- Охуеть! – тяжело выдыхает парень, тоже кончив через несколько толчков. – Я в ахуе!

- Угу, - бормочу я, ощущая, как волна удовлетворения плавно отступает, а за ней приходит трезвое осознание произошедшего.

Я сейчас серьёзно слепила из этого парня Сергея?

Больная извращенка. Откуда мне, вообще, знать, как он трахается?

- В чём подвох? – спрашивает парень. Прижимается плечом к стене рядом со мной и снимает презик. Завязав его, бросает в мусорную корзину, стоящую у стола.

- В смысле? Какой подвох? – спрашиваю я, натягивая трусы.

- Мы познакомились три минуты назад, и уже кончили. День рождения у меня не скоро. В чем подвох?

- Никакого подвоха. Я пришла сюда, чтобы потрахаться, и я это сделала.

- А так бывает? – насмешливо вскидывает парень брови.

- Как видишь, - хмыкаю я, поправляя взлохмаченные волосы. – Ну, всё. Спасибо за эти три забываемые минутки. И пока.

Махнув рукой, иду к выходу из кабинета, и парень ловит меня за запястье этой руки, дёргает на себя, отчего я впечатываюсь в его грудь.

- Даже номерок не оставишь? – мурлычет он и тянется к моим губам, прикусывая нижнюю.

- Если что, я знаю, где тебя найти, - шепчу я игриво.

- Если что, у меня всегда найдётся на тебя три минуты, - улыбается парень.

- Надеюсь…

…надеюсь, они мне больше не пригодятся.

Курс в универе закончен, на работу только поздно вечером, Ру и Настя всеми силами пытаются стать с её бывшим настоящей семьёй, а я как никому ненужный кусок дерьма в проруби болтаюсь по городу без дела.

Можно, в принципе, написать друзьям и предложить им собраться в парке. Давно хотели заценить новое место. Но я понимаю, что если мы стыканемся с ними, я рискую прогулять рабочий день, а это чревато тем, что меня могут выкинуть с работы, а моё место очень быстро займёт любая из девчонок, дышащая в затылок из очереди кандидаток стать мне заменой.

И прощай, финансовая независимость. И снова здравствуй, шея сестры и муки совести из-за того, что я на ней буду сидеть.

Ру, конечно, не будет против вновь начать меня финансировать, наоборот, она может даже обрадоваться тому, что я опять буду к ней обращаться по мелочам, а заодно порадуется тому, что я уволилась с небезопасного, по ее мнению, места.

Небезопасное, зато очень денежное, позволяющее мне не только иметь деньги на сладости и юбочки, но еще и на то, чтобы оплачивать самой учёбу.

Поэтому одинокая прогулка по городу продолжается. По крайней мере, ещё часок я могу потусоваться по набережной, а потом, всё равно, придётся возвращаться домой и собираться на работу.

Глянув на экран телефона, перелистнула песню на более драйвовую. Жаркий день слишком быстро сменялся пасмурным вечером. Еще совсем недавно яркое голубое небо заслонили свинцовые тучи. Деревья шумели и гнулись к земле под частыми порывами, кажется, психанувшего ветра. И музыка в моих ушах сейчас просто идеально вписывалась в настроение природы.

Вместе с ветром пришёл дождь.

Какого хрена?! По прогнозу на вечер только тучи.

Хотя… нашла чему верить.

Большие капли разгонялись очень быстро и буквально превращались в водопад, обрушившийся на меня с небес.

Людей с набережной будто бы смыло. Раскат грома прорвался даже сквозь музыку и звучал так, будто где-то рядом со мной треснуло напополам дерево.

Класс.

Спасибо, Боженька!

Показав большой палец небу, я пыталась понять, где я так нагрешила? Но так и не нашла причины, по которой меня могли покарать небеса.

Я была хорошей девочкой: почти не материлась, баловала племянницу сладостями, не вмешивалась в личную жизнь сестры даже с вопросами и советами, не переспала с женатиком, и даже осчастливила неделю назад какого-то парня в клубе.

Ну, разве я не прелесть? Не хорошая девочка?

Я не стала прятаться от дождя или вжимать голову в плечи. Я лишь сбавила шаг, подставила лицо каплям и продолжила идти по набережной, как и планировала. Один хрен мне нужно где-то и как-то скоротать время до работы.

Промокший костюм из шортов и короткой майки прилип к телу. Надо было, всё-таки, надеть лифчик. Хотя, какая разница? Ткань, вроде плотная, ничего просвечивать не должно. А торчащие соски? Да хрен с ними. Сейчас у каждой второй торчат соски, и никто этого уже не стесняется. А вокруг меня, вообще, нет ни души, так что вдвойне наплевать.

Пройдя ещё метров сто с поднятому к небу лицом, я опустила голову, чтобы проверить, что иду правильно, и не свалюсь с каких-нибудь ступенек в реку.

Слегка щурясь от потоков дождя, я, кажется, запуталась в ногах и едва не упала на ровном месте, когда увидела бегущего мне навстречу Сергея.

Конечно, он бежал не ко мне. Похоже, он, как бывший моей сестры, занимается пробежками.

Сергей бежал не спеша, глядя строго себе под ноги. На голове его были наушники, а на торсе - ничего. Промокшая серая футболка была заткнута за пояс его шортов и больше напоминала тряпку.

Да и хрен бы с ней!

Почему его торс настолько, мать его, идеален?! Эти косые мышцы, мышцы пресса, которые как броня спускались ниже, прячась под резинкой шортов.

Почему он не может быть таким же жирным и неказистым, как его извращенный дружок на толстых ножках?

Словно почувствовав мой взгляд, Сергей поднял голову и, кажется, сбился с шага, узнав меня.

Его и без того не самое жизнерадостное в эти секунды лицо стало пасмурнее неба, нависшего над нами.

Суровый взгляд скользнул по всему моему телу вниз до самых кроссовок и обратно. Наши взгляды пересеклись. Я тоже сделала вид, что ужасно занята и, вообще, тороплюсь. И не узнала его – чтобы наверняка.

Несколько коротких секунд мы смотрели друг другу в глаза, и Сергей первым отвёл взгляд, снова уставившись в мокрый асфальт под своими ногами.

Лишь пройдя еще несколько метров, я смогла впустить воздух в своих лёгкие, выдохнуть и сделать ноги с этой чёртовой набережной прямо домой.

- Бля, Серёга… - Мишаня морщится так, будто испытывает реальную физическую боль. – Ты не понимаешь. Меня же реально ломает.

- Миш, - выдыхаю я устало, уже порядком устав от созерцания того, как друг наматывает сопли на кулак уже около двух часов. - Ну, ты же понимаешь, что это пустое. Пустышка. Она пустышка. Ну, трахнешь ты её раз, другой… А дальше что? Вернешься домой к жене под юбку. Прижмёшь свой кобелиный хвост и станешь снова хорошим мальчиком, потому что у тебя есть обязательства перед детьми и женой. Вот и всё. Нет там ничего. А трахать ты и жену дома можешь.

Моя речь мало походила на утешение друга, скорее, я внушал всю эту хрень самому себе. Просто теперь вслух.

И идиоту понятно, что ни к чему кроме секса на стороне связь с этой девчонкой не приведет.

Но она как гребаное наваждение, не выходящее из башки. Её нет, но она здесь. Со взглядом волчонка, с необъяснимым притяжением, которого я ещё не испытывал и, признаться честно, не знаю, как с ним совладать.

Отталкиваю от себя пустую рюмку и прослеживаю взгляд её короткий путь у края стола, где она замирает.

Так и я стою у края, за который хочется заглянуть, но последствия столь грязного любопытства слишком ясны – что-то может разбиться. Семья – точно.

- Дырка с глазами, - озлобленно рычит Мишаня, наливая себе очередную рюмку. – С красивыми, сука, глазами.

Давлюсь беззвучным смешком. Сейчас Мишаня являет собой практически полное отражение моей внутренней борьбы. Только я молча жду, когда эта хрень пройдёт и выветрится, а вот у Мишани с этим явные проблемы.

- Всё. Поехали к ней, - встает он решительно. – У этой сучки сегодня смена. Через… - Миша смотрит на наручные часы. - …через час, примерно, она пойдёт переодеваться и свалит домой. На выходе из бара я её и поймаю.

- И что сделаешь?

- Трахну её, - выплёвывает мой друг, путаясь в рукавах своей куртки. – Поставлю на колени и трахну в рот. Эта сука сама меня расколдует, когда кончу ей на лицо.