Такую задачу мне поставил мой начальник, который Долгов. Типа, пусть клиент морально готовится к самому замечательному формату сотрудничества с Органами. Раз он такой опытный журналист, да еще и с пониманием тенденций развития общества, то ему и карты в руки. И хомут на шею. И пусть он потихоньку создаёт шибко молодёжную газетенку с черновым названием «Новая газета». Чтоб самодеятельность в полный рост, и штат из старшекурсников, да забесплатно на первых порах, а дальше, как масть пойдет.
Насчет «крыши» установка от Онегина пришла раньше, чем конкретное предложение от Гуревича, и это есть «зер гут», а то пришлось бы жонглировать словами с целью не отказать, но и не сказать ничего путного. А так… теперь у меня есть четкое понимание полного отсутствия понимания в верхах нашей госбезопасности. То есть нет, руководство четко понимает всю опасность и необходимость бороться и пресекать. Но силами специально созданных для того структур в МВД. А наша родная контора в этом участия принимать не собирается. В борьбе и пресечении. А вот половить рыбку в мутной воде — самое оно. Мало того, уже и сети расставлены, и удочки закинуты. Только вот ловится плохо. На контакт идут попавшиеся на горячем менты и салаги, думающие, что в КГБ медом намазано. Идейных практически не осталось. А бандюки, те вообще не хотят сотрудничать, как ни странно. То есть, вербуются, сотрудничают, постукивают, но весьма формально, без огонька что ли. Тоже не верят во всесилие и всемогущество Конторы Глубокого Бурения. Если верить Петру.
Так что от меня требуется? Вы будете смеяться. Товарищ Макаров, это который начальник Второго Управления, поставил задачу: пусть Милославский проявит инициативу в полный рост, у него это хорошо получается. А мы приглядим. Мы — это отдел оперативных игр, в котором Онегин рулит. Только я так и не понял, он там начальник или зам. Да без разницы, в нашем учреждении любопытство как раз порок, а не только большое свинство. Никто никого сверх положенного ни о чем не расспрашивает. А кто начинает от большого ума или по неопытности, те быстро приходят в норму или уходят из Органов. В лучшем случае на землю. То есть в территориальные отделы и управления.
Да уж, как я не люблю этого — когда велят проявить инициативу, а как конкретно, не говорят. И сидят такие в предвкушении, руки потирают. Ждут, когда инициатива начнет иметь инициатора во всяких замысловатых позах. Суки вы, товарищи начальники. С другой стороны, если я вообще дергаться не буду, то и спроса с меня никакого. Типа, я её проявил, а она не ответила взаимностью. Такое не только с женщинами бывает. Горы не всегда реагируют на твой крик как в мультике «Ну, погоди». Чаще всего никакая лавина на крикуна не сходит. Ты уже и связки сорвал, и просто задолбался, а никакой лавины, и даже прочие туристы не приходят набить тебе морду.
Но в моем случае всё чуточку иначе — если я подпишусь «крышей» к Гуревичу, то туристы придут. И попытаются набить не только морду, а всё тело в комплексе. Значит что? Значит, мы станем действовать ровно так, как мне предписано — то есть спонтанно и резко. Заодно попробую выторговать побольше и отжать у кого-нибудь какой-нибудь маленький кусочек вкусняшки. И побольше, если получится. Не зря же Долгов меня причислил к хапугам-попаданцам, у которых одна цель в жизни — грести под себя. О! Звонок. Кому-то потребовался на ночь глядя. Ну как на ночь, седьмой час пока, время детское.
— Алло.
— Привет, Алло! Жорж не рядом? — Я даже немного побаиваюсь такого оптимизма в голосе моей ненаглядной Жанны.
— Я тоже крайне рад тебя слышать. Честное слово! Что, уже устала учиться и хочешь впорхнуть в мой унылый мир, чтоб озарить его пыльцой со своих крыылышек?
— Жоооор, вот так бы слушала тебя и слушала! Умеешь сделать приятное девушке. — Чего у неё не отнять, так это искренности и тепла в голосе. Осталось только забыть, что она студентка театрального училища и рассматривает всех окружающих как «груши» для отработки ударов.
— Короче! Чего надать, боярышня⁈
— Вот ты… Поехали кататься, пока осень не того.
— Не вступила в свои права? А давай. Заодно поучу тебя обращению с оружием.
— Серьезно? А зачем?
— Чтоб умела. Случись что, а ты не приделах. И глаза закрываешь там, где надо ими пользоваться.
— В тот раз ты сам мне велел их ладонями закрыть, а я, может, и не боялась совсем.
— Тот раз прошёл, надо к следующему готовиться.
— А будет, да?
— Достала уже, мы едем или не едем?
— А ты меня заберешь? Прямо сейчас?
— Прямо сейчас, так что никакого прихорашивания! Джинсы, водолазка, куртка, наушники, кроссовки!
— Зачем наушники? Какие наушники?
— Пушистые, которые тебе кто-то подарил зимой. Я не ревную, не переживай.
— Так тепло совсем, зачем они? Я даже не знаю, куда их сунула.
— Чтоб звуком не глушило. Нет, так нет. Забей.
— Что, правда стрелять будем?
— Я когда-то шутил?
— Поняла, жду. Ты поднимешься?
— Нет, из машины тебе позвоню. Ёлы-палы, какие еще варианты есть? Поднимусь, конечно. До встречи. — И я бросил трубку, чтоб прекратить этот бессмысленный обмен словами. Всё важное сказано, междометиями обменяемся при встрече.
«Беретта» всегда в полном комплекте, то есть магазин в рукоятке, второй в кармашке. Но это не тот запас, который подходит для первого знакомства с оружием. Так что еще один набиваю, и коробку «Люгеров» кидаю в сумку. Я не знаю, как, но один очень хороший человек продолжает заказывать эти патроны для учебных нужд КУОС. Я недавно заезжал, на всякий случай «украл» две картонные коробочки по пятьдесят патронов. Не потому, что мои запасы подошли к концу, а чисто для души. Тем более, что Онегин на хвост упал.
Большой начальник, оставшийся в прошлом году без моего итальянца, как оказалось был награжден чехословацким пистолетом «ЧеЗет-75» под НАТОвский патрон, но не озаботился каналом поставки патронов. По словам Пети, он из него периодически шмаляет на охоте с другими генералами, так что патроны актуальны. Вот тут я не понимаю! Оказывается, в стране Варшавского договора есть нормальный мощный боевой пистолет, обкатанный и любимый во всём мире (а я и не знал), но нам его использовать невместно! Есть оружейный стандарт, по которому богоугодными считаются только макаровские слабосилки, и всё. Становятся смешными мои потуги заразить оружейников темой перспективного личного оружия. Нафиг стараться, если маршалы Советского Союза и просто маршалы родов войск и слышать не хотят ни о чём, что не вписывается в стандарты. Удивительно, как при таком подходе у нас реактивная авиация появилась. Хотя тут понятно, её начали развивать в войну. Война она всем мозги прочищает, а как мирное время задерживается лет на двадцать, так сразу весь здравый смысл у военных и умирает. Война нет, умирать не надо — будем решать личные вопросы. Ненавижу тварей!
Успокойся, Жорж. Ты их видел много всяких и в разные времена — генералов не переделать. А расстреливать их разрешают только в военное время. Что ты можешь? Ты можешь сейчас достать Судаевский аппарат и положить его в сумку. Забавная вышла история с ним. Послевоенный польский автомат сделан в разы качественнее, чем то, что я затрофеил в свое время в Белоруссии. Настолько, что рука не поднялась над ним издеваться. А планировал я снести десять сантиметров ствола вместе с кожухом, стабилизатором и прицельным устройством. Еще хотел снять откидной приклад. А потом покрасить всё это в яркий красный цвет. Чтоб каждый видел — аляповатая фигня, отдаленно походящая на автомат. А вот рука не поднялась уродовать оружие. Опять же, если забивать стрелку с гопниками, то игрушечное оружие никого не остановит, авторитетом не задавит.
Так что нашлёпку стабилизатора я аккуратно спилил, мушку тоже «спилил» на всякий случай. Шутка — просто срезал защитные щитки по бокам от неё. Хорошего качества штампованный кожух и ствольную коробку покрыл лаком, чтоб оружие блестело, как в сказке. Чай, мне с ним не на посту стоять, не в кузове трястись. И наконец, в шахту магазина вставил пластиковый пенал подходящего размера. Вынимаешь затвор — получается абсолютно нерабочий макет весом два кило. Выглядит красиво и бестолково одновременно. Теперь его можно даже на заднее сиденье автомобиля кинуть без опаски. Первую проверку у милиции пройдет влегкую — не оружие. А чтоб вернуть функционал, нужно вернуть на место полукилограммовый затвор и вставить магазин с патронами. Еще одной причиной моих внезапных пострелушек стала мысль, что я трогал мушку — обязательно надо перепристрелять оружие. И не забыть взять рулончик бумажных мишеней. И фанерный щиток под них на подставке. И термос с чаем. Тогда и пирожные к нему. Воду, чтоб помыть руки, топорик и лопатка всегда в машине, связочка дров и самодельный «напалм» на растопку тоже. Заскакиваю в «Кондитерскую» за вредными пирожными, кидаю сумку на заднее сиденье — погнали! Кстати, за пирожными пришлось заходить с тяжелой сумкой — не след оставлять ствол в машине на улице, случаи разные бывают.
