- Угу. И немного перегнул, - выронила Арина небрежно. – Это всё? А-то мне работать нужно.

- Я надеюсь, что этот конфликт исчерпан и забудется всеми сторонами.

- Ты на камеру, что ли, текст читаешь? – хмуро бросила девчонка. – Судьи с молоточком не хватает.

- Это те… вам, - исправился Мишаня и протянул девчонке букет, который она, наверное, вполне ожидаемо, не приняла.

- Жене своей подари, - буркнула она. Боковым зрением уловил, как она, стоя рядом со мной, но чуть-чуть позади, скрестила руки на груди и повела плечами. – Если это всё, то я пошла.

Арина сделала шаг назад, а Мишаня, за каким-то хреном, потянулся за ней и почти поймал за локоть. Девчонка дернулась, а я машинально оттолкнул друга, понимая, что тот опять перебарщивает.

- Сядь в машину, - процедил я ему холодно.

- Но пусть хоть букет возьмёт! – возмущался Мишаня, тряся этим веником перед моим лицом.

- Сядь, твою мать! – едва ли не рычал я, понимая, что если он не сбавит напор, то Арина точно может на него заявить. – Жене подаришь свой веник.

Миша послушно, хоть и не очень радостно, вернулся к моей машине и занял свое место на пассажирском кресле.

Немного постояв на месте, я решил зайти в бар, в котором уже скрылась девчонка. Нужно купить бутылку холодной воды или опрокинуть в себя хотя бы стакан, иначе эта жара и сушащий в салоне кондёр меня уничтожат.

Войдя в бар не ставил себе цель найти взглядом Арину, но она сама предстала передо мной, обогнув барную стойку и заняв место бармена, который был занят с другим заказом.

- Слушаю, - выронила девчонка всё ещё раздражено. Уперлась ладонями о столешницу и, глядя мне прямо в глаза, молча ждала, когда я «рожу» заказ.

- Бутылку воды без газа. Из холодильника.

Слегка поведя тонкой бровью, девчонка на мгновение нырнула под стойку и поставила передо мной стакан, закинув в него щипцами лимонную дольку и кубики льда.

- Бутылку. С собой, - уточнил я.

Арина со все еще хмурым выражением лица посмотрела мне в глаза и отошла к высокому холодильнику, из которого достала бутылку воды. Открыла ее, даже не думая отдавать мне, и наполнила стакан со льдом и лимоном.

- Так лучше, - сказала она и придвинула ко мне стакан. Через секунду небрежно закинула в него зонтик на зубочистке. – Сервис, - улыбнулась она откровенно натянуто и тут же убрала с лица даже намек на улыбку. – Выпей тут, чтобы я была уверена, что ты не сдохнешь от жажды и точно увезешь своего дружка куда подальше.

- Я ждал добавления яда за то, что я его сюда привёз, - придвинул я к себе стакан.

- Тогда закрой глаза минут на двадцать, а я сбегаю в хозяйственный за крысиным ядом.

- Ты тоже не перегибай, - обратился я к ней, сделав глоток просто ледяной воды, испытав при этом долгожданное облегчение и вместе с тем наслаждение. – Он просто хотел извиниться, а не нарваться на грубость.

- Он просто мог исчезнуть, поджав хвост, как это делают другие, и на портить мне нервы своим появлением. Мне его извинения никуда не упёрлись.

- Он хотя бы попытался быть человеком. А с тобой что? – заглянул я в ее карие глаза.

- ПТСР. Ну или что там бывает у жертв изнасилования или почти изнасилования?

- Что-то бывает, - пожал я плечом и залпом выпил воду из стакана. Вернул стакан с остатками льда и долькой лимона на стойку и коротко кивнул Арине. Взяв начатую бутылку с водой, направился к выходу.

- И что ты хотел этим сказать? – прилетело мне в спину и, повернув голову, я заметил, как девчонка с достаточно разъяренным выражением лица шла за мной, широко шагая. – Может еще скажешь, что это я виновата в том, что случилось?

- Ты опять перегибаешь, Арина, - ответил я спокойно.

Девчонка нервно закусила нижнюю губу, и подушечка моего пальца вновь ощутила уже забытый зуд, возникший из-за случайного касания к этой губе.

- Иди-ка сюда, - Арина буквально затолкнула меня в темный закуток между выходом и основным залом. Заставила упереться спиной в стену и ткнула острым ногтем мне в грудь. – Даже если бы я была голой в этом зале, ни ты, ни твой дружок, не имели бы никакого права меня касаться. Ясно! А если твой дружок действительно о чем-то сожалеет, то пусть нализывает своей жене за то, какая он мразь и что делает за ее спиной. Мне ничего не нужно. Единственное, что я хочу – не видеть его больше никогда. И всё, что от него требуется, не посещать этот бар.

- Впечатляющая речь, - хмыкнул я и обхватил тонкое запястье той руки, пальцем которой она упиралась мне в грудь. Слегка сжал её кисть и оставил наши руки в таком положении. Заглянул в большие глаза, смотрящие на меня с ненавистью и с едкой ухмылкой спросил. – Может, тебе тоже стоит начать обходить это место стороной, учитывая, что с моим другом была не первая попытка изнасилования? А ты всё ещё продолжаешь здесь работать… Или тебе нравятся острые ощущения и ты сама их ищешь? – выдохнул я ей в лицо.

- А тебе? – выронила Арина и внезапно с такой силой сжала мои яйца, что я невольно дернулся, а перед глазами поплыли круги. – Как тебе такие острые ощущения? Нравится? – процедила девчонка сквозь стиснутые зубы, продолжая всё сильнее и сильнее сжимать мои яйца в тисках своих рук.

Отпустив ее запястье, я накрыл ладонью ее руку, которой она держала мои яйца, но оторвать ее пальцы от себя не смог.

- Какого хуя ты творишь? – рыкнул я разъяренно. Отбросил бутылку на пол и, за каким-то хреном, обхватил ее тонкую шею освободившейся рукой, пока под другой моей рукой она всё ещё сжимала яйца.

- Что не так? – выдохнула девчонка мне в губы и вдруг прижалась ко мне всем телом. – Что-то не нравится? У меня торчат жопа и сиськи, и все считают, что их можно трогать кто и как хочет. У тебя, я вижу, неплохо так ширинка выпирает. Почему бы мне не потрогать ее просто так? Это же нормально? Не насилие ведь? Просто острые ощущения.

Она прижималась ко мне грудью, а я чувствовал, как барабанит ее сердце, чувствовал тонкий запах ее духов. Кончиками пальцев, что обхватывали ее горло, я ощущал как под ее кожей разгоняется кровь, в то время как моя кровь закипала от жгучего адреналина, который в мою жизнь уже второй раз за последнее время принесла всё та же девчонка.

Я видел, как в полумраке закутка, в который она меня завела, яростью блестели ее глаза, и понимал, что ее злость и обида не имеют напускной характер и желание набить себе цену у нее точно нет.

- Отпусти, твою мать, - процедил я сквозь стиснутые зубы, едва не коснувшись своим носом ее носа.

- Я права?

- Права. Сука! – выдохнул я с облегчением, сложился пополам и теперь сам накрыл ладонями свои яйца, когда девчонка, услышав ответ, резко отпустила их и молча и быстро ушла.

Сразу после бара закинул Мишаню к нему домой вместе с букетом, который он втюхал жене, и у нее на этот счёт явно появились вопросы. Забрал Наташу и вернулся домой.

Слишком долго простоял в душе под прохладной водой, старательно смывая из памяти действия, которые длились меньше минуты, но на оставшийся день прочно поселились в моей голове.

Меня не сильно волновало то, что она схватила меня за яйца и крепко держала.

Меня волновало и будоражило каждый раз, стоило мне вспомнить, то, как я держал ее за тонкую шею, ощущал горячую кожу под ладонью и ее частое дыхание на своих губах.

И то, как она смотрела в мои глаза…

С Наташей у нас происходит нечто подобное только когда мы трахаемся. Наверное, только тогда я могу прихватить ее за шею и ощутить частое прерывистое дыхание на своих губах. И ссоримся мы на расстоянии, чтобы было пространство для взаимного закидывания колкими фразами.

Но с этой девчонкой… В матрице явно произошёл какой-то сбой, иначе я не понимаю, почему мы, выясняя отношения, вели себя так, будто трахаемся. По крайней мере, спустя несколько часов, я поймал себя на мысли, что выглядело и даже ощущалось это примерно так. И «трахались» мы не как супружеская пара, отжившая под одной крышей не меньше десяти лет, а как студенты, которые впервые познали все прелести секса и теперь не могут перестать им заниматься.