На юг же мы добрались до Усть-Сысольска[13], а на север — до Кольского залива. Опять же шведы активно строили ветку до финского Торнио. Так что с будущего года у нас будет одна проблема — приграничную реку пересечь. Зимой придётся времянку по льду класть, а летом — паромом. Но к 1907 году и мост построим. Вот тогда ещё круче дела пойдут. Впрочем, насчёт «нобелевки» для Менделеева я уже сейчас удочку закинул. Ну, заслужил же, ей Богу, заслужил!
К тому же, у нас вышли на полную мощность первые шесть ГЭС, а новая шестёрка была на разных стадиях строительства, так что было ясно, что исходные обещания мы точно выполним, Причём раньше срока. Но на страну неудержимо надвигалась революция…'
Санкт-Петербург, квартира Воронцовых на Миллионной улице, 31 октября (13 ноября) 1904 года, воскресенье, вечер
— Юрий Анатольевич, не стоит вам уезжать из Беломорска! — обеспокоенно начал Артузов.
— Снова? — устало переспросил я.
Чёрт, как пригодились бы бронежилеты скрытого ношения. Хотя бы от стрельбы прикрыли бы. Но, увы, эксперименты с титановыми сплавами были пока только в планах будущего года, да и с кевларом мы были только в начале пути. Нет, синтезировать сам материал я мог хоть пять лет назад. Формулы я помнил, особых сложностей в лабораторном производстве не было. Однако тонкость была в том, что сам по себе материал бесполезен, из него надо уметь вытянуть нити. Только в ходе этого процесса молекулы вытягиваются в параллельные цепочки, после чего кевлар и приобретает свои поистине волшебные свойства.
Но делиться этой темой я ни с кем не хотел. Конкуренты бдят, так и норовят украсть, что плохо лежит. И даже то, что лежит хорошо. И то, что хорошо лежит в бетонном бункере, приковано на цепь и спрятано от посторонних глаз — всё равно норовили разыскать, оторвать и унести!
Нужно было втайне подготовить технологии и дождаться удачного момента для выбрасывания на рынок готовой продукции. А до того хранить все секреты, как зеницу ока! Поэтому я не спешил, ждал, пока мы наберёмся опыта, выпуская нити из ацетатного шёлка. И готовил там своих доверенных специалистов из числа «Капитанов» и молодых специалистов, глубоко воспринявших идеи «Прогрессоров».
Так что и в этой области мы только планировали приступить к экспериментам. Да и не панацея эти бронежилеты. От пули спасут, а вот от близкого взрыва или отравления — не очень. Ладно, это мысли сторонние. Что там случилось прямо сейчас?
— Да, новая попытка теракта. К счастью, наша система сбоя не дала — разносчики из ресторана господина Данеляна… — при этих словах он кивком поблагодарил присутствующего здесь Карена, — … и банщики из бань семьи Фань по улице частенько бегают, всё необычное примечают. Заметили и этих. Удалось проследить, одного потом тихо взяли и допросили.
— И?
— Из большевиков оказался. Большего он и не знал, наверное, обычный исполнитель, из тех, которым великие идеи да страдания за народ голову туманят.
— А по заказчику ничего нового?
— У «москвичей» нужных контактов в СДКПиЛ нет! А начали именно с них. И вот ещё что… от Аркадия Францевича вчера письмо пришло. Сам я обдумать не успел, хотел сегодня разобраться и доложить.
— А вкратце? Что он думает, без вашей оценки?
— Он таблицу контактов составил. Кто, когда, с кем. И получилось, что почти всюду есть следы некоего поляка, живущего в столице, и английских интересов. Причём по описанию этот поляк на удивление смахивает на Яна Карловича Бергмана. То есть…
— То есть это либо его личная месть, либо наши британские партнёры так и не угомонились. Просто подержали его немного «на холоде», а теперь вернули в дело.
— Именно так! На сегодняшний день это — основные версии. Но как его искать? Описание внешности у нас есть, отпечатки пальцев в его квартире мы сняли. Объявим всероссийский розыск?
— Объявим, разумеется, но, думается мне, полиция его не найдёт! — подал голос Карен. — И действовать тут надо хитрее! Надо объявить розыск и награду от имени самих революционеров. Мол, так и так, он провокатор. Делает заказ, а сам сдаёт жандармам. Ну и награду. За живого или мёртвого. Если правильно зайти на руководство тех же большевиков сейчас, пока у нас нет взаимных обид, — не откажутся, я думаю. Тем более что и награду мы реально можем выплатить. Двойную. Одна часть — исполнителям, другая — в ЦК большевиков, за содействие.
— Да хоть тройную! Или пятерную! — отмахнулся я. — Идея мне нравится, а детали проработаете. И вот ещё что, Кирилл Бенедиктович. Надо похожую каверзу и в отношении британцев запустить. Велите распустить слух среди работников наших филиалов и «дочек» там, мол, надо быть осторожным, на Воронцовых британцы объявили охоту, террористов натравливают, так что и до вас могут добраться…
— А не побегут?
— Может, кто-то и сбежит, не без того. Но это вряд ли. Думаю, британцы за нашими офисами следят, и слух этот через считанные дни дойдёт до наших недоброжелателей. И, если это частная инициатива и месть Яна Карловича, думаю, хозяева его возьмут на короткий поводок!
— А если нет?
— А если нет, то тогда мы будем знать, кто виноват. Это, во-первых. А во-вторых, тогда слух станет разумным предупреждением. На наших служащих и вправду могут начать давить. И их стоит об этом предупредить.
Из мемуаров Воронцова-Американца
'… Сейчас об этом мало пишут. Сначала это было дипломатической тайной, а в последние годы на тайны дипломатии мы могли бы и начхать, но у нас с японцами внезапно настолько наладились отношения, что стараются не ворошить прошлые обиды.
Так вот, мирная конференция в Портсмуте с самого начала выявила резкое расхождение позиций. Японцы, упирая на то, что мы потеряли больше кораблей и их войска стоят сейчас под Мукденом, потребовали сдачи им Дальнего и Порт-Артура, вывода российских войск и крестьян из Манчжурии, признания Кореи зоной исключительных японских интересов и допуска их в деловые предприятия и торговлю с Манчжурией на паритетных с русскими началах.
Британцы, кстати, обозначили, что японцы правы, и вообще, русские сами виноваты, спровоцировав японцев на войну.
Наши же указали на то, что инициатива перемирия и мирных переговоров не наша, воюем мы не в долг, и нам ничего не стоит продолжить переброску войск под Мукден и возобновить поход эскадры Рожественского. И вот тогда, мол, посмотрим, кто где стоит и чего стоит.
И про фотографии повреждений японских кораблей им напомнили, и про бардак на верфях, из-за которого с «Микасы» не сняли боеприпасы, и те рванули прямо в гавани. И на соотношение потерь и пленных указали. И резюмировали: Россия войны не хотела, не она её начала без объявления, подлым нападением, но не она сейчас нуждается в мире.
И потому японской делегации стоит подумать о том, как загладить обиды и потери, нанесённые ей Российской Империи. И выкатили требование, чтобы Япония отступила из Манчжурии, компенсировала убытки Российской стороны и признала Корею зоной Российских интересов.
В общем, переговоры шли довольно трудно, американцы и британцы, напуганные перспективой усиления России на Тихом океане и потери всех вложенных денег, давили изо всех сил, добиваясь от России хотя бы согласия на формулу «на конференции нет ни победителей, ни побеждённых».
Но максимум, на что согласилась российская делегация, это было «паритетные начала в освоении Кореи». В связи с этим конференция оказалась на грани провала.
И в этот момент переговоры слегка приостанавливаются. Как потом выяснилось, «пророссийский» пул американцев сумел убедить «прояпонский» пул, что даже Японии крайне выгодно, чтобы русские не просто не убирались из Манчжурии, но ещё и существенно нарастили поставки своих «таких интересных товаров» в Корею и Японию. Ну а те дальше, вложив свой труд, поставят не менее интересные, но существенно прибавившие в стоимости товары в Соединённые Штаты и даже в Западную Канаду. А американцы часть этого товара продадут с наценкой в Латинскую Америку, которую сделали практически своей колонией. И ещё сильнее наживутся на этом. Возвращая свои довоенные вложения.
