а заодно похвалил собственную предусмотрительность, — «превращение» он осуществил, стоя на месте.

Габариты «вейрона» все-таки отличались от «панамеры», — тот был малость пониже и, вдобавок, пошире; изменилась посадка, изменилась обзорность, в конце концов… Да и много чего изменилось.

Пробка впереди двинулась, и Серега подождал, разбираясь, что и где, и крайне аккуратно проехал несколько метров, готовый в любой момент затормозить. Тысяча двести коней, крутящий момент в полторы тыщи ньютон-метров, — было откровенно страшно.

Степа аж побледнел, — впрочем, как и сам Серега.

— Эт-то что — правда «вейрон»? — прошептал он, обозревая салон. Глянул на приборку, увидел там, окромя привычных спидометров-тахометров, измеритель мощности, и тихо икнул. Серега разобрался, где что, и опустил пассажирское стекло:

— Глянь, вылези, а? — попросил он Степана. — Что там снаружи?

Тот не заставил себя ждать и наполовину высунулся из окна.

— К-карбон, похоже, — виновато сказал он Сереге, вернувшись обратно. — Только как ты это сделал?! И это… Никто ничего не заметил, кажется…

Водители соседних авто действительно находились рядом в изобилии, кто гордо поглядывая вперед, кто ковыряя в носу, а кто — откровенно зевая; в общем, как в обычной пробке. Но действительно никто не обратил внимания, что понтовая «панамера» внезапно обернулась еще более понтовым «вейроном». Как максимум, на машину, в которой сейчас гордо восседали Серега со Степой, окружающие смотрели оценивающим взглядом. Или это для них прошло как само собой разумеющееся? Хотя нет — некоторые глядели заинтересованно, но в глазах у них, прямо как в мультике про Скруджа Макдака, нескончаемой лентой пересчитывались доллары. Сереге почему-то стало одновременно и весело, и приятно, и он неуверенно пожал плечами:

— Да я откуда знаю, как это сделал. Сказал — и все…

— Ой, — произнес тут Степа. К тому времени они уже кое-как проехали тот самый перекресток, на котором Кутузник превращался в Можайку, а Рублевка — в Аминьевку (или наоборот). — Не знаю, ты видишь или нет — там ДТП впереди в правом ряду. Может, после него посвободнее будет? И это, — глаза у него опять загорелись, — может, покажем им всем, а?

— Чего покажем? — усмехнулся Серега, поворачивая левее и в тот момент слушая больше машину, чем Степу.