Ещё одних переговоров быть попросту не могло, обе стороны яснее ясного изложили свою позицию. Кончиться это дело могло только большой дракой, и если наши пребывали в нетерпении, то полоцкие наверняка ждали начала схватки с замиранием сердца. Шансов у них почти не было, разве что полочане вдруг изобретут какую-нибудь вундервафлю-супероружие или призовут на помощь богатыря, способного в одиночку победить целую армию. Ни того, ни другого у полочан не имелось.

— Можно, наверное, потом и дальше пойти, — мечтательно протянул Торбьерн, когда мы в очередной раз стояли в пикете на одной из дорог.

— То есть? — не понял я.

— Ну, после этого Полотьска, на другие города, сёла, — пояснил кузен. — Побольше подзаработать. Предложи князю, а? Ты же с ним, вроде как, это самое.

— Это самое что? — прищурился я.

— Ну, дружны вы с ним, — осторожно произнёс кузен, и я рассмеялся в ответ.

Нет уж, дружить с начальством это затея так себе. Хорошие отношения поддерживать надо, но друзьями нас точно назвать было нельзя, да и князь, по моему ощущению, дружил со всеми и ни с кем одновременно, не подпуская никого ближе определённой границы.

— Возьми, да сам предложи, — сказал я. — Может, наградит тебя. За храбрость при взятии Полотьска.

— Ну это, конечно, само собой, — закивал Торбьерн.

— Мы такими темпами быстрее состаримся, — проворчал Горм Кусака.

— Под Йорвиком и дольше сидели, — сказал Кнут. — Не померли.

— Ну ты сравнил. Йорвик и эту дыру, — хохотнул Торбьерн.

Хотя как по мне, Йорвик был дырой гораздо более вонючей, чем Полоцк и другие здешние города. И девушки здесь гораздо красивее. Гардарики, страна городов, ощущалась гораздо роднее и ближе, чем Англия с её римскими развалинами и христианскими монастырями.

В итоге под стенами Полоцка мы просидели полторы недели, полностью парализовав торговый путь по Западной Двине. Из Новгорода не было никаких вестей, но я верил в то, что Хельги легко управится с тамошними любителями свободы.

И на рассвете десятого дня осады князь приказал начинать штурм. Запели трубы, ударили барабаны, поднялись знамёна, армия выстроилась напротив городских ворот, сверкая доспехами и оружием. Наконеники копий блестели и искрились в лучах восходящего солнца, словно чешуя дракона.

Отрывисто звучали приказы, мы строились для штурма, вставая плечом к плечу с верными соратниками. Отряд за отрядом. Щиты сливались в одну пёструю разноцветную линию, зрелище со стены наверняка завораживало и вселяло натуральный ужас в сердца полочан. С нашей стороны многие тоже заметно нервничали, непросто заставить себя лезть на стену, полную злых и вооружённых врагов.

Мы подбадривали себя ритмичными выкриками, ударами щитов и обыкновенной бранью, а мне приходилось ругаться сквозь сжатые зубы просто чтобы продолжать идти без костыля, на одних морально-волевых. Надеюсь, добыча из Полоцка будет стоить того.

— Вперёд! Шагом марш! — проорал я, когда очередь дошла и до нашего подразделения.

Началось.

Мы отправились к стенам Полоцка со штурмовыми лестницами наперевес, наши соседи толкали перед собой таран, укрытый большими щитами и мокрыми шкурами. После долгого ожидания нам было только в радость наконец вступить в бой, каждый из нас предвкушал славную драку и эпичную победу.

Сейчас, когда мы шагали по утренней росе к полоцким укреплениям, на которых нас поджидали злые полочане, идея вновь построить камнемёты показалась мне не такой уж плохой. Мы могли бы разбить ворота парой удачных залпов, напугать полочан до усрачки, и триумфально войти в город, чеканя шаг, но вместо этого я предпочёл действовать по старинке. Определённо, умные мысли меня преследовали, но я оказался быстрее.

Теперь только и оставалось, что покрепче сжимать гладкую и отполированную пальцами рукоятку щита, периодически закрываясь им от летящих стрел, да шагать, пока не упрёмся в земляной вал и частокол из заострённых брёвен. Раньше я города штурмовал совсем по-другому, с калашом в руках, и к моему удивлению, штурм подобной крепости теперь казался мне гораздо проще и безопаснее, чем штурм плотной городской застройки.

Таран продвигался с черепашьей скоростью. Защитники Полоцка пытались сначала обстреливать его из луков, выбивать тех, кто толкал его к воротам, но перед тараном очень скоро выстроились воины с щитами, прикрывая своих товарищей, и обстрел стал бесполезен. Ладно хоть толкать таран надо было не в гору, дорога к воротам шла по пологому и ровному берегу.

— Живее, живее, не останавливайтесь! — раздался зычный голос Хререка, и мы ускорили шаг.

Как-то само собой выходило, что по мере приближения к стене мы замедлялись, хотя замедляться было нельзя. И вроде бы все продолжали идти точно так же, как и шли до этого, но возвышающаяся громада городских стен почему-то заставляла притормозить. Снизу этот частокол выглядел куда более неприступным, чем казался на первый взгляд издалека.

И теперь нам надо было взобраться по земляному валу, поставить лестницы и перебраться через эту изгородь, пока наши друзья стучат в калитку. Не самая простая задачка, особенно когда сверху летит всякое неприятное.

Ладно хоть земля успела просохнуть и не скользила под ногами, пока мы карабкались наверх. Парни побежали вперёд с двумя лестницами на плечах, я же немного отстал, не по своей воле, а из-за проклятой раны.

Как раз в это же время к воротам подкатили таран. Со стены на него посыпались камни и горящие головёшки, но обтянутые мокрыми шкурами щиты выдержали, и вскоре до нашего слуха донёсся звук первого удара, гулкий и раскатистый. Били комлем, твёрдым и крепким, для пущего эффекта ещё и окованным железом, раскачивая его на верёвках.

— Вперёд, вперёд! Кто первый заберётся на стену, получит марку серебра! — крикнул я, подбадривая своих людей.

Лестницы с глухим стуком ударились о частокол, длины как раз хватило, чтобы поставить их под небольшим уклоном, и из-за стены тут же высунулись полочане с топорами и ухватами. Подрубить или оттолкнуть лестницы им не дали стрелки Хререка, только и ждавшие такого шанса, лучники тут же спустили тетивы, и в горле одного из полочан тут же выросло белое оперение стрелы, а другой, раненый в грудь, вывалился на нашу сторону, падая с трёхметровой высоты и ломая себе шею.

Срубленные из молодых берёзок, тяжёлые штурмовые лестницы было не так-то просто отпихнуть, тем более, когда по ним начали карабкаться одоспешенные норманны, и первыми лезли Кнут и Горм Кусака, а уже следом за ними — все остальные. Лестницы скрипели и прогибались, но наш немалый вес всё-таки выдерживали.

Таран тем временем продолжал бить по воротам, раз за разом обрушиваясь всем весом в одну и ту же точку, и вскоре крепкие дубовые ворота начали с хрустом ломаться, словно прошлогодний сухостой. Воины Хререка и других вождей в нетерпении переминались с ноги на ногу, ожидая того момента, когда они смогут ворваться в город, чтобы сеять смерть и разрушение.

Другие команды тоже карабкались по лестницам на своих участках стены, и я заметил краем глаза, как полочанам удалось отпихнуть от стены лестницу, на которой повисло сразу пятеро воинов, вернее, сначала они висели, а потом посыпались вниз, словно гнилые яблоки. Не всем везло так же, как нам.

Первые из наших смельчаков уже дрались на стене, я слышал, как звенит и гремит железо наверху, перемежаясь бранью и вскриками, пока по лестницам забирались всё новые и новые воины. Наконец настала и моя очередь, и я осклабился, глядя в лицо Стейну, который должен был лезть позади меня.

— Если что, лови, — усмехнулся я.

Мальчишка часто-часто закивал, принимая мои слова за чистую монету, он изрядно нервничал, впервые в жизни участвуя в подобном сражении.

Я поудобнее перехватил щит, взял свой сакс в правую руку и пополз наверх, на помощь к своим друзьям. Они хоть и сумели закрепиться на стене, помощь им всё равно не помешает. Хотя толку от меня сейчас было как от козла молока, я даже по лестнице нормально подняться не мог, и особой роли в битве всё равно не сыграю. Но командир обязан находиться вместе со своими людьми, и тут это правило исполнялось на все сто процентов, даже Хререк лично возглавлял своё войско.