— А почему вы отказываетесь от «маньчжурской» версии? Мы туда активно влезаем, могли и местных чем-то зацепить!

— Я не отказываюсь, просто считаю её маловероятной. Маньчжуры или китайцы вряд ли стали бы задействовать социалистов. Скорее, наняли бы бандитов или вышли бы на вашего приятеля господина Фань Вэя. Скорее уж, так могли бы действовать японцы.

— Согласен, надо проверить и «японскую» версию. Что ещё остаётся?

— Британцы. Эти всегда под подозрением. Слишком уж обширны у них интересы, иногда и не поймёшь, где их ущемил. Немцы могли встревожиться из-за вашего синтеза аммиака. Концерн BASF желает сохранить место основного производителя анилиновых продуктов в мире. И американцы. Эта ваша идея с «программой обмена» многих из них задела.

Если быть справедливым, идея не моя. Это Столыпин буквально дня через два после отъезда прислал письмо. В дороге написал. Напоминал про наше обещание прислать специалистов, которые взглянули бы опытным взглядом на перспективы в той губернии мелиорации, удобрений, механизации и прочего.

А далее он писал, что понимает, с людьми у нас напряженка, но он готов принять не только опытных, но и учеников, по два-три на каждого опытного. Пусть помогают, опыта набираются и у своих шефов, и у местных. Ну и он, в свою очередь, пришлёт местные кадры ко мне. Обмениваться опытом. Чему-то они научатся, работая у нас, чему-то — научат нас.

И вот тут у меня вдруг «сложился паззл»! Это же неплохой выход из кадрового дефицита! Обмениваться кадрами со Штатами! Мы будем развивать в Маньчжурии и на Дальнем Востоке химические производства, в том числе и те, о передаче которых в САСШ мы уже договорились. Но в строительстве и разворачивании производства будут участвовать не только наши, но и инженеры, химики и прочие специалисты из САСШ. А также американские деньги и американские структуры!

При этом корпоративно всё выстраивалось так, что большая часть предприятий временно принадлежала американцам, хоть и управлялись нами. Мы могли выкупить контрольный пакет после возврата инвестированных средств. Кроме того, по этой схеме мы получали активы в Соединённых Штатах. Исключений из этой схемы было немного — те небольшие химические предприятия, которые я готовил к уничтожению перед захватом их японцами. Ну не хотел я делиться пока ни составом своих катализаторов на некоторых процессах, ни тонкостями устройства ректификационных колонок. Впрочем, эти участки я и в Соединённых Штатах оставлял за собой.

Да, то тоже многим могло не понравиться. Черт, это по скольким же любимым мозолям я успел потоптаться⁈

— Понятно. Ещё версии есть?

— Месть, как тут уже говорилось. Вы вытеснили местных «царей горы» с их кочек, именно на вас покушался Станислав, вы лично участвовали в аресте Аристарха Лисичянского. Теоретически, у пострадавших или их родственников могла найтись нужная сумма.

— Согласен. Проверьте и эти версии. И, Кирилл Бенедиктович, я доверяю вам с вашим опытом самостоятельно решить, чем надо делиться с полицией и жандармским управлением.

Окрестности Петрозаводска, 2 апреля (15 апреля) 1903 года, среда

— Стоп! Опять гусеница полетела!

Артем заглушил двигатель и выбрался наружу. Машину недаром назвали вездеходом — в программе испытаний они забирались и в грязь, и в каменистые россыпи, ездили по кустарнику и песку. Мотор работал выше всяких похвал, к электрической трансмиссии тоже претензий не было, вылизали её уже в достаточной степени. А вот подвеска и гусеницы подводили слишком часто. Говорят, идею «свечной подвески»[15] тоже Американец выдал. Но тут он сам себя перемудрил. Пока что выходило слишком сложно, а сложное быстро ломается. Похоже, нескоро получит Воронцов эти самые вездеходы.

А идея ведь любопытная. Артём Рябоконь ощущал, что его тянет к этой машине даже сейчас, когда его мысли были с раненой Ксанкой. Счастье, что обошлось только контузией. Эх, попадись ему эти социалисты, он их так отделает, мать родная не узнает!

Из мемуаров Воронцова-Американца

'…следствие шло своим чередом, но меня тогда просто захлестнул вал дел и забот. В апреле пришлось отправить в Манчжурию Степана Горобца. Никому больше я не мог доверить ни становление химического завода, ни, тем более, планов по скрытой мобилизации.

В мае у нас родился первенец, здоровенный мальчишка, названный нами Михаилом, в честь дедушки моей Натали. Через неделю родила и Софочка, так что и тут в управленческих кадрах образовался зазор.

Тогда же, в мае, мы запустили, наконец, аммиачный цех. Повертеться пришлось от души, забросив деньги и занимаясь почти только одной химией. О том, насколько я был загружен, красноречиво говорит тот факт, что мы почти на три недели прекратили выпуск ионисторов. Почти семьсот тысяч недополучили!

А в июне двинул в Манчжурию и Семецкий. Причём не один, а с целым отрядом.

Примерно тогда же уехал на юг и Графтио. Его «поделили по-братски» Воронцовы-Дашковы и Витте. Первым он должен был начать строить ГЭС на Кавказе, а всесильный премьер подумывал о начале строительства Днепровского каскада ГЭС[16].

Как я без них всех выкрутился — лучше и не спрашивайте! А ведь помимо всего прочего, пришлось ещё и в дела «Капитанов» вникать. Молодёжь требует внимания. Иначе дурить начинает. А у нас как раз и начали. Покушение на меня, пусть и неудачное, вызвало бурные споры. Артём Рябоконь, капитан «Прогрессоров», оказался лидером консервативного крыла, и призывал к репрессиям против социалистов всех мастей.

Его же подруга Оксана Воробьёва, капитан «Воробушков», напротив, взывала к «понять и простить». Мол, это всё от нищеты народной. А что Воронцов у нас на прогресс работает, так это они просто не разобрались… А нашлись ещё и националисты, винящие во всем поляков с литовцами, а заодно уж и прочие малые народности — евреев, финнов, армян, грузинов… Ну и как их при таких делах забросишь? Приходилось вникать, беседовать, разъяснять… А помимо всего прочего — загружать работой и спортом, походами и синематографом…

Ну и денежные вопросы нельзя было забрасывать. Оказалось, что очень сильным дополнительным «рычагом» для продвижения наших инвестиций в Манчжурии было то, что часть средств мы выдавали не в натуральном виде — механизмами, стройматериалами, продукцией, а наличными.

Причём, не просто наличными, а серебром!!! Серебро у нас было, но в слитках. А там были нужны монеты. Вывозить их из страны частным лицам не воспрещалось, но когда чиновники осознали масштабы утечки серебра, они тут же принялись «защищать интересы казны». И тот факт, что это серебро от меня же и поступало, их не волновал вовсе. Чтобы устранить это нелепое препятствие пришлось затратить пять месяцев. И не только выходить на Витте, но даже получить приказ от Николая II.

Впрочем, тогда ходили слухи, что Витте хочет углубить свою денежную реформу, то ли выпустив больше серебряных монет, то ли биметаллических, то ли вообще положить часть слитков серебра на депозит во французских банках…

А вот Рабинович особо не парился. Он просто в союзе о Старшими Братьями наладил чеканку российских серебряных рублей в самой Манчжурии. Китайцев, я имею в виду простых людей и бизнесменов, а не чиновников и правительство, это особо не волновало. Серебро настоящее? Вес соответствует? Ну и ладушки! Но я не хотел оставлять «хвостов», за которые потом нас можно было бы «дёрнуть» и настойчиво добивался разрешения официально чеканить и вывозить наши рубли в Китай. Так что вскоре российские серебряные монеты можно было в больших количествах встретить не только в Манчжурии, но и в остальном Китае.

В июле мы начали ещё и выпуск ДДТ[17]. Могли бы и раньше, вещь очень нужная и полезная, но для его производства нужно много хлора. Дешёвый хлор можно получать только электролизом солей, а электролиз — процесс очень энергоёмкий. Электроэнергии нам раньше не хватало, но с вводом в эксплуатацию второго и третьего агрегатов Маткожненской ГЭС дефицит удалось устранить.