– Осип был не свидетелем, а соучастником отравления Матильды. Стало быть, с этой историей он ни в газеты, ни в полицию никогда бы не сунулся. Но я по пути от Твери до Торжка раздумывал: а чем вообще можно шантажировать тихого и спокойного африканца? Ведь втянул же его Осип в скользкую авантюру. Заставил умертвить младенца в утробе! Какой христианин, будь он черен лицом или бел, пойдет на такое?

Не знаю, как остальным, но мне в этот миг стало зябко. Холодок пробежал по спине, словно тело мое уже заранее предчувствовало нечто ужасное. Хотя сыщик по-прежнему говорил спокойным, бесцветным голосом.

– Отгадку на этот вопрос подсказал мне господин Базальтов. Помните, в Городне вы случайно обмолвились, что Ийезу со злости плюнул в паромобиль?

– Да. Вы еще тогда уделили этому живейшее внимание и даже уточняли, где именно он стоял. А я, признаться, до сих пор не вижу особой разницы – слева, справа, спереди.

Г-н Мармеладов щелкнул пальцами.

– Не казнитесь, друг мой. Большинство людей имеют глаза, да не видят. Но я сразу догадался, что Ийезу плюнул не в машину, а в икону. Вспомните, у Луизы на стекле закреплен Спас Нерукотворный. Кстати, отличная идея. Не удивлюсь, если в скором времени у каждого шоффера появится в автомобиле такой оберег для защиты в пути. Африканец плевал в лик Христа. Видите ли, князь, ваш шоффер не просто безбожник. Ийезу люто ненавидит православную веру и все, что с ней связано.

– П-позвольте, но ведь Абиссиния – христианская страна! – оторопел князь. – Неоспоримый факт. Мне говорили надежные очевидцы. Да и принц их во время поездок по Москве всегда крестился на купола соборов.

– Это доказывает лишь, что в Абиссинии правят христиане, – сыщик выделил слово «правят» особой интонацией. – Но кроме них там проживают десятки племен. Мне известна история народа оромо – язычников, сынов пустыни и непревзойденных наездников. Именно их конница предопределила победу в войне с Италией. Но большинство воинов этого народа погибли на полях сражений, и хитрые абиссинцы силой заставили оромо принять православие. А теперь представьте, что мальчика из дикого племени, сына шамана – отсюда знание трав, – забрали из родного дома. Назвали Ийезу, в честь чуждого ему бога. Увезли в далекую холодную страну, где и бросили… Не в положение раба или крепостного, но близко к этому.

– Да что вы, господин Мармеладов! Я ведь его… Как родного сына, – сетовал Николай Сергеевич. – Выучил вождению автомобиля. Кормил, поил, деньги платил ежемесячно!

– Но при этом не отпускали уехать обратно, в родные земли. Хотя он наверняка просился, – сыщик посмотрел в глаза Ийезу и тот чуть заметно кивнул.

Или мне показалось?

– Я решил, что в Москве ему будет лучше, – оправдывался князь. – Зачем человеку пустыня и пляски у костра, когда здесь у нас такая красота и прогресс?

– А нужен ли прогресс тому, кто любит плясать у костра? Имеем ли мы право насильно тащить дикарей в цивилизацию? Впрочем, этот спор может затянуться надолго, а времени у меня почти не осталось, – г-н Мармеладов посмотрел на часы и торопливо продолжил. – Вы, князь, безусловно, хотели как лучше. Таскали Ийезу в церковь, заставляли креститься и водили к причастию. А для него это было невыносимо. Вы ведь заставляли юношу раз за разом предавать родных языческих богов. Он притворялся, поскольку другого выхода не было, но если никто не видел – давал волю чувствам. Плевал в иконы. За подобным занятием его и застал однажды Осип Зденежный. Рассказал, что в Российской империи хулителей святынь весьма строго наказывают. Именно этим потом и шантажировал: не хочешь в каторгу – плати.

Ийезу закатил глаза и это, как всегда, выглядело жутковато.

– Ваш шоффер, князь, может и не слишком бойко говорит по-русски, но все понимает, – усмехнулся сыщик. – Из слов Осипа он уяснил, что за убийство нерожденного младенца грозит лишь полгода в исправительном доме, а за оскорбление Богородицы с Младенцем, нарисованных на доске – пять лет каторжных работ. Да, такие неожиданные у нас законы, господа… Ийезу выбрал меньшее зло, но скорее всего, поставил условием, что после этого премерзкого дела Осип оставит его в покое. Однако шантажист, однажды поймавший человека на крючок, уже не отпустит свою жертву. Он затаился после весенней трагедии на пару месяцев, а недавно снова пошел собирать дань. За что и поплатился. Четверо покушались на жизнь Осипа…

Пузырев, уже переставший страдать по поводу разбитого драндулета, при этих словах поморщился, но не возразил, а только сильнее сжал руку Луизы, стоявшей рядом. Это не ускользнуло от цепкого взгляда г-на Мармеладова, – не удивительно, от него сегодня вообще ничто не ускользало. Сыщик поспешил исправиться:

– Трое покушались на жизнь Осипа, но не сильно в том преуспели, а Ийезу сломал ему шею. Вилась беспутная веревочка, вилась… Да и завязалась на конце сразу несколькими узлами.

Вечер душного дня не радовал прохладой, воздуха не хватало. На меня будто навалилась могильная плита – не вздохнуть. Перед глазами поплыли круги, и возникло странное видение: мертвый Осип со свернутой на бок головой и, отчего-то, в шофферском кепи, бьет меня по лицу, приговаривая: «Я и до твоих постыдных секретов доберусь, Жорж!»

– Жорж… Жорж!

Оказывается, это не видения. Меня и впрямь хлопали по щекам. Видимо, я все-таки потерял сознание. Не думайте, господа, это вовсе не от нервного напряжения. Скорее, от голода – я ведь так и не удосужился за весь день нормально пообедать.

Пока я лежал без чувств, Ийезу успели увести в арестантскую. Г-н Мармеладов тоже исчез. Князь высказал предположение, что его отвлекли полицейские, чтобы подписать свидетельские показания, необходимые для передачи дела в суд. Пузырев же утверждал, что появился дьячок в заштопанной рясе и шепнул на ухо короткое слово, после чего сыщик сорвался с места и поспешил вслед за посланником. В любом случае, он не попрощался и больше мы уже никогда не виделись.

Усаживаясь на переднее сиденье «Бенца», который взялся вести Иван, я вновь окунулся в жаркий спор моего приятеля и г-на Щербатова.

– Однако ваш шоффер выбрал для бегства мой автомобиль. Тем самым признал, что он быстрее «Бенца».

– Ерунда, просто у нас бензин на исходе, к тому же вы не заглушили двигатель, вот драндулет и показался Ийезу подходящим вариантом.

– То есть мы так и не сумеем установить, кто выиграл пари? – спросил изобретатель.

– К черту пари! Такие дела творятся, – князь обернулся на полицейскую избу и вздохнул. – В следующем году продолжим состязание, а пока, Ванюша, включай фары. Постараемся доехать до Петербурга без новых приключений.

Так и вышло.

Всем, кто читал эти путевые заметки только лишь из интереса к результатам гонки, спешу сообщить, что заезд для автомобилей выиграл г-н Луи Мази на моторе «Клеман» за 26 часов 57 минут. Среди циклистов первым стал г-н Тыминский на велосипеде «Гладиатор» за 30 часов 4 минуты.

В завершении раскрою вам еще один секрет: в столице мы с г-ном Щербатовым ударили по рукам и договорились об издании журнала для автомобилистов Российской империи, поэтому мои последующие корреспонденции читайте в новом издании. Первый номер «Автомобилиста» выйдет уже скоро, в двадцатом веке. И знаете, господа, проведя один день среди моторов, ревущих на все лады, я окончательно убедился, что век этот не будет таким уж скучным и дремотным, как мне казалось прежде.